Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

Когда возвращались в порт, по дороге меня встретил один интересный человек. Звали его Эразм. Точнее, настоящее его имя было Гергард. Но в последствии, когда он стал взрослым и занялся публицистикой взял себе литературный псевдоним Desiderius Erasmus. Вот так родилось его новое имя, под которым он и стал известен по всей Европе — Эразм. Но а Роттердамский к нему пристало позже, так как родом он был из местечка недалеко от Роттердама. Да и преподавал он в Роттердаме тоже. Эразм к этому времени уже имел диплом Туринского университета на звание почётного доктора богословия. Кроме того, он уже являлся профессором Кембриджского университета. И в этом году планировал возвратится в Англию, на свою профессорскую кафедру. Он был дружен со многими европейскими гуманистами, такими как Томасом Мором, автором романа «Утопия». С Джоном Колетом, деканом Собора Святого Павла в Лондоне и одним из теоретиков Реформации. Был дружен и с монархами, например с Английским королем Генрихом Восьмым, ставшим известным в последствии тем, что вступал в брак шесть раз. И разводясь с очередной женой, чтобы жениться вновь, отправлял бывшую на эшафот по обвинению в измене.

Я пригласила Эразма к себе на корабль, на «Авангард». Приглашение местного бомонда на бал в честь меня, тактично отклонила. С Эразмом мы провели интересное время в беседе на разные темы. На тему политики, на церковные темы. Говорили об искусстве, литературе, поэзии. Я ему почитала несколько стихотворений из Пушкина, Лермонтова и других поэтов. Эразм, в ходе беседы, делал заметки в принесённых с собой в суме бумажных листах. Я ему не мешала. Если он просил что-то ему прояснить, то я поясняла. Несмотря на то, что Эразм был дружен с некоторыми теоретиками и большими поборниками Реформации, сам он относился отрицательно к этой идее и придерживался традиционного католичества. Но несмотря на то, что я была православной, это не мешало нам спокойно говорить на религиозные и церковные, как таковые темы. Расстались с ним довольные друг другом. Как только Эразм покинул Каравеллу, я дала команду отплыть…

— Что я чувствовала, Паула? Не знаю, но тоже самое, что чувствуют дети, когда ощущают на себе руки любящей их матери. Когда она обнимает их, говорит слова любви, успокаивает. Наверное, княжна именно это я чувствую… ладно, дорогие мои, пора ложится спать. Завтра у нас напряжённый, но очень интересный день. Очень насыщенный.

— Матушка, а зачем мы сюда всё-таки пришли? — Задал вопрос Богдан.

— За моим и моей сестры приданным. За нашим с ней наследством. За тем, что принадлежит нам по законам крови и что не может подлежать отчуждении никогда. Всё, ложитесь спать…

Утром встала с первыми лучами солнца. Ещё лёжа на спине в своей каюте на кровати, согнула ноги в коленках, стала качать пресс. Раз-два, раз-два. Сделав пару десятков упражнений, встала. Фрося тоже проснулась. Оделась, вышла на палубу. Фрося принесла туда таз с кувшином холодной воды и полила мне. Я умылась.

— Доброе утро, Ваше Величество! — Улыбнулся контр-адмирал, стоя на капитанском мостике.

— Князь, а ты что, не спал совсем? — Удивлённо спросила его.

— Ну почему же? Спал. Просто встал ещё до восхода солнца. Проверил ночную вахту. Завтрак, моя королева?

— Да, завтрак. И пора будить остальных. У нас сегодня дел много. Очень надеюсь, что сегодня закончим всё и двинемся назад, в Ригу.

— Как прикажет Ваше Величество.

На палубу вышли Айно и Аббас. Уже одетые и умытые.

— Так, мальчики. Остальных будите. — Сказала им.

— Матушка, Никифор с Богданом последний караул стояли. Перед восходом солнца легли спать. Мы с Аббасом их сменили.

— Ладно. Эти пусть спят, остальным подъем. Девушек я сама разбужу. — Прошла к ним в каюту. Девчонки во всю спали и видели десятый сон. Посмотрела на них. Улыбнулась. Ксюша спала на животе, обняв подушку. Агнеша спала, сбросив одеяло на пол и даже немного голову свесила. Всё же узкая кровать в каюте. Этой надо больше пространства. Любит она во сне руки и ноги в разные стороны разметать. Паула спала на правом боку, подложив ладошки себе под щеку. Посмотрела на Айтан. Она, в этот момент, открыла глаза и посмотрела на меня. Я стояла и улыбалась. Персидская княжна тоже улыбнулась, села на постели.

— Доброе утро, Айтан.

— Доброе утро, Госпожа. Простите, я сейчас оденусь.

— Айтан, я не Госпожа для тебя. Зови, как и остальные, Матушкой. И не извиняйся. Я зашла специально, чтобы вас разбудить. Сейчас завтракать будем. У нас сегодня много дел. — Айтан вскочила с постели и стала одеваться. Я хлопнула в ладоши. — Подъём, девочки. Солнце уже встало. — Захлопала в ладоши громче.

— Матушка, можно ещё чуть-чуть, капелюшку. — Заныла сонным голосом Агнеша и попыталась укрыться одеялом с головой. Вот только одеяло не нащупала. Села на постели. Удивлённо огляделась. Увидела одеяло на полу. Перевела взгляд на меня.

— Не смотри на меня так. Я одеяло с тебя не скидывала. Ты сама постаралась.

Агнеша грустно вздохнула и встала с постели. Остальные княжны тоже зашевелились.

— Всё девочки, встаём. Постели заправляем, одеваемся, умываемся. Утренние занятия по фехтованию на сегодня отменяем. Скоро завтрак, не опоздайте, а то я сойду на берег без вас. Жду вас в кают-компании.

Повернулась и вышла. Прошла в кают-компанию. Айно, Аббас, Илья и Божен там уже присутствовали. Илья с Боженом, эта неразлучная парочка меня поприветствовала. Пожелала доброго утра. Я тоже. В кают-компанию зашёл контр-адмирал. Стали подавать завтрак. Все расселись. Не хватало моих фрейлин.

— А где сержант-дамы, Матушка? — Поинтересовался Божен.

— Косы заплетают и носик пудрят. — Ответила им. Прочитали все молитву, кроме Аббаса. Тот сказал просто:

— Бисми Лляхи ар-Рахмани ар-Рахим. — Что значило: «Во имя Аллаха милостивого Милосердного»

Стали завтракать. Вскоре появились дамы. Извинились, расселись по своим местам. Завтракали молча. Я наблюдала за Айтан. У них женщины принимают пищу отдельно от мужчин. Но здесь я настояла, чтобы Айтан присутствовала на всегда на моих трапезах. У всех на лицах читалось любопытство. Но я молчала. Спокойно закончив завтрак, вытерла губы платочком. Остальные поняли, что завтрак окончен, хотя я ничего им не говорила. Но это было как бы по умолчанию. Все быстро закончили трапезу. Аббас проговорил:

— Альхамду ли Лляхи аллязи кафана ва арвана гайра макфийни ва ля макфурин. — Что значило: «Хвала аллаху, удовлетворившего наши потребности