Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

– Так вот, почему он меня взял, – пробормотал он.

— О чем идет речь? – поинтересовался Северин.

- О... - Савка с улыбкой отмахнулся. - Не обращай внимания, брат. Иногда понимаешь кое-что важное, только когда поймешь самостоятельно.

Ярема также приобрел газету, пробежался по статьям и, раскуривая трубку, заявил:

— Пишут, что верховный хан Изумрудной Орды, называемый перерожденным Темуджином, носит на груди волшебный изумруд, благодаря которому живет более ста лет.

— Говночары, — авторитетно прокомментировал Игнат.

— Наши разведчики не могут этого подтвердить, — сказал Филипп из-за газеты. — Чингисхана охраняют так, как гетману не снилось. К его шатру даже за милю не подобраться.

Незадолго до сумерек характерники посетили ботанический сад, где, по словам Савки, вечером можно встретить прекрасных институток.

Сад утопал в деревьях, привезенных со всех сторон, пах цветами и поздним летом. Киевляне прогуливались, отдыхали на скамейках, старый художник рисовал пейзаж на одной из аллей, а Игнат приобрел у цветочницы целую корзину роз и дарил цветы женщинам вокруг.

У него оставалось еще несколько роз, когда Савка указал на группу из четырех девиц: модно нарядные барышни держали кружевные зонтики от жары и небольшие шляпки, прицепленные к идеально уложенным прическам.

— Они из института, готовы заложиться. И без всякого сопровождения! Это большой шанс, братья.

Игнат подкрутил усы и направился к девушкам, Ярема и Савка пошли за ним, стряхивая пыль с кунтушей. Северин потянулся следом, но увидел, как Филипп сел на скамейку, и неожиданно для себя присел рядом.

Бойко галантно подарил остальные розы девушкам и начал разговор, Савка экспрессивно размахивал руками, Ярема степенно поклонился. Барышни улыбались, разглядывая поклонников.

— Что ты не с ними? - спросил Филипп.

— Гадания не имею, о чем говорить. Да и... у меня есть девушка, которая с головы больше года не лезет, — откровенно ответил Северин. – А ты чего здесь?

– Не вижу смысла.

Компания повернулась в их сторону, Савка призывно махнул, но Северин отрицательно покачал головой. Девушки с интересом пытались их рассмотреть.

– Объяснишь?

– Они из другого мира, – пожал плечами Филипп. — Наши дороги пересеклись случайно в ботаническом саду, в котором я вряд ли когда-нибудь побываю снова. Даже если сделать невероятное предположение, что мои интересы и взгляды на жизнь совпадают с какой-нибудь из них, то нам все равно не быть вместе.

– Почему?

— Брат, действительно ли ты думаешь, что хотя бы одна из них мечтает о муже-характернике? Какой дома часто бывает, как матрос дальнего плавания? Какой может погибнуть каждый день, как солдат на войне? Какой отнимет сына, чтобы превратить его в такую же почварь? Нет, девушки желают другой жизни. Сейчас они мило щебечут, потому что стоят рядом интересного и неизвестного. Загадочные юноши в чередах с тремя клямрами, настоящие оборотни, живые колдуны... Но женятся они на других.

Девушки сделали книксены, характерники раскланялись, и барышни уплыли прочь, весело смеясь. Ватага провожала их долгими взглядами.

Игнат был невероятно доволен.

— Я у смуглявки спросил адрес университета, — сообщил он Северину. — Теперь буду писать ей письма. Пашись! Такая конфетка. Эх, но в сравнении с ней все те девушки из кабаков — страхопудала! Она станет моей женой.

– Когда рак на горе свистнет, – согласился Савка.

— Сейчас храпну так, что твоя твоя свистнет.

Пока Ярема и Савка объясняли Игнату, от чего приличные девушки краснеют, и каких слов в общении с ними следует избегать, Северин задумался над письмом. Может, пора написать Лине?

— Как будем во Львове, полюбуетесь нашим цветником. Тамошние модницы не хуже парижанок!

— А что, Малыш, ты себе кого-то понравился?

— Понравился... Но маменьки до двадцати пяти запретили самостоятельно искать жену. К тому времени они будут присматривать партию из известного рода, которая согласится на мужчину-характерщика.

– И если не найдут?

— Тогда я волен жениться на ком пожелаю, — Ярема скис. — Но при нескольких условиях... Давайте не будем о грустном.

– Будем о веселом! Хорошо, что брат Эней купил цветы, они положили чудесное начало разговора, - заметил Савка. — Парень проворный и парень хоть куда казак!

— Не льсти, — отмахнулся Игнат.

По вечернему саду ходили фонарщики. Деригора несколько секунд всматривался в яркий светоч, после чего расплылся в хитрой улыбке.

— У меня прекрасная мысль, как продлить еще денег, — объявил он. — Учитывая, в каком возвышенном состоянии мы после такого замечательного знакомства... Есть определенный смысл продолжить вечер в сладком женском обществе, да? Есть здесь один нарядный домик с красными фонарями.

– Идем, – Ярема не колебался ни мгновения.

- Что за красные фонари? – не понял Игнат.

– Там застеляют, – объяснил Савка.

– О, курва! Как по кабакам?

— Лучше, брат, гораздо лучше. Брат Щезник, брат Цицерон, или вы с нами?

– Варган. Нет.

– Спасибо, но без меня.

— Признаюсь: на господина Олефира я не возлагал никаких надежд, но двухвостый меня удивил, — округлил глаза Савка. – Позволь поинтересоваться, почему нет?

– Не позволю. Желаю вам хорошо развлечься.

– Все понятно – заложник светлой любви. Увидимся с утра!

Савка повел Ярему и Игната к улочкам, среди которых скрывался дом с красными фонарями, а Северин с Филиппом вернули в гостиницу. По дороге Северин купил несколько открыток с цветными панорамами киевских мест.

Он поужинал в одиночестве, после чего несколько часов придумывал письмо: вымазал пальцы в чернилах, упустил кучу бумаги, выпил несколько чашек кофе, заказавшего в апартаменты, и наконец вымучил несколько строк.

Извини за нарушенное слово, Лина.

Но я не могу тебя забыть. Несмотря на время и усилия.

Хочу, чтобы ты об этом знала.

Северин

Он заключил письмо вместе с открытками, запечатал конверт, написал адрес Соломии и обозначил «Лини», после чего спустился в холл и отдал портье. Тот заверил, что почтальон заберет письмо до рассвета, и Северин лег почивать с чувством исполненного долга.

За завтраком троица делилась интимными подробностями ночных походок.

– Курвин дом! Лучшее место, в котором мне приходилось быть, — Игнат был в восторге. — Это вам не засранная корчма с кривенькими утками! Принимают как шляхтича, все девушки выстроились, как куколки, белье как паутинка, улыбаются, зубками блестят, взглядами поедают... И по карманам не шарят!

— Заведение — высший класс, — согласился Ярема, поглощая