Проект: Граф Брюс 2 - Виталий Сергеевич Останин

— Ну, это нормально! — хохотнул дед. — Там, где собираются трое людей с погонами, всегда бардак и неразбериха. Закончилось же всё хорошо! Ты как возмужал, а! Не, ну целый жених!

Что-то мне этот выпад старшего родича не очень понравился. Про жениха. Учитывая, что он сам с двумя жёнами приехал. Поправка — с женой и официальной наложницей. Многожёнство же в империи запрещено, мы же не какие-то варвары.

Зато институт наложниц наряду с этим вполне легально существует и прекрасно себя чувствует. Уважительная же причина — увеличивать рождаемость одарённого населения. И плевать, что работало это только с дворянами, да и то лишь с теми, кто это себе финансово мог позволить. Всё честно — кто правит, тот и пишет законы.

— Представишь? — я взглядом указал на его спутниц, дисциплинировано стоявших шагах в семи.

— Конечно! — старик расплылся в горделивой улыбке, подозвал своих женщин. — Знакомьтесь, девочки, это мой внук, Роман. Рома, перед тобой моя жена, Анна Брюс, в девичестве баронесса Торнау, и наложница — Светлана Железнякова.

— Рады знакомству, Роман! — слаженно, будто репетировали заранее, произнесли обе женщины, и слегка склонили головы. Различие проявилось лишь в выражении эмоций. Урождённая баронесса Торнау приподняла уголки губ ровно настолько, насколько предполагал этикет, а вот мещанка Железнякова улыбнулась открыто и радостно.

— И я, сударыни, очень рад! — произнёс в ответ. Блин, ну как же хорошо, что Леви меня предупредил. А то сейчас бы стоял, как рыба, и пастью хлопал!

— Ринко! А ты всё также прекрасна! — дед уже переключился на лису, двинувшись к ней в той же медвежьей манере. — Время над тобой, хитрюга, ничуть не властно!

— Ну скажешь тоже, Лёша! — внешность кицунэ неуловимо потекла, и вместо шестнадцатилетней школьницы в объятия старого графа вспрыгнула красивая и грудастая девица лет двадцати пяти.

Даже чрезмерно грудастая, как мне кажется! Это она что, специально сейчас сделала? Чтобы дедовых пассий позлить? Вон у аристократки аж скулы свело в милой улыбке. Не лиса, а коза просто!

А вот Свете явно было пофиг сколько у графа Брюса любовниц. Хоть три, хоть десять — в своём праве. И в силах. Это прямо читалось в глазах мещанки — любовь до обожания. Старый, ты чего там с девками сделал, а?

Дальше я коротко представил персонал, дав каждому характеристику и историю его появления в поместье. После чего повёл деда в дом. Ринко тут же подхватила под руки спутниц графа, щебеча, что-то про то, как покажет им дом и их комнаты. А мы с дедом пошли в его кабинет.

С минуту молчали. Старший Брюс не спешил садиться, ходил вокруг стола, трогал памятные ему безделушки, книги, чему-то своему улыбался. Я же сидел и ждал. То, что нас ждёт серьёзный разговор, даже не сомневался.

— Кто ты и что сделал с моим внуком? — в упор спросил дед, усевшись, наконец, за стол, и посмотрев мне прямо в глаза. Но, прежде чем я успел испугаться, он уже рассмеялся и хлопнул ладонями по столешнице. — Подумать только, Ромка! Оставлял бестолкового щенка, который без пригляда мало что может, а возвращаясь вижу такое!

В качестве объяснений он обвёл рукой пространство вокруг. Надо полагать, имея в виду не этот кабинет, а наш с ним дом и те изменения, которые в нём произошли.

— Ну, жизнь заставила крутиться, — пожал я плечами, давя облегчённый выдох. — Ты пропал, денег нет, вокруг враги. Что мне ещё оставалось делать, а? Либо тонуть, либо барахтаться и пытаться научиться плавать. Но вообще, дед, хочу сказать — так не делается! Мог бы хоть как-то намекнуть, что ты продолжаешь свою карьеру разведчика.

— И грош бы моей легенде была цена, — отмахнулся он. — Не ворчи, как старый дед, Рома! Старик здесь я.

— С двумя беременными женщинами… — не мог не ввернуть я.

— Об этом чуть позже поговорим, — граф небрежно отмахнулся от моей попытки увести разговор в сторону. — Сейчас я бы хотел кое-что другое обсудить. Касающееся тебя, а не меня.

— Ну… давай, — пожал я плечами. — Что тебя интересует? Клиника? Мой дар исцелять людей? Вассальный договор с девицей Строевой? Происхождение людей в доме? Мои сомнительные контакты с мутными, как выразился Барух Моисеевич, типами? Я просто не знаю, что тебе уже рассказали, а что ещё нет.

— Зубки показываешь? — умилился старик. — На родного деда?

— Слушай, если по-честному, то меня не оставляет ощущение, что я разговариваю с незнакомцем, — фыркнул я. — Которому придали некое сходство с моим дедом, и накачали по самые брови энергетиками, и снабдили двумя роскошными эскортницами — не в обиду дамам сказано!

— И даже хамишь! — граф даже не думал злиться.

— Не то чтобы прямо… Но да, дед! Я реально на тебя злюсь!

Ожидая приезда старшего родича, я много думал о своей модели поведения. Колебался от «я сейчас тебе всё объясню!» до «вали, откуда пришёл, старый козёл!» Остановиться решил на среднем варианте. В котором выражал опекуну своё «фи» за его поспешное бегство, неискренность, но всё это — без перегиба. Мне показалось, что для человека, который не загнулся без взрослого и даже сумел как-то наладить свой быт, это более естественно.

— Имеешь право, внук, — очень серьёзно ответил Алексей Яковлевич. — Полное право. Но вопросы я тебе всё равно задам. А ты мне на них ответишь. Я много интересного про тебя от нашего общего знакомого услышал, но вмешиваться запретил — сказал, что дела рода ни одной конторы не касаются. Но сам я хочу знать всю правду. Без увёрток.

В этот момент добродушно посмеивающийся над пацаном старик исчез. И на его месте возник жёсткий и опытный дознаватель. Даже холодок по спине пошёл — показалось, что этот человек, выбивая ответы, не постесняется и пальцы сломать, и зубы повыдёргивать.

— Спрашивай.

— Что за язык?

— Глоссия, не язык.

— Что, прости?

— Я говорю, что это не язык, а глоссия. Шифр, чтобы избежать прослушки.

— Сам придумал?

— Научили.

— Кто научил?

— Иган Брен, мой ссудодатель.

— Он преступник?

— Вполне возможно. Скорее всего, даже — проценты-то грабительские. Но не уточнял. Специально.

— Зачем ты взял деньги у преступника?

— Дед, ты сейчас серьёзно? — на этой фразе я возмутился. Очень расчетливо возмутился.