Системный Творец II - Александр Сорокин

Я почувствовал лёгкий укол тревоги. Не погорячился ли я? Не слишком ли очевидным стал мой скачок?

— Стараюсь, капитан. — буркнул я, опуская глаза.

— «Стараюсь». — он фыркнул. — Ладно. С завтрашнего дня программа меняется. Раз обычные методы на тебя не действуют, придётся подойти к вопросу… творчески. Иди отдыхай. Тебе еще понадобятся силы.

Он развернулся и ушёл, не попрощавшись. Каэл кивнул мне на прощание и последовал за отцом.

Я остался на плацу один, с лёгким недоумением и щемящим чувством ожидания в груди. «Подойти творчески» от Горста звучало довольно зловеще, но я был бы рад и этому. Любому движению вперёд. Любому шансу стать сильнее.

Вернувшись домой, я обнаружил, что он пуст. Ни Орна, ни следов его присутствия — очаг холодный, инструменты аккуратно убраны, постель старика не помята.

Странно. Обычно он к этому времени уже возвращался, чтобы приготовить нам скудный обед и рассказать о своих дневных перипетиях. Меня кольнула лёгкая тревога, но я отогнал её прочь. Орн был взрослым мужчиной, а не ребёнком. Наверняка задержался по своим делам. Может, в той же управе.

Решив не зацикливаться, я вышел во двор, намереваясь умыться и смыть пот после тренировки. Но, зачерпнув воду из бочки, я обнаружил, что она почти пуста. На дне плескалась жалкая лужица.

Вот же чёрт. Совсем забыл, что недавно израсходовали почти всю воду на стройке, а новую я так и не натаскал. Замечательно. Как раз то, что нужно, чтобы растратить остатки неукротимой энергии, бушевавшей во мне.

Взяв коромысло и два пустых ведра, я направился в сторону реки. Дорога была знакомой, но сегодня я шёл по ней с совершенно новыми ощущениями. Вёдра, обычно оттягивающие плечи к земле, казались невесомыми. Я шёл быстрым, энергичным шагом, наслаждаясь тем, как работают мышцы ног и спины, как легко и глубоко дышится.

Спускаясь к воде по тропинке, я увидел знакомую фигуру. Лина, согнувшись, наполняла свои вёдра у самой кромки воды. Услышав чьи-то шаги, она обернулась. Увидев меня, девушка на мгновение застыла, а затем быстро отвернулась, сделав вид, что не заметила. Но я успел уловить на её лице смесь смущения и чего-то ещё, чего я не мог понять.

— Привет. — окликнул я её, подходя ближе.

— Привет. — она ответила, не поднимая глаз, продолжая возиться с вёдрами.

— Вода закончилась. — пояснил я, ставя свои вёдра на землю и набирая воду. — Пришёл пополнить запасы.

— Я вижу. — она кивнула, наконец закончив своё дело и выпрямляясь. Её лицо было раскрасневшимся от наклона, на лбу блестели капельки пота.

Мы постояли в неловком молчании. Я видел, как тяжело ей давалось таскание этих вёдер. Вспомнил, как она ухаживала за мной в лазарете, её тихую, но твёрдую доброту.

— Слушай. — сказал я, решительно снимая с её плеч коромысло. — Давай сегодня я. Отдам долг.

Она удивлённо посмотрела на меня.

— Что? Нет, не надо, я сама…

— Не спорь. — я уже перехватил её полные вёдра и водрузил их на своё коромысло. — Ты мне помогла, когда я был в нужде. Теперь моя очередь. Сиди тут, отдыхай. Я быстро.

Не дав ей возразить, я развернулся и быстрым шагом, почти бегом, помчался вверх по тропинке. Вёдра действительно казались невесомыми. Я нёсся к нашему дому, расплёскивая воду, но не обращая на это внимания. Вылив воду в бочку, я так же быстро вернулся к реке, где Лина всё ещё стояла в лёгком ступоре.

— Следующая партия! — крикнул я ей, хватая её пустые вёдра и снова наполняя их.

Я работал как заправский водонос. Сновал туда-обратно, от реки к своему дому, затем к дому Лины, потом к дому бабушки Агаты. Я не чувствовал ни усталости, ни тяжести. Только приятное жжение в мышцах и удовлетворение от хорошо сделанной работы. Лина сначала пыталась протестовать, потом сдалась и просто сидела на камне, наблюдая за моей суетой с лёгкой, смущённой улыбкой.

Мы закончили быстро. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая реку в золотые и багровые тона. Я вылил последнее ведро в кадушку у крыльца Агаты и с удовлетворением вытер лоб.

— Ну вот и всё. — сказал я, поворачиваясь к Лине, которая на последней ходке пошла со мной.

— Спасибо. — она улыбнулась, и на этот раз улыбка была тёплой и искренней. — Я… я не ожидала.

— Пустяки. — махнул я рукой.

В этот момент со стороны улицы послышались голоса. Мы обернулись. К дому Агаты подходили двое — сама бабушка, опирающаяся на свою резную палку, и… Орн. Они о чём-то оживлённо беседовали, и старик жестикулировал, что-то горячо доказывая.

— Вот же старый ловелас. — не удержался я от усмешки. — Решил на старости лет вспомнить молодость? Пользуется случаем проводить даму до дома.

Лина сдержанно фыркнула.

Они подошли ближе и заметили нас. Орн сначала удивлённо поднял бровь, увидев меня здесь, а потом широко ухмыльнулся.

— А, наши водоносы! — провозгласил он. — Молодцы! А мы как раз вернулись из управы. Дела решали. И знаешь что? — он выдержал небольшую паузу для драматизма. — Мастерская! Она снова моя! Официально, по всем бумагам!

Я не мог сдержать улыбки, глядя на его сияющее лицо.

— Орн, это прекрасно! Поздравляю!

— Да уж, не чета прошлым временам. — кивнула Агата, её острые, живые глаза с интересом перебегали с меня на Лину и обратно. — Спасибо, Макс, что помог девочке. Старость не радость, а вода сама в дом не приходит.

— Не за что, бабушка. — вежливо ответил я, всё ещё находясь под впечатлением от радостной новости Орна.

— Ну, раз с мастерской всё сладилось. — продолжил старик, и его лицо стало ещё более серьёзным и торжественным. Он достал из-за пазухи аккуратно свёрнутый и перевязанный бечёвкой свёрток бумаг. — То и до другого дела руки дошли. Держи. Это тебе.

Он протянул мне свёрток. Я взял его, недоумённо переворачивая в руках. Бумаги были плотными, на ощупь шершавыми.

— Что это? — спросил я.

— Это, мальчишка, — голос Орна дрогнул, — это твой дом. Вернее, документы на него. На дом твоих родителей.

У меня перехватило дыхание. Я уставился на свёрток, потом на него, не в силах понять.

— Я… я не понимаю.

— Агата ворошила архивы, наводила порядок. — объяснил Орн, кивая в сторону старухи. — И нашла бумаги на переход собственности. Липовые, криво сработанные. Она их аннулировала, признав недействительными. И знаешь, кто был тем «благодетелем», что дал твоему отцу деньги в долг под грабительские проценты и потом отобрал дом? Наш старый друг Клейн. Так что дом… — Орн выдохнул. — Дом снова твой.

Я стоял, сжимая