"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43 - Дмитрий Яковлевич Парсиев

— Да, «скорая» — это навсегда, — вздохнул Гарри.

Самолет уносил семью к морю, а в Британии оставались счастливые и не очень маги. Гермиона радовалась тому, что теперь не будет всяких темных лордов и гибели детей, описанных в тех книжках, которые она читала между дежурствами, не будет и того, о чем она писала. Будет какой-то другой мир, в котором ей с Гарри предстоит жить и радоваться.

А Гарри думал о Гермионе. Он часто о ней думал, потому что эта девочка была самой важной в его жизни. Даже важнее медицины, драйва «скорой» и того счастья, которое испытывает врач, когда получилось. Самолет летел над морем, и люди в нем улыбались, предвкушая отдых.

***

— Спасите! Помогите кто-нибудь! — над пустынным пляжем разносился отчаянный женский крик.

Была глубокая ночь, когда этот крик поднял юных целителей с постели. Не рассуждая, подхватив укладку, они метнулись на крик. Коленопреклоненную фигуру юные целители заметили издали. На песке лежал маленький ребенок, над которым громко рыдала женщина.

Ничего не спрашивая, Гарри развернул укладку, а женщина вдруг замолчала, с надеждой глядя на этих двух детей, что примчались к ней на зов в одном белье. Быстро определив корень проблем, Гарри наложил чары, сейчас совершенно не думая о Статуте — он сражался за жизнь ребенка. Гермиона, все поняв, слушала сердце малыша.

— Четыре года, захлебнулся, — целительница готовилась к интубации. — Энервейт.

— Есть пульс, — замелил Гарри. — Может, и так вытянем, уколи его.

Укол, АМБУ, и вот уже мальчик дышит, дышит сам. Не очень хорошо, но дышит. Он получает зелья, уколы… Гарри это называет «комбинированная терапия». И дышит.

— Стабилизация, — вздохнула девочка. — Теперь ему надо полежать, кстати, он не совсем человек.

— Спасибо, целители, — заплакала женщина.

— В больницу его доставьте, — посоветовала Гермиона, пока Гарри складывал сумку.

— Да, конечно, — вздохнула женщина и, развернув вдруг два белоснежных крыла, поднялась в воздух, бережно держа мальчика в руках.

— Это кто был? — удивился целитель.

— Потом в бестиарии посмотришь, — девочка сладко зевнула. — Пошли досыпать.

— Угу, пошли, — согласился Гарри. Но уйти им не дали.

— Привет, — перед ними появилась сияющая маленькая девочка.

— Привет, малышка, — Гермиона улыбнулась ребенку.

— Вы сейчас пойдете спать, но я хочу вам что-то сказать, — хитрое выражение лица Тринадцатой заставило Гарри несколько напрячься.

— Что, маленькая? — очень ласково спросила юная целительница. — Иди на ручки.

— Я хочу, чтобы вы были всегда, — тихо произнесла маленькая девочка, устроившись в руках Гермионы. — Даже когда вырастете. Можно, вы будете всегда? — она тихо всхлипнула.

— Люди приходят и уходят, малышка, — улыбнулась ей Гермиона. — Таков закон природы.

— Я здесь закон, — насупилась Тринадцатая. — И я хочу, чтобы вы были всегда, поэтому вы будете, пусть даже за это и надают, но главное, чтобы вы были…

— Ох, маленькая ты моя, — вздохнула юная целительница, качая малышку на руках. Малышку, что тянулась к ласке и купалась в свете души Гермионы.

Перед Гермионой появилась девушка в сияющих одеждах. Она внимательно посмотрела на целительницу, потом вздохнула, потерла попу и сказала:

— Хорошо, Тринадцатая, будь по-твоему.

И все исчезло, будто бы было сном. Но к Гермионе часто приходила маленькая сияющая девочка, чтобы погреться в тепле ее души. Приходила, когда никто не видел, ну, кроме Гарри, конечно.

Конец сказки

Встретив профессора Снейпа совершенно в неожиданном месте, Гермиона решилась. Она совершенно не ожидала встретить его здесь, во Франции, поэтому, наверное, от неожиданности задала вопрос, который ее давно мучил.

— Простите, профессор, можно вам задать личный вопрос?

— Задавайте, — улыбнулся Северус. Это было так необычно — увидеть, как Северус Снейп улыбается.

— Я слышала, многие были уверены, что вы влюблены в Лили Эванс и Патронус у вас лань, но… — не зная, как сформулировать вопрос, Гермиона замолчала.

— Так было нужно, чтобы все думали, — вздохнул профессор. — Любил я совсем другую девушку, мою Лиру.

— Ее как других…? — осторожно спросила целительница.

Возможно, Северус устал носить это в себе, возможно, по другой причине, но он заговорил, исповедуясь совсем юной целительнице, и от этого на душе становилось легче. Северус рассказывал о том, какой была его Лира, как она говорила, как смеялась, как они признались друг другу и клялись не расставаться. Постаревший душой профессор рассказывал и плакал. Он говорил, какой отважной была Лира, как любила и как погибла.

Северус говорил, не замечая своих слез, открыв душу этой девочке. Лира, его белая кошка, его жизнь, его судьба, его тоска. И Гермиона плакала вместе со своим профессором, исцеляя его от боли, всей душой желая, чтобы профессор был счастлив, моля высшие силы о чуде для этого настрадавшегося человека. Ее мольба была услышана, но целительница этого не знала. Она просто хотела помочь и помогала. Душа Северуса перестала рваться на части, он отпускал Лиру Меган, в душе оставалась лишь светлая грусть.

А Гермиона плакала вечером на плече своего Гарри, рассказывая, какую боль носил в себе Северус Снейп все восемнадцать последних лет. Они были уже почти взрослыми, вскоре должна была прогреметь их свадьба, но вот эта встреча заставила целителей весь вечер просидеть за бокалом вина, поминая погибших.

Северус шел по набережной, отпуская свою боль, но не видя будущего, когда навстречу ему вышла женщина. Она была похожа и не похожа на Лиру, но ее первые слова сделали все размышления бессмысленными. Высшие силы услышали мольбу целительницы, и маленькая девочка уговорила тетю Смерть вернуть Северусу ту, без которой зельевар не умел жить.

***

День свадьбы запомнился Гермионе и Гарри навсегда, ведь в этот день они стали официально Поттерами. Сотни гостей, те, кого они спасали, с кем учились, кого учили сами. Профессора, учителя, родители… И звонкое «Да», подхваченное птицами. Вальс, прекрасный вальс, в котором кружилась счастливая Гермиона. Вальс, в которой жених Мэнди кружил юную Грейнджер. Вальс, в котором кружились десятки пар. Счастье буквально разливалось по огромному залу.

Но даже став едиными, они не перестали лечить, искать и находить. К ним приезжали люди, верившие, что руки Поттеров — волшебные. Даже маги в это верили. Прошло совсем немного времени, и утренний токсикоз начал мешать девушке жить на свете. Гарри только улыбался, спаивая своей любимой зелья, от которых становилось легче. А потом он же и принимал роды, потому что неожиданно запаниковавшая любимая ни на кого больше не соглашалась.

За первенцем родилась и девочка. Подросшие дети ездили в Хогвартс, найдя себе занятие по вкусу в свое время, своих любимых, а Поттеры все оставались такими же молодыми, как в двадцать, чем удивляли даже магов, ну а потом…

— Я нашалила, —