Санктум Логистик - Мельхиор

в потенции могло мне помочь — полотно старой туристической палатки, которую в своё время выкинуть было то ли жалко, то ли ленно. За тот миг, который я доставал спасительную ткань, в голове промелькнули сотни мыслей, а из сумки полетел град мелких и не очень вещей, исчезавших где-то сверху.

Да похрен на них… Чёрт, давай же, вытаскивайся…

Стоило побелевшим от напряжения пальцам вытянуть небольшую часть палатки, как ткань резко дернулась, высвобождаясь из сумки, что-то резануло по одной из рук, распарывая ладонь, а полотно, выворачивая мои пальцы, выскользнуло, дернувшись в сторону.

Крича не столько от боли, сколько от ужаса, я, делая очередной безумный трюк, каким-то чудом намотался на предательскую палатку и не обращая внимания на отошедшую на второй план боль, схватился за полотно, переворачиваясь так, чтобы оно было снизу и пытаясь лететь в позе звезды. Мгновенно последовавший за этим рывок, ощутимо замедливший полёт, тут же сменился боковым креном, понесшим меня в другом направлении и очередной порцией кувырков, на этот раз намного более медленных, за счёт все ещё тормозящего полёт полотна.

Влетев во что-то недостаточно твердое для того чтобы расшибить меня мгновенно, но не настолько мягкое, чтобы лишь затормозить падение, я перекувыркнулся, путаясь в палатке с головой и почувствовал, как что-то внутри тела хрустнуло, а руки в плечевых суставах дернуло и прострелило болью. Ослепленный и запутавшийся, я не видел ничего кроме полотна палатки и спустя мгновение полета ударился об землю, проехав по ней несколько метров, по ощущению, освежевавших меня заживо.

Что? — Одиноко пролетела мысль в опустевшей голове. Видимо, адреналин отступил и резко на меня обвалилась гора ощущений, большую часть которых можно было охарактеризовать не иначе как чудовищной болью. Сквозь звон в ушах, я слышал какие-то смутные звуки, не особо вслушиваясь. Что-то извне потянуло за один из концов палатки, заставляя меня перевернуться внутри и бередя неизвестное количество ран, среди которых особо выделялись щёлкающие в плечах руки и пульсирующая адской болью ладонь, вместо пальцев на которой я ощущал лишь огромный, опухший, влажный сгусток боли.

Только бы сложных переломов не было и ничего не оторвалось, аптечка моя на такое не рассчитана…

Через наполненное очень яркими ощущениями мгновение я высвободился, оказываясь на привычном зеленоватом грунте и видя вымазанное разводами из крови и грязи лицо сакрального груза, практически полностью покрытого застывшими на коже раскалёнными клеймами символами ошибок. Прижимающий к телу вывернутую под странным углом левую руку, юноша со слезами то ли смеха, то ли отчаяния на глазах что-то кричал мне в лицо.

— Беру свои слова назад, нахрен сумку… Мне нуж… палатка. На удачу… — вычленил я суть, читая по губам. — … Зато имени… меня теперь три! — продолжая ржать, Лиминал начал кривиться в лице, теряя осмысленность и говоря что-то совсем непонятное. — … Тоже… три раза больше… Тяжеловато с ними…

Три имени? Надеюсь это не означает, что и в голове у него на двух больных пассажиров больше?..

Взглянув сквозь залитые слезами и кровью глаза на полотно спасшего меня куска ткани, я последовал примеру мессии, истерично засмеявшись. Правда уже через секунду об этом пожалел — внутри тела что-то заныло с двойным усилием, а под ребрами будто бы застрял острый осколок камня, норовящий распороть меня при малейшем движении, однако остановить разрывавший меня хохот даже эта гамма ощущений была неспособна.

— … Слишком тесно… — пробился голос сквозь звон в ушах. — …погаснет… Я умру…

Источником же моей стихийной истерики стала даже не шутка Лима про смену приоритетов, а испачканная в крови и грязи палатка, после всего что она пережила, оставшаяся полностью целой, без единой царапины или рванины.

Выходит, действительно артефактная… Хорошо, что поленился выкинуть.

— … Просто бред… Они у меня в глазах… Вынуть…

Видя, как парень прекратил баюкать сломанную руку и, раскрыв веки двумя пальцами, начал пытаться что-то там нащупать, скользя по глазному яблоку третьим, я подавился остатками смеха и понял, что дело набирает серьезные обороты. С сакральным грузом однозначно творится что-то неладное и несмотря на стойкое желание добить его вместо помощи, за выкрутасы из-за которых мы в таком положении и оказались, я усилием воли сел, пытаясь игнорировать перемешивающую ложечкой мозг боль.

Да где эта сумка?.. В полёте слететь не могла, я точно помню…

Не найдя наиценнейшую часть своей экипировки, в которой лежала не только моя аптечка, но и все остальные вещи, я внутренне похолодел, прикидывая, что дальше продолжать путь в таком состоянии будет нереально, но, слава чему бы то ни было, опасения оказались напрасными — сумка лишь отлетела в другой конец угловатой комнаты, в которой мы оказались.

— …Их же нужно чем-то вытащить… — юноша опустился на колени и принялся шарить по земле руками. — Скол, где твоя сумка?… Мне очень надо.

Вот только пока я до неё доберусь и полечусь, мессия, похоже, вырвет себе глаза, пытаясь добраться кратчайшим путем до сидящей в черепе шизофрении.

Решившись на экстренные меры, я, собрав последние, оставшиеся после падения крохи сил и воли в кулак, приподнял дрожащую, окровавленную ладонь с безвольно болтающимися пальцами и поднес её к лицу, выдохая струю пара. Мероприятие опасное — немного передержи и получишь отмирающие ледышки, но опыт у меня, к счастью или сожалению уже был, поэтому после резкого, обжигающего ощущения, боль отступила, а края рваной раны стали багрово-сизыми, обрастая коркой льда.

Ох как же… Красиво получилось. Надо Лиму такое же сделать…

Попытавшись встать, я пошатнулся, ощущая рвотные позывы и переживая потемнение в глазах и так едва видящих сквозь кровь и слезы. Но поскольку сакральный груз пытался себя распаковать, времени на поплакать не было и сделав пару шагов, я повалился на копошащегося в земле парня, уже нашедшего подходящий для операции по экстремальной коррекции зрения камушек.

Понимая, что заломать или как-то его успокоить вряд ли выйдет, да и даже получись у меня это, в панике, он может просто телепортироваться куда-нибудь или, того хуже, телепортировать меня, я решил попробовать радикальную терапию. Прижимая его к полу коленом и положив руку на шею, для контакта, я активировал способность, вырывая из него поток воспоминаний, в надежде, что среди них окажутся те, что так плотно надавили на его мозги.

А если не получится, то просто закину всё разом обратно и он отрубится.

Стоило моей способности заработать, как парень, начавший было брыкаться, застыл. Тут же на подушечках моих пальцев, тех, что были на целой руке, выступила прозрачная жидкость, под действием дыхания мгновенно преобразующаяся в мутные