Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

себя сурового дядьку, а меж столиков барражируют официантки, для которых столики те специально расставлены пошире. И где-то там, в путанице ширм кальянных, прямо сейчас сидят и спорят Роман Нечаев с Корстневым-младшим…

Она влетела внутрь не заметив дверей. Никого… Только стулья, столы и пустая стойка. Но голоса! Голоса же!..

Вика обернулась. И присела, сдавленно ахнув. Лес хрустел, ели пугливо тряслись — Карина была на подходе. Ненадолго же хватило многорукого псевдо-Роберта… Почему она гонится? Вика ж не касалась её…

Едва она подумала об этом, как туман возле синеглазого светофора ожил, вспучился и стал расти. Внутри набухли фиолетовые вены, сверху слоями образовывалась корка, словно бы посреди безлюдного Граца назревал чудовищный инопланетный гнойник. Ещё мгновение, и он лопнул, разбрасывая стынущие на лету брызги.

Между показавшейся на опушке Кариной и Викой теперь стоял новый монстр. Как и прошлый, очень похожий на якута, но гораздо больше, шире. Мускулы под тонкой кожей с сетью болезненно-синюшных вен шевелились неестественно, будто бы всё ещё перестраиваясь.

Вика налетела спиной на стол, когда это обернулось к ней.

— В… н… и… з… — прошелестело чудовище и схватилось за основание светофора, чтобы вырвать его из бетона.

Она очнулась на бегу. Голоса невидимых людей подстёгивали со всех сторон и направляли: так она выскочила с другой стороны, в запасный выход бара, и побежала в направлении шпиля, который сама бы не разглядела ни за что на свете. Голоса сопровождали её, звуча из пустых косых окон, из-за выпуклых углов вкривь построенных зданий. Разные — мужские, женские, старческие и детские — они все звучали с одной интонацией.

Шпиль был уже прямо перед ней, когда кожу кольнуло. Перемена!..

Десять шагов. Десять… И никаких шансов, что хватит времени взобраться по нему. Карина не стоит на месте, когда город меняется. Она настигнет её.

На решение ушло не больше секунды. Глоток воздуха над самой поверхностью тумана, прыжок и…

Полёт вниз.

* * *

Роберт отнял руку от экзотела — пальцы безболезненно собрались «веером» во вполне человеческую ладонь. Покачнулся и с выдохом опустился на четвереньки. Привкус стали не исчез, но теперь его разбавляла целая палитра.

Роберт снова хотел жить!..

Борьба с многоножкой порядком измотала его. Пришлось постараться, чтобы вышвырнуть её в переменный периметр. Как и с последующей защитой Вики. Создавать големов понадобилось быстро, на ходу… Кто ж знал, что тварь найдёт её раньше, чем он закончит с конструированием убежища?!.

Роберт действовал по наитию, импульсивно. Всецело повиновался предчувствию, что теперь окончательно обосновалось внутри бок о бок с возродившимся «я». И бесконечно наслаждался этим. Потому как интуиция не покидала Роберта даже когда он перестал быть человеком. Внутренний голос не предал, как Ординатор… Он вёл его с самого начала этой проклятой экспедиции.

Всего однажды Роберт не прислушался к собственному предчувствию. Вместо того, чтобы выволочь насмерть перепуганную Вику из подземного сада наверх, он пошёл у неё на поводу и спустился в пещерный город. Известно, чем всё обернулось. Роберт погиб. И теперь неясно даже — человек ли он. Сама Вика лишилась руки, вынесла столько, что и не снилось! Нет, решено. Он больше никогда не проигнорирует свою «дремучую» интуицию.

Ни за что.

Мирок-убежище, в который провалилась Вика, Ясная ещё не видела. Роберт постарался на славу, хоть это и вышло ему боком — холодной лысой тушей шевельнулся голод. По спине пронеслись мурашки. Он ещё помнил бешеный бег за светом, помнил, как пробил грудь двойника и вытащил чуть приплюснутое яйцо… Помнил себя нечеловеком: пустым, бесформенным, голодным. И точно знал, что останется таким навсегда, если позволит себе голодать слишком долго.

Роберт и сейчас ощущал себя иначе. Чувствовал мир по-другому, по-другому думал. И дело было даже не в сверхчувствительном языке. Теперь его интуиция не молчала, не ждала услужливой рабой, когда к ней обратятся. Она указывала на проблему сама, резко, как рассерженный наставник, и Роберта это почему-то нисколько не удивляло. Будто по-идее бы так и должно быть.

Это не был голос, скорее эхо — ответ на его собственные мысли. Как диалог со всезнающим зеркалом, когда ты уверен, что на той стороне никто не притаился. Роберт бы почувствовал чужое присутствие. Наверное…

И сейчас интуиция, взяв в союзники Робертово любопытство, настойчиво толкала ещё раз коснуться нерва. Вика в безопасности, и ей нужен отдых, сам он пока тоже может вздохнуть спокойно. Время есть. А понимания происходящего — нет, несмотря на проведённые в контакте с нервом минуты. Те фрагменты, что были известны, не давали ничего. Целой картины из них не собрать. Нужны ещё фрагменты. Что за Инкунабула, откуда она? Что представляет собой Сопряжение? Каким боком к ним относятся белотелые, а они относятся к ним наверняка — это Роберт понимал даже по имеющимся осколкам. И, главное, при чём тут Земля?

Роберт посмотрел на ладонь. Помедлил. Это не больно, вообще. Дело в другом. Работа с её нервом как бы… тратила Роберта. Голод усиливался от всякого действия через нерв. Где потом он возьмёт новую частицу Инкунабулы?..

Вот как раз это-то можно выяснить в первую очередь!

Главное — правильно спросить самого себя, сконцентрироваться на поисках конкретных вещей. Внутренний голос направит, нужно полностью довериться ему. Роберт поднялся, вздохнул и…

Образы хлынули в мозг сплошным потоком: цветные, громкие, вытянутые, многослойные, слепящие, скомканные — разные. Понятна была лишь небольшая часть, остальное проносились фоном, болезненным белым шумом информации, которую человек воспринять не способен в принципе. Роберт не цеплялся ни за что. Ждал.

И дождался.

Оказалось, частица пульсировала двумя уровнями ниже мирка-убежища Вики. Манящим голубым теплом там исходила не то вогнутая полусфера, не то просто округлая чашечка. Роберт видел её несовершенство. Все частицы Инкунабулы были как бы… ущербными, неправильными. Повреждёнными что ли.

Эта частица была похожа на голышик, который он пускал когда-то по глади Лены…

Вихрь образов усиливался; становилось страшно, захотелось отнять руку, прервать поиски. Но Роберт не поддавался. Один за одним, в мозг впечатывались картины и понятия, сами по себе ничего не значащие, либо никак не связанные друг с другом. Но голос изнутри уверял — это пока. Для восприятия смысла мозаики нужно больше её частей.

Ещё больше… Ещё…

Вдруг перед мысленным взором образовалось что-то конкретное, цельное. Это была пещера, зелёная с белым. Нотный стан — первая ассоциация, пришедшая на ум. Да, тысячи нот-иероглифов и созвучий-видов по каменным стенам! Каждое изображение наполнено невообразимым количеством информации, которая в то же время умещалась в недлинный сложносоставной звук, в подобие слова.