Мальчик из будущего: Мальчик из будущего. Отрок. Новик - Владимир Геннадьевич Поселягин

охранника не было, и, выскользнув в коридор, заперев карцер, побежал к комнате охраны. Охранник в форме был, брать ее не хотелось, тем более по комплекции он был выше на голову и имел солидное пузо, распирающее форменную рубаху, – не подойдет.

Добравшись до комнаты охраны, я вихрем ворвался внутрь, в прыжке ударив одного стоявшего с кружкой в руке охранника коленом в живот, и добавил локтем по затылку, когда тот согнулся. Второй и последний из охранников, сидевший на скамейке рядом с печкой, куда подкидывал деревяшки, дернулся, оборачиваясь, пытаясь дотянуться до винтовки в стойке, но футбольным ударом в голову ногой я его вырубил. Так-то я боксер, но больно уж тот подставился под удар.

Обыскав обоих, я стал обладателем общей суммы в шесть рублей двенадцать копеек. Оружие я не брал, служебное, попасть им может, но снял у одного связку ключей с пояса. Когда меня тут уже обыскивали да забрали белый шарф, что входил в комплект моей офицерской формы, то как я приметил, его убрали за какую-то дверь. И я подозревал, что там можно найти много интересного. Один из ключей подошел, и я быстро осмотрел стеллажи. На свой шарф даже не обратил внимания, без надобности. В основном тут было разное тряпье, но я нашел отличную шинель железнодорожника, хорошо сшитая, и как раз мой размер. Накинул сверху, пытаясь согреться, и стал копаться дальше. Потом были штаны, обычные гражданские, но главное – по размеру. Надел, попробовал, нормально. Затем нашел меховую шапку и куртку на меху с меховым воротником. Шинель положил на место, вернулся, уже одетый, в каморку охранника и прицепил ключи на место, чтобы охрана не поняла, где я одежду нашел. Покинуть здание тюрьмы, а потом направиться прочь от квартала военных тоже труда не составило, я не привлекал внимания.

Заметив, что за мной кто-то бежит, я насторожился, но это оказался радостно скалящийся Ен.

– А я вас освобождать шел. Как нас с «Оки» свезли, как узнал, что вас арестовали, так и побежал выручать.

– Молодец, – невольно улыбнулся я. – Идем на ту сторону порта. Там, похоже, основная часть города и жилые кварталы расположены. Сейчас какой-нибудь трактир найдем, поедим. А то кишка кишкой играет.

Мы добрались до ближайшей ресторации и прошли внутрь. Я заказал щей, кашу с подливой и компоту, Ен сделал свои заказы. Пока мы шли, он описал, какой шок получила команда, когда узнали, что я арестован. В ярости были все. Особенно Василевский кричал, назвал коменданта Владивостока подлецом. Да еще во всеуслышание. Это он зря, хотя я с ним и согласен. К моему удивлению, он был титулованным дворянином и особо последствий не боялся, называя вещи своими именами. Когда Ен закончил рассказывать, он поинтересовался моими планами. Пояснив свою позицию по поводу ареста, в основном в матерных выражениях, сказал, что, мол, теперь я буду воевать с захватчиками в одиночку, российская сторона потеряла мое к ней уважение. Навсегда. Я уже серьезно думал, что зря принял гражданство РИ. Ен, естественно, собрался со мной, но тут я его обломал, дальше только сам. Были у меня планы, и свидетелей там иметь не хотелось.

Когда я закончил со вторым блюдом, сыто откинувшись на спинку стула, сказал, делая глоток очень неплохого компота:

– Ен, наша договоренность расторгнута. Ты можешь заниматься всем, чем пожелаешь. Советую по железной дороге вернуться в Питер. Более того, дарю тебе свою новообретенную квартиру в столице, я туда уже не вернусь. Подданство я собираюсь расторгнуть. Сейчас сходим к нотариусу и все оформим. Правда, я без личных документов, отобрали при аресте, но думаю, сможем договориться с нотариусом. Будешь квартиру сдавать и на оплату жить. Тебе вполне хватит, можешь семью завести, как хотел. Тебе ведь двадцать пять всего.

– Я бы хотел остаться, – тихо сказал Ен. – Я русский подданный и буду воевать с нашим врагом. А квартиру мне не надо, вы и так много сделали для меня, Максим Евгеньевич.

– У тебя свои счеты с японцами, – сказал я, проявив проницательность. – Ты мне так и не рассказал, почему покинул Корею, но догадаться было не трудно. Особенно когда ты из пулемета срезал зевак на борту «Хацусе». Пятнадцать среди них точно твои. Очень уж у тебя лицо было мстительно-счастливым. Не спутаешь… Хм, вот что, если ты хочешь тут повоевать, то тебе представляется прекрасная возможность убить очень много японцев. Служба пулеметчиком дает такой шанс, а тебя довольно профессионально обучили этой специальности. Ты и «Максимы», и «Мадсены» отлично знаешь. Еще могу подсказать тебе тактику летучих пулеметных команд. Про тачанки слышал?

– Нет, не доводилось.

– О-о-о, это такие звери, что страшнее только утро без возможности опохмелиться.

Ен ухмыльнулся, что это такое, он узнал уже только в России. В это время на улице стало заметно оживленнее, народ забегал, некоторые были в форме. Обернувшись, Ен едко отметил:

– Ваш побег обнаружили. Ищут.

– Да пусть их. Давай я лучше тебе про тачанки расскажу, может, сможешь использовать идею.

Мы еще часа два просидели в этом заведении, где я достаточно подробно пояснил тактику летучих отрядов. Нас не беспокоили, патрулям даже в голову не пришло искать меня в ресторанчике, фактически стоявшем открыто. Три-четыре тачанки, группа кавалеристов в два десятка при трех «Мадсенах» могут наскоками серьезно проредить наступающие войска или полностью остановить снабжение японской армии. Ен имел неплохую память и слушал очень внимательно, как будто впитывал то, что я ему говорю. Оплатил ужин он, время было вечернее, после этого он оставил мне мелиор, зализанную и уменьшенную копию моего любимого браунинга, пару магазинов к нему и сорок семь рублей наличностью. Все, что было на руках у Ена. Их, сняв с судов, поселили в пустующих казармах, остальные его вещи остались там, а вот на мои вещи был наложен арест, их забрали, как раз когда экипажи перевозили на берег. Кстати, наградные маузеры отобрать у людей не посмели, оставили.

Перед прощанием он спросил, немного смущаясь:

– Если меня будут спрашивать о вас, что говорить?

– Да особо ничего не скрывай, даже нашу сегодняшнюю встречу после моего побега. Ничего плохого я в этом не вижу. Ладно, счастливо.

– Счастливо.

Тут мы попрощались, так как меня могут опознать, чего бы не хотелось, а Ена подставлять я не желал. Сам Ен направился в казармы. Он уже решил идти в пулеметчики, опыт применения у него действительно имелся, и не думаю, что в армии откажутся от опытного специалиста. А я, проводив его взглядом, покинул ресторацию, простенькое такое заведение,