Параллельный фарватер. Отклонение от курса. Книга 1 - Глеб Лютаев

характерным хлопком и лишь чудом не причинил вред руке девушки. Гул вокруг уже разошёлся, реакция и притуплялась, и обострялась одновременно. Данила видел, как разинули рты его товарищи, да он и сам сейчас выглядел так же. Лена уставилась на гранату и не шевелилась. Скорее всего она просто смирилась с тем, что её ожидало.

Всё произошло за доли секунды. Данила выхватил гранату у Лены и, превозмогая бессилие, которое порождал импульс, замахнулся. РГД словно прилипла к ладони, будто не хотела прощаться с ними, но в последний момент всё же отступилась от старшего сержанта и отправилась в наполненный желтизной воздух.

Как по команде, все обернулись туда. Никто не подумал укрыться за фальшбортом, никто не отвернулся.

Прямо в воздухе, не успев отлететь на безопасное расстояние, граната взорвалась. Все, кроме Лены, смотрели в этот момент на взрыв. И оттуда показалось нечто…

Данила не понимал, что явь, а что реальность. Но прямо в эпицентре взрыва он разглядел что-то, что заставило его содрогнуться. Сквозь туман, жёлтый, мерцающий и непроглядный, он всё же сумел увидеть… Небо. Голубое, яркое, чистое и непорочное, каким он видел его в той, прошлой жизни. Жизни далёкой от этого затерянного в пустоте корабля, этих многочисленных бессмысленных смертей. Даже грохот взрыва не казался теперь таким сильным, страха разлётов осколков тоже не было. Скорее всего и самих осколков не было. Всего на секунду было только что-то светлое и безмятежное, что-то в том взрыве гранаты, в эпицентре этого взрыва.

Когда этот яркий просвет закрылся, Данила взглянул на своих товарищей. Они стояли завороженные, их взгляды казались безумными. Данила ещё раз взглянул в пространство спереди. Ничего больше не осталось, но секунду назад было точно. Он понимал это сам, он видел это понимание во взглядах остальных.

Собрав волю в кулак, Кравцов взял за руку Лену и позвал товарищей. Те с трудом, но всё же пошли за ним. Путь их лежал в коридор, где корчился от боли Сергей.

23

О том, что происходило наверху, Виктор имел только самое смутное представление. До него постоянно доносились оживлённые переговоры военных, и пару раз он пытался вслушаться, о чём они говорят. Из этих разговоров моторист понял, что вояки собираются резать ногу связисту.

Виктор спросил у голоса, а не помочь ли им в их нелёгком деле, но тот ничего не ответил. По этому поводу он молчал, а вот по поводу прошлого импульса и смерти по оплошности, которую пережил моторист в своём видении, между ними разгорелись бурные дебаты.

Виктор обвинил своего друга (именно так он его называл) в бездействии. Он чувствовал, словно наяву, как из него выходила пульсирующая кровь, как силы оставляют его, а тот даже не дал совета.

– И что же ты сделал? – спрашивал Виктор. – Ты не помог мне, ты замолчал, ты… Ты… Предал меня!

Голос ответил не сразу, но всё-таки ответил:

– В некоторых ситуациях моя помощь тебе не нужна. Ты и так всё понял тогда. Сам допустил оплошность, самому за неё и расплачиваться. Зачем ты сел рядом с этим связистом? Он необычный малый, этот человек. Но ты полез, ты мнил себя сильным рядом с калекой, ощущал мнимое превосходство, и вот тебе результат. Разве не так?

– Но почему ты меня не предупредил, ты же знал?

– Это был тебе урок, на будущее. Нас с тобой ещё ждёт весёлое будущее, не так ли?

Виктора злило это. Кто он такой, чтобы уроки ему преподавать. Может, стоит от него избавиться?

– И как же ты думаешь это сделать? Ты что, ещё не понял? Мы с тобой одно целое, мы – неразделимое, Витенька.

– Не называй меня так!

– Как? Витенька? Почему?

А почему ему, собственно, это не нравится? Потому что это обращение к ребёнку. Потому что он – настоящий суровый мужик, а не сосунок какой-нибудь. А так его называл только… Кто? Мать, отец? Оба? Нет, отец его точно так не называл. Он всегда обращался к нему, как к взрослому. Отец никогда не понимал, что его сын – ребёнок. «Виктор, – говорил он, – в мире нет места детским шалостям. Если ты хочешь выжить, ты должен быть мужиком».

Да, его отец был действительно серьёзным мужчиной. Помнится, как однажды он избил мать так, что женщина трёх зубов лишилась. Вот это был настоящий мужской поступок, ничего не скажешь. Но она даже и слова не вымолвила по этому поводу. Мать знала, что её муж – суровый мужик, и радовалась (причём искренне), что он не выбил ей все остальные. Забавно, но Виктор никогда не видел проявления какой-либо нежности или хотя бы страсти в их отношениях, даже когда подрос. Парень вообще удивлялся, как они смогли его зачать. Отец постоянно гулял, не ночевал дома, но чтобы с матерью спать так, как спит муж с женой, не было и речи. Если он к ней и прикасался, то исключительно давая нравоучения ударами, которые и не каждый мужчина выдержал бы.

Однако мать держалась. Если отец был суровый мужик, то она – крепкая баба. Интересно теперь понимать, что в конечном итоге она продержалась дольше него. Умерла женщина лёгкой смертью, хоть какая-то награда за тяжёлую, полную страданий жизнь.

Забавно, тогда Виктор ненавидел отца за это. Когда он избивал мать, ребёнок закрывался в спальне и затыкал руками уши, правда, это всё равно не помогало. А как теперь стало в его семейной жизни, разве не так же, как у его родителей? Он тоже бьёт жену, дети тоже прячутся от него. На миг сознание Виктора даже прояснилось, и ему стало чего-то очень жаль. Но это быстро прошло, нечего ворошить то, что уже не вернуть и не исправить. Его сука-жена этого заслужила, видит Бог, ну или дьявол, или кто там из них наблюдает за всем этим дерьмом. Пусть смотрят, пусть подавятся этим зрелищем. Уже тысячи лет наблюдают за безумием, происходящим в мире, и ничего, видать, всё устраивает.

А вот отцу повезло гораздо меньше, чем матери. Виктор точно не знал, как всё произошло, но что его «любимый» папаша угодил в медвежий капкан, он знал точно. Ещё бы, об этом все соседи говорили. Надо же, заядлый охотник, суровый мужик, а так попался. Сам стал добычей. Интересно, когда его скрючило от боли с переломанной ногой, он так же оставался настоящим мужиком или мужества в нём поубавилось?

Да, к сожалению, сейчас этого уже не узнаешь. Об этом могут