Последний вольный - Виктор Волох

— О-о-о! Блестяшка!

Она метнулась к моей руке, но я сжал кулак и спрятал брошь за спину.

— Нравится?

— Дай-дай-дай! — она заплясала в воздухе, выделывая кульбиты, от которых у нормального человека случился бы приступ морской болезни. — Хочу!

— Получишь, — пообещал я. — Но не просто так. Утром стулья, вечером деньги. Сначала скажи мне кое-что.

— Ну! — она зависла напротив, дрожа от нетерпения. — Спрашивай быстрее, а то улечу! Там на Тверской вывеску плохо прикрутили, надо помочь ей упасть!

Ветряна, идеальный «жучок». Она не спит, не ест и слышит каждое слово, сказанное на ветру в пределах МКАДа. Она могла бы стать самым дорогим шпионом в истории, если бы не одно «но»: информация в её голове держится не дольше, чем снежинка на горячей батарее. Всё, что она слышит, превращается в белый шум, из которого выудить смысл, эх, задача нетривиальная.

— Слушай, — я понизил голос, хотя на крыше мы были одни. — Я ищу одну древнюю штуку. Реликвию. Про неё сейчас многие шепчутся.

— Реликвию? — переспросила Ветряна, кувыркаясь в воздухе. — Это еда?

— Это мощная магическая дрянь. Её нашли неделю-другую назад.

— А что такое «неделя»? — она склонила голову набок, и её глаза-вихри помутнели.

Я мысленно досчитал до трех. Объяснять концепцию линейного времени существу, которое живет в вечном «сейчас», бесполезно.

— Недавно. Там должны были крутиться серьезные дядьки из Совета. Охрана, умные лица, магические сканеры.

— Совет? — она наморщила нос. — Это те скучные, которые ветру летать мешают своими щитами?

— Они самые. Что-нибудь такое было? Всплески магии, ругань, может, взрыв?

— О! — Ветряна вдруг замерла, и её лицо прояснилось. — Было! Дядьки пришли к Старому Месту. Пытались открыть коробочку. — Она хихикнула, и этот звук напомнил звон разбитого стекла. — Пришел Искрящий Человек. Бахнуло смешно! Все попадали!

Я нахмурился. «Искрящий», это могло быть описание кого угодно, от Горелого до электрика из ЖЭКа, но контекст мне нравился.

— Что за дядьки?

Ветряна пожала плечами, и её плечи рассыпались облачком пара.

— Ну, дядьки. В пиджаках. Злые.

— Где это было?

— Там, где Синяя Шапка.

— Синяя Шапка? — я перебрал в уме московские достопримечательности. — Планетарий? Океанариум? Цирк на Вернадского?

— Нет, нет, нет! — она закружилась вокруг моей головы, как назойливая муха. — Синяя! Круглая! Старая! Там водой пахнет, но воды нет!

Газгольдер? Или какая-то из старых водонапорных башен? Или ротонда? Ладно, на месте разберемся.

— Еще где-нибудь такое было?

— Не-а, — она мотнула головой. — Только там. Полетим? Ну полетим!

Я задумался, взвешивая риски. Если Ветряна отнесет меня к этому «Синему месту», я смогу понять, откуда ноги растут у всей этой истории с кубом. С другой стороны, путешествие с элементалем воздуха, это лотерея. Она может увлечься красивым облаком или погоней за голубем, забыть, что несет пассажира, и сбросить меня где-нибудь над Капотней.

В прошлый раз, когда я согласился на такой «трансфер», я очнулся в каком-то глухом СНТ под Рязанью, в теплице с огурцами, и добирался домой на электричках два дня.

Теперь вы понимаете, почему я таскаю с собой столько барахла и одеваюсь так, будто иду в поход на выживание. С Ветряной по-другому нельзя.

— Ладно, — решился я. — Веди. Только, умоляю, не урони меня в Москву-реку.

— Держись за гриву, Максимка! Погнали!

Времени на раздумья не было. Это была единственная ниточка, за которую можно ухватиться, пока меня не придушили конкуренты.

— Ладно, — кивнул я. — Была не была. Погнали, подруга.

Ветряна рванулась ко мне. В следующую секунду мир исчез.

Ощущение от переноса элементалем воздуха, это не романтический полет на дельтаплане, как пишут в фэнтези. Это, скорее, похоже на то, как если бы вас засосало в гигантский промышленный пылесос. Сначала, удар давлением по ушам, потом, холод, пробирающий до костей, и полная дезориентация. Тело перестает ощущаться как материя, ты превращаешься в клочья тумана, размазанные по пространству.

Мы взмыли в небо с перегрузкой, от которой у обычного человека вылезли бы глаза из орбит.

Внизу, сквозь пелену смога и собственной бесплотности, я видел Москву. Садовое кольцо, бесконечная река желтых и красных огней. Небоскребы Сити, светящиеся кристальные зубья. Кремль, темное пятно с рубиновыми искрами. Мы неслись с такой скоростью, что город сливался в единое светящееся полотно. Ветра не было, что довольно логично, мы сами были ветром. Я висел в этой пустоте, чувствуя себя песчинкой в ладони великана.

Насладиться видом я не успел. Полет длился от силы секунд десять.

Я успел заметить впереди огромную изогнутую крышу, бледно-зеленый купол, похожий на врытое в землю яйцо или шлем богатыря, прежде чем Ветряна резко пошла на снижение.

«Посадка» была в её стиле: меня просто выплюнуло из воздуха на твердую поверхность. Я едва устоял на ногах, подошвы кроссовок с хлопком ударились о гранитную плитку.

Меня качнуло. Вестибулярный аппарат пытался понять, где верх, а где низ.

Я стоял в глубокой тени, в углу огромного темного двора. Над головой нависало массивное здание с колоннами, увенчанное тем самым куполом, который я видел сверху. В темноте он казался почти черным, с ядовито-зеленым отливом окислившейся меди.

Напротив, метрах в пятидесяти, виднелся высокий чугунный забор и закрытые ворота. Сквозь прутья просвечивали фары машин, пролетающих по Садовой-Кудринской.

Планетарий. Ну конечно. «Синяя круглая шапка». Ветряна не соврала. Старое здание, памятник конструктивизма, место, где люди десятилетиями смотрели на искусственные звезды. Идеальное место для магии, замешанной на космосе и предтечах.

Внучка Стрибога уже закручивалась спиралью, собираясь рвануть обратно в стратосферу.

— Эй! — я сипло окликнул её, хватаясь за холодный камень стены, чтобы не упасть. — Тормози! А оплата?

Дух замер в воздухе, и передо мной снова сформировалось её удивленное лицо.

— Оплата? — она захлопала белесыми ресницами. Память у неё действительно была как у канарейки.

— Ты брошь хотела или нет? — я сунул руку в карман и вытащил серебряную стрекозу. Металл тускло блеснул в свете далекого фонаря. — Уговор дороже денег.

— О-о-о! Стрекозка! — восторженно выдохнула она.

Порыв ветра выхватил украшение из моей ладони. Ветряна подхватила добычу, кувыркнулась в воздухе от радости и, не сказав больше ни слова, свечкой ушла в ночное небо. Я смотрел, как она поднимается всё выше, перекидывая блестящую безделушку из одного воздушного потока в другой, пока окончательно не растворилась в городском смоге.

Я остался один. В темноте, на закрытой территории, с перспективой наткнуться на охрану или кого похуже.

Я плотнее запахнул свой плащ-морок, проверил, легко ли выходит нож из ножен, и двинулся к зданию. Пора было выяснить, что за «мужчины в пиджаках» тут наследили и при чем тут мой бордовый куб.