Целитель #17 Этот мир, придуманный нами - Валерий Петрович Большаков

Изю, в который раз, потрясла неприкрытая простенькая истина, тоскливое понимание мимолетности бытия. Эти мумии — всё, что осталось от разумных существ. Всё, что осталось от их расы. Век цивилизации недолог — тысячи, десятки тысяч лет! Даже если гуманоиды или негуманоиды уцелеют, прикоснувшись к силе атома, и дружно зашагают тернистым путем познания… Долго ли им идти?

Вселенная бесконечна, но не беспредельна в формах материи, пространств и времен. Минует сто или триста веков, и разумные познают все тайны, для них не останется пределов знаний. И что тогда? Медленное угасание? Или вечная нирвана?

Каково быть всемогущими, всеведущими — и не испытывать ровно никаких желаний?

— Ну, мне до этого пока далеко, — проворчал Динавицер. — Хочу, но не могу!

Выведя на экран «Коминтерна-11» чужепланетные тексты, он воровато оглянулся — и кликнул по иконке «Печать».

Тот же день, позже

Москва, проспект Вернадского

Не задержавшись, как Янин, Изя покинул «режимный объект» ровно в пять вечера. Бело-синий «Икарус» довез его до станции метро «Рязанский проспект», а вышел Израэль Аркадьевич на «Юго-Западной». Вот только не пошагал дисциплинированно домой, как велела супруга, метко прозванная Соней «заставлятелем», а отправился в гости, хоть и не был зван…

…Дверь открыл Аркадий Натанович. Седой и малость «схуднувший», он по-прежнему был бодр.

— О-о-о! — весело забасил классик.

— Кто там? — глухо донесся голос Бориса Натановича.

— Наш критик явился!

Шаркая тапками, младший брат ввалился в прихожую.

— Какие лю-юди!

— Оба дома, — Изя пожал протянутые руки. — Это я удачно зашел! Как жизнь? Хорошо? Как женщи́ны?

Похохатывая, хозяева провели гостя в зал, и Динавицер, не размениваясь на предисловия, вытащил из-за пазухи файлик с тощей стопочкой распечаток.

— Вы, Аркадий Натанович, филолог, а это… — Изя шлепнул по листкам. — Тексты из Зоны Посещения. Признаюсь, я совершил серьезный проступок, вынеся их с секретного объекта, но ведь не корысти ради, а во имя науки! Вдруг вы разгадаете, что здесь накалякали братья по разуму?

— Израэль Аркадьевич! — укоризненно забасил писатель. — Что я вам, новый Шампольон?

— Нет! — с театральной пылкостью воскликнул Динавицер. — Новый Кнорозов! Я уже выпросил у Михи… э-э… у Михаила Петровича нейрокомпьютер «Ольхон». И приволоку его сюда, к вам, вместе с главным конструктором! Он всё покажет, всему обучит… Вы ему только книжку свою подпишите — и увидите высшую степень развития гомо сапиенса, «полностью удовлетворенного человека»!

Аркадий Натанович густо захохотал.

— Борька! Гляди, как проявляется богоизбранность — в хитроумии! Ладно, волоките… Обоих! Хоть гляну, в чём там Gel-Crystal inside…

Тот же день, позже

«Гамма»

ФРГ, Пенемюнде

Багров вырулил к берегу и, кряхтя, вылез из-за руля. Сырой ветер ударил наотмашь, обдавая миллиардера йодистым запахом и вонью гнивших водорослей. Балтийское море недовольно ворочало волны цвета темного бутылочного стекла, и с шумом, словно в сильнейшем раздражении, накатывалось на берег, дошвыривая грязную пену до сухой травы, проросшей на мелких дюнах.

Данила довольно крякнул, вдыхая «полезную» соль и слушая тоскливый крик чайки. Хорошо!

Долго же он искал удобное место, пока не вспомнил, как однажды заехал в Померанию, отдохнуть после долгих и нудных переговоров с немцами. Тогда, правда, стояло лето, и море было куда ласковей — подкатывалось к босым ногам, словно ластясь. А от сосен налетал бесподобный смолистый дух, и быстроглазые девчонки впитывали солнце, валяясь на мелком песочке…

«Ничего, Данила-мастер, — усмехнулся Багров, — будет еще время, пропишу тебе курс чувственных удовольствий!»

Буйный морской воздух словно выдул из легких табачный дым и офисную пыль. Взбодрившись, Данил Ильич вернулся к кемперу и сел за руль. Да, это самое подходящее место! И Европа, и пустынно.

С тех пор, как фон Браун запускал отсюда свои «Фау», в Пенемюнде мало что изменилось. Та же тишь, те же безлюдные пространства. Головастых физиков Ерошина здесь ничего не будет отвлекать! Пускай спокойно и вдумчиво, с немецкой педантичностью собирают альфа-ретранслятор. Пускай спорят, пускай творят, выдумывают, пробуют! Никто им не помешает!

А вот здесь…

Минуя Хауптштрассе, Багров подъехал к бывшей базе Фольксмарине, и притормозил. Идеальное место! Здесь когда-то базировались гэдээровские сторожевики и торпедные катера, но базу не развалили, всё сохранили в целости.

Данила фыркнул. Даже выходить не надо! Всё и так видно.

«Вон тот огромный ангар займем под склад, там же начнем монтаж, — он деловито шарил глазами по брошенной ВМБ. — А вон в том здании рядом можно и прописаться… Обставим, как надо, и заживем. А потом… В „Альфу“! Нелегально, хе-хе…»

Улыбаясь, Багров выудил телефон.

— Алло! Давид? Гутен таг! Собирай ребят, я нашел нужное место! Да, да… Всё, как ты просил! Что? Пенемюнде! Да, да, то самое! В Померании, ага… До Вольгаста автобусом доберетесь. Позвоните, я за вами заеду — кемпер большой, места хватит… Давайте! А я пока с местными перетолкую… В аренду возьму или куплю… Ладно, разберемся! Давай…

Данил Ильич крякнул от избытка чувств, и шлепнул ладонями по баранке. Туманная, расплывчатая мечта как будто осаживалась на землю, теряя сказочный флёр, зато обретая вечные, четкие черты, застывая былью.

«Вот так-то, Наталья Павловна!» — победно усмехнулся Багров.

Глава 5

Вторник, 12 апреля. День

Московская область, Звездный городок

Шарлотта Блэквуд за пару лет командировок-стажировок-тренировок давно стала своей в Звездном. Обжилась, а по-русски говорила почти без акцента.

Разумеется, красивая и смелая, она привлекала внимание и космонавтов, и тех астронавтов, кому выпало практиковаться перед полетом на «Салют-8» или на «Урановую Голконду».

Слабым мужчинам в космосе делать было нечего, и те, кто прошел самые изощренные «квесты» Центра подготовки, кто уверился в своих силах, не зря причисляли себя к настоящим «альфам». Вот только не все из них осознавали, что сблизиться с такой женщиной, как мисс Блэквуд — тоже испытание. Что надо было, знакомясь с очаровательной блондинкой, не на грудь её пялиться — безусловно, выдающуюся в обоих смыслах! — а заглянуть вглубь прозрачных зеленых глаз. И обнаружить в них иронию и властное превосходство…

Брутальные «альфы», привыкшие к легким победам, разочарованно отступали, и постепенно Шарлотту как будто замкнул в себе некий магический круг, очертивший границу её личного пространства.

Пустого пространства…

Общение с мужчинами по работе? От этого лучшему астронавигатору НАСА было ни жарко, ни холодно. А вернешься домой, в тишину и пустоту,