Концерт Патриции Каас. 8. И что дальше (Под Москвой) - Марк Михайлович Вевиоровский

– Можно, Пат. Сейчас подготовят экран.

И снова на экране с микрофоном в руке появилась Людмила Береснева, а запели обе женщины – одна на экране и другая на сцене.

И зрители подивились, насколько похожи обе женщины, даже худые пальцы у них были одинаковые.

И во второй песне снова к голосу Каас присоединился голос Свиридова.

И обе певицы – и на экране, и на сцене – ушли в кулису, поддерживаемые Свиридовым.

Зал аплодировал стоя, и Каас пришлось несколько раз выйти на поклоны.

А в фойе поставили стол и сидя за этим столом певица подписывала свои фотографии, обложки пластинок, рекламные буклеты и вообще любые бумажки.

– Все, Пат. Хватит. Пошли обедать ко мне домой. Нас там ждут.

– Кто нас ждет?

– Ждут моя жена, мой сын, его жена и моя внучка. И душ, и мягкое кресло, куда можно забраться с ногами …

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Весь путь от Дома культуры до подъезда певицу приветствовали, но она отметила сдержанность зрителей. Не было полиции, сдерживающей толпу, никто не лез к ней с рукопожатиями и не пытался с нею сфотографироваться.

В подъезде, куда они вошли, сидел дежурный в военной форме и поздоровался с нею.

Они поднялись на лифте и Свиридов открыл дверь квартиры, и начались знакомства.

– Это моя жена Антонина или попросту Тоня, – представил Тоню Свиридов, и Тоня поздоровалась с певицей на хорошем французском языке.

– Это жена моего сына Ульяна, – и Уля сделала изящный книксен.

– Это ее муж и мой сын Григорий, – Гриша поцеловал певице руку.

– А это наш самый главный человечек, это Верочка. Верочка, не прячься, иди сюда.

Верочка пока рассматривала тетю, прячась за папой, но потом осмелела и вышла, и подала руку певице …

– Я учу русский язык, – довольно правильно сказала Каас, – можно говорить русский?

– Конечно! А можно мне фотографировать вас?

– Не волнуйтесь, без вашего ведома ни одна фотография нигде не появится!

Свиридов сидел сбоку от певицы и поэтому фотографированием занялся Гриша.

За столом после вина любимой марки певицы Уля сказала:

– Я долго думала, чем вас угостить. Русским блюдом или еще чем-то, пока папа Толя не подсказал мне, что вы очень любите луковый суп. Приятного аппетита.

Певица с некоторой опаской посмотрела на темную жидкость в тарелке и поднесла ложку ко рту.

– О-о! Белиссимо! У вас прекрасно получилось!

И она отломила кусок хлеба от длинного и тонкого батона.

– Багет? И хлеб почти как в Париже!

Верочка долго присматривалась к незнакомой тете, но затем по рукам полезла к ней и стала что-то рассказывать.

– Но я ничего не понимаю, девочка!

– Это ничего. Зато она признала тебя, Пат, за свою.

Певица стала поглядывать на часы и все стали прощаться.

А потом Свиридов исчез, за руку втянул певицу в темноту.

И они очутились в ее гримуборной около концертного зала, откуда они недавно ушли.

Здесь, в полной цветов комнате, Свиридов собрал целую охапку и они сразу очутились в ее гримуборной в Москве, и Свиридов рассыпал кругом охапки свежих цветов.

– Пат, спасибо тебе! Но сказка кончилась. Сейчас войдет твоя гримерша, потом войдет твой импресарио …

– И мы больше не увидимся?

– Ты хочешь этого? Мы увидимся до твоего отъезда, и потом тоже …

Он поцеловал Пат в щеку и исчез, и сразу открылась дверь …

Удивительное дело, но не было никаких расспросов, истерик, газетных статей об исчезновении певицы с догадками о причинах, но зато в прессе появились несколько фотографий, и только певица знала, где они были сделаны.

А на аэродроме к Патриции подошел Анатоль и передал небольшой пакет и привет от членов своей семьи.

В самолете Пат вскрыла пакет – там лежал лазерный диск и несколько рисунков, сделанных рукой мастера и подписанных «Г.Свиридов.»

Диск она смогла посмотреть только дома – это был тот самый концерт с единственным недостатком – нигде лица Анатоля четко видно не было.

– Как жаль, что я не взяла у него адреса …

И как-будто в ответ она начала изредка получать открытки из Москвы с подписью «Г.Свиридов», а ее сотовый телефон – тот, номер которого знали очень немногие, иногда звонил из Москвы с несколькими фразами на французском языке …

ОЛИМПИАДА

ЧТО МЫ МОЖЕМ ВЫСТАВИТЬ?

– Анатолий Иванович, опять Громов требует от нас самодеятельности!

– И что? Выставить нечего?

– Мы можем выставить детский ансамбль из лесной школы, наши футбольную и волейбольную команды, пловцов – да и то призовых мест нам не видать.

– Ладно. Список дисциплин, по которым будут соревнования, мне на стол.

Ознакомившись с перечнем спортивных дисциплин Свиридов задумался.

И позвонил главному физкультурнику города.

– Слушай, во скольких дисциплинах может участвовать один и тот же спортсмен?

– Да в любых – нет там такого ограничения.

– Тогда запиши. Бокс. Борьба без правил. Стрельба по тарелочкам. Стрельба пулевая. Инструментальный ансамбль. Вокал. Танцы. Детский ансамбль. Теннис. Художественная гимнастика. Плавание – стометровка. Прыжки в длину. Метание копья. Пока хватит, может, что еще придумаю.

– А Громов с ума не сойдет? Я же понимаю, что практически все это – вы один.

– Ну, Громову заранее об этом знать не обязательно. И найди мне, с кем можно потренироваться в теннис – я в теннис не играл.

И через день на теннисном корте Свиридов изучал владение ракеткой и виды ударов.

Тренировок было три, а под конец последней тренировки Свиридов разгромил своего тренера всухую.

А потом еще потренировался со стеной в качестве партнера …

НАЧАЛОСЬ

Среди организаций – участников олимпиады в первый раз появилась запись «ЗАТО НИПЦ», на что генерал Громов по телефону сказал Свиридову:

– Вот поднатужились и смогли. Я видел перечень дисциплин, где вы заявили участников – знаешь, впечатляет. Думаю, хоть что-нибудь вы завоюете – хоть бронзу.

– Ну-ну. Цыплят по осени считают.

Начали с футбола и бега на длинные дистанции. Тут Свиридов даже не стал смотреть – в некоторых футбольных командах негласно играли приглашенные профессионалы, да и среди бегунов он заметил знакомые лица. Поэтому призовых мест тут и ждать не приходилось.

Но вот объявили метание копья и Свиридов ушел переодеваться.

Он бросал третьим. Предыдущие метатели бросали очень ровно, с разбросом в полтора-два метра.

Свиридов вышел в сектор, покрутил копье. Отошел от линии броска, встал к ней спиной. А затем мало кто рассмотрел сам бросок, но копье улетело намного дальше, чем предыдущие. У судей не хватило рулетки и замеряли двумя. После этого остальные участники метания сникли и бросали просто так, для