Последний вольный - Виктор Волох

class="p1">Почему-то я не мог представить, что «наследие Предтеч» валяется среди старых телескопов и глобусов Луны. Если бы какой-нибудь Сихотэ-Алинский метеорит вдруг начал фонить магией, это заметили бы еще в советское время.

Мой палец скользнул по схеме. В задней части комплекса, ближе к техническим помещениям и малой обсерватории, был сектор, отмеченный серым: «Закрыто на реконструкцию».

Звучало многообещающе. В России «реконструкция» — универсальный фиговый листок, которым прикрывают что угодно: от распила бюджета до секретных операций. Я сунул карту в карман и направился к спиральному пандусу.

Пока я поднимался, огибая макет Солнечной системы, в голове крутилась мысль: какого черта магический артефакт вообще делает здесь? Маги, народ ушлый и жадный. Мы не меценаты. Если маг находит что-то ценное, он тащит это к себе в нору, экранирует и никому не показывает. Оставлять мощную вещь в общественном месте — нонсенс.

Если только… они не смогли её забрать.

Это объясняло бы истерику Сергея и его попытки нанять меня. Если Совет нашел что-то, что намертво приколочено к реальности прямо здесь, в центре Москвы, и не может это сдвинуть, у них большие проблемы. А большие проблемы Совета — мои возможности.

Я уже почти добрался до верхней площадки, где начинался переход в техническую зону, когда мой внутренний радар тревожно пискнул.

Впереди была засада.

Я замер за массивным корпусом старого проектора «Цейс», выжидая. Нити будущего показывали двоих мужчин у неприметной двери в конце коридора. Убедившись, что они смотрят в другую сторону, я осторожно выглянул.

Бинго.

Эти двое не имели ничего общего с сонными вахтерами внизу. Никакой формы с нашивками «Охрана». Обычные на вид мужики в неброских, но качественных костюмах, под которыми угадывалась характерная выправка. У одного слегка оттопыривался пиджак в районе подмышки, наплечная кобура.

Но главное не это. Главное, как они «звучали» в магическом спектре.

У них не было дара, они были «спящими». Но экипированы они были по первому разряду: амулеты ментальной защиты, детекторы магии в петлицах, зачарованные бронежилеты скрытого ношения. Это была СБ Совета. Элита.

Сами маги в карауле не стоят, не барское это дело. Слишком ценный ресурс, чтобы тратить его на топтание у двери. Для грязной работы у них есть специально обученные «волкодавы», нашпигованные артефактами и с лицензией на отстрел всего, что движется.

Эти двое были профи. Расслабленные позы обманчивы, реакция у них как у мангустов.

И еще кое-что.

Отсюда, с расстояния в семь метров, я чувствовал легкую вибрацию воздуха перед ними. Барьер.

Проход за их спинами был перекрыт «Паутиной», сложным охранным заклинанием. Любой, кто попытается пересечь черту без специального ключа-токена, будь то человек или бесплотный дух, вызовет тихую тревогу.

Зная паранойю Совета, охранникам ключи не доверили. Их задача — просто стоять и стрелять на поражение. Элементаль воздуха вроде Ветряны мог бы проломить барьер грубой силой, но тогда завоет сирена, и сюда сбежится половина боевых магов Москвы. А мне нужно было пройти тихо.

Тонкий маг, менталист или иллюзионист, мог бы обмануть охранников, отвести глаза. Но обмануть «Паутину»… это уже высшая математика. Барьер не имеет глаз, ему плевать на иллюзии.

Ситуация патовая. Впереди, два вооруженных профи и магическая стена. А у меня из оружия, только наглость и умение видеть на пару минут вперед.

У меня ушло чуть больше пяти минут.

Когда ты видишь будущее, тебе не нужно взламывать код. Тебе нужно просто найти ту единственную последовательность движений, которая не вызовет срабатывания. Это как танцевать под лазерами: шаг влево, наклон, задержка дыхания на три секунды, скольжение.

Я просочился сквозь периметр как дым.

За дверью оказался технический ярус под самым куполом. Здесь пахло пылью, старой смазкой и той особенной затхлостью, которая бывает в помещениях, где годами не открывали окна. Пол был устелен грязным брезентом, повсюду валялись стремянки и мотки кабеля — вечный московский «ремонт», который никогда не заканчивается.

Окон здесь не было, только тусклый свет дежурных ламп выхватывал из полумрака очертания комнаты.

В центре, посреди этого строительного хаоса, стояла статуя.

Тут стоит сделать лирическое отступление. То, что я сейчас делал, по законам нашего мира тянуло на высшую меру. Совет может закрыть глаза на мелкие разборки или даже на труп в канаве, если это «внутреннее дело кланов». Но проникновение на секретный объект Совета — это табу. С моим досье, если меня здесь поймают, даже суда не будет. Просто ликвидируют на месте.

Но, положа руку на сердце, выбора у меня не было. Оставаться дома и ждать, пока следующий «Хазад» придет по мою душу, было еще опаснее. Лучше уж я сам суну голову в пасть льву, чем буду ждать, пока он придет ко мне в спальню.

Быстро осмотрелся. Тупик. Кроме двери, через которую я вошел, выходов нет. Лифтовая шахта в углу обесточена и завалена хламом. Если сработает сигнализация — я в мышеловке. Надо действовать быстро.

Подошел к статуе.

Она изображала мужчину в натуральную величину. Одежда странная — тяжелые, ниспадающие складки, напоминающие церемониальные мантии Светлых, но крой древний, архаичный. Лицо властное, с окладистой бородой, проработано с пугающей детализацией: каждая морщинка, каждый волосок. Скульптор явно использовал магию, чтобы законсервировать камень.

В правой руке мужчина сжимал длинный посох, а левая была вытянута вперед, ладонью вверх. Пальцы слегка согнуты, словно он просил милостыню… или ожидал, что в ладонь что-то положат.

Я обошел изваяние кругом. Это явно было то самое «наследие», из-за которого Сергей поднял на уши весь город.

Поколебавшись секунду, я снял перчатку и коснулся каменного плеча.

Ничего не произошло — как я и ожидал.

На ощупь материал был холоднее льда. Даже без глубокого сканирования я чувствовал, как внутри этой глыбы гудит колоссальная, сжатая пружина силы.

Картинка сложилась.

Совет нашел статую, возможно, при раскопках фундамента или ремонте подвалов. Пригнали экспертов. Те попытались её активировать — не вышло. Попытались сдвинуть с места, чтобы утащить в свои лаборатории и, судя по тому, что она всё еще здесь, тоже облажались. Эта штука приросла к реальности намертво.

И тогда они поняли, что статуя неполная. Ей чего-то не хватает.

Я перевел взгляд на пустую, требовательно протянутую ладонь каменного старца. Форма и размер углубления в ладони были до боли знакомыми.

Идеально подходили под семисантиметровый куб.

Я снова повернулся к статуе, вглядываясь в каменное лицо. Спокойное, но с тем неуловимым оттенком высокомерия, которое бывает у людей, привыкших повелевать стихиями. Присмотревшись, я заметил на каменных щеках следы шрамов, которые скульптор не стал скрывать. Этот старик