Самый сложный план - Сергей Зонин

— А это двигатели, похоже… сзади, обеспечивают тягу… А эти горячие точки на поверхности — турболазерные батареи…

— Да вижу я! — Звезда даже в цифровых кодах умудрилась на него от души рявкнуть. — Дальше что, как это нам поможет⁈ Шесть минут осталось!

— То, что я узнаю, чей это стиль работы. Характерные конструктивные решения. Общая идея, конечно, Сиенара. Но до ума её доводил доктор Оран Келдор.

— Возможно. Он сейчас на борту. Мне вызвать его к тебе на допрос?

— Нет, слишком долго будет его убеждать. Позже поговорим. А сейчас загрузи мне его личную папку «Старые проекты», номер в архиве 7589304250.

Откуда личная папка Орана оказалась в архиве Таркина, Звезда спрашивать не стала. Доктор Келдор, конечно, соблюдал все меры предосторожности — он не подключал личный датапад к сети станции, да и данные в нём были зашифрованы на совесть. Но на борту Объекта действовали тысячи шпионов, разведчиков и контрразведчиков, лучшие кадры ИР и ИББ. Было бы вопиющей наивностью думать, что простой инженер сможет пронести на борт носитель информации, который не будет по двадцать раз прочитан и на всякий случай скопирован безопасниками. Ну а возможности шарда Аккорда Звезда представляла — из общения с ним. И понимала, что любой сигнал, прошедший по внутренним коммуникациям, к Аккорду тем или иным путём попадёт.

— Ага. Вот и черновики «Экспедиционного боевого планетоида». Это, конечно, не «Боевая луна», какой она стала впоследствии, рабочие чертежи ему бы с собой забрать не позволили, но общий подход к строительству подобных штуковин из этих схем вполне понятен. Вот здесь, здесь и здесь находятся баки с тибанной. А вот здесь — центральный управляющий дроидный мозг. А это — ведущие к ним коммуникации управления. Здесь основная линия, тут резервная.

Он подсветил на трёхмерной схеме соответствующие помещения и линии между ними.

— Сейчас по этим коммуникациям наши бойцы и ударят. После чего протокол «Чистота» станет невыполним.

— Если эта стерва не поймёт, что именно эти кабели нам и нужны, и не подорвётся заблаговременно… А «Музыку» ты так же собираешься сорвать?

— Даже если поймёт — всё равно тибанну рвать не будет, потому что приоритет нанесения ущерба нам — более важен. Она пойдёт на самоликвидацию только если поймёт, что тебя не достанет, а это она поймёт в последний момент. Что до твоего второго вопроса… Нет, ведущие к реактору и к камере самоподрыва линии связи слишком глубоко. До них нам не прорваться за оставшееся время.

— Тогда ЧТО ты намерен с ней делать? Осталось пять минут!

— Подготовь суперлазер для выстрела на минимальной мощности.

— Бесполезно, даже минимальная оставит от него разве что обломки…

— Если попадёт — безусловно. Но мне сейчас нужно, дорогая, чтобы ты промахнулась. Но промахнулась очень метко. Чтобы луч прошёл вскользь, буквально впритирку к поверхности астероида, возможно даже оставил на нём пару царапин — но основная мощность чтобы ушла никуда, в пустоту. Сможешь?

— Хм… пожалуй да. Но зачем? На боеспособность это не повлияет…

— Смотри сюда. Нам нужно, чтобы…

До столкновения оставалось две с половиной минуты, когда Звезда Смерти выстрелила. Ровно через пять секунд после того, как установленные штурмовиками заряды уничтожили линии управления баками тибанны.

Поток зелёного света скользнул по «брюху» Боевой луны, оставив пылающую дорожку, и умчался в космос, никому не повредив. Канониры, наводившие орудие, были удивлены таким заданием не меньше, чем сама Звезда, но послушно ввели координаты для стрельбы «в молоко». Про себя они, небось, вертели пальцами у висков — «Таркин совсем спятил со своей доктриной страха».

В трёхмерном пространстве этот луч не произвёл никакого эффекта. Но в гипере — дело иное. Промах был достаточно близким, чтобы луч прошёл сквозь зону искусственной гравитации корабля. А значит — и через его гипертень. Через плотное и горячее скопление ГР-частиц. Достаточно плотное и достаточно горячее, чтобы от импульса такой мощности в нём образовалась ударная волна.

Эта волна произвела лишь незначительные помехи в работе реактора и вынудила программы управления турболазерами произвести рекалибровку орудий. Кораблю в обычном боевом или походном режиме это всё не сильно повредило бы. Но сейчас в камере для самоуничтожения был собран большой объём нестабильной гиперматерии под давлением. Ударная волна сжала её ещё больше, и та… бабахнула.

Бабахнула на две минуты раньше, чем это было запланировано. Когда критическая масса ещё не была набрана до конца.

Взрыв получился мощный, не только испаривший полностью склад-камеру, но изрядно покореживший несколько соседних помещений. И тем не менее, значительно более слабый, чем планировалось. Сейсмические демпферы и противоударные переборки супердредноута успешно погасили его ярость, не дав добраться до людей в наружных отсеках. И уж тем более не шло речи о том, чтобы разнести в клочья всю Боевую луну. Она всё-таки строилась с хорошим запасом прочности и живучести.

И главное, теперь, несмотря на относительную исправность реактора, у капитана не было никакой технической возможности этот взрыв повторить.

Правда, у дредноута-камикадзе оставался ещё один аргумент — масса и скорость. Его двигатели всё ещё были исправны — хотя ударная волна от луча суперлазера их вырубила, но всего на пару секунд. Скорость и маневренность Боевой луны всё ещё были выше, чем у недостроенной станции, так что даже без самоподрыва, простым тараном она всё ещё могла нанести неприемлемый ущерб как Звезде, так и себе. А расстояние уже сократилось до опасного.

— Включить помехопостановщики. Начать распыление дымовой завесы. Гиперволновые антенны — в режим белого шума.

Теоретически это работало поровну в обе стороны. Да, Звезда Смерти стала невидимой для противника, скрывшись в мегаметровом дымовом облаке, эффект которого значительно усиливала естественная запылённость среды, где шёл бой — но и сама не могла видеть приближающуюся к ней глыбу. На практике же у Таркина был целый флот кораблей-разведчиков, обеспечивающих наблюдение извне, плюс, разумеется, его-то радары могли работать сквозь собственные помехи, зная, где находятся «окна» для сигналов.

— Хочешь незаметно отойти в сторону, чтобы она промахнулась? — оценила Звезда.

— Почти. Я хочу, чтобы она думала, что мы собираемся незаметно отойти в сторону.

У Боевой луны тоже нашёлся свой сюрприз. Чрезвычайно мощный мультидиапазонный лазерный целеуказатель на носу. Вернее, лазерно-мазерный — его диапазон излучения варьировался от длинных волн до ультрафиолета. Это был излучающий массив в форме тарелки, диаметром в несколько километров — своего рода прототип суперлазера Звезды, так же как сама Боевая луна была прототипом станции.