Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

Али выглядел пристыженным, но не возражал, когда Нари за руку втянула его в комнату.

– Похоже, твои покои прошли всю войну в целости и сохранности, – заметил он, как будто просто для того, чтобы заполнить образовавшуюся паузу.

– Хоть что-то. Я не могу даже зайти в дворцовый лазарет. После того, что там вытворила Манижа… Мне кажется, я все еще чувствую запах сожженных тел моих предков. – Она вздохнула. – Боже, Али… иногда это кажется выше моих сил. Сколько жизней оборвано, сколько искалечено. В Каире ты сказал, что крепкий мир строится не одно поколение…

– И пусть строится! А мы заложим крепкий фундамент, самый лучший.

Нари закатила глаза:

– Ты всегда был безрассудным оптимистом.

– Ну уж нет. – Али цокнул языком. – Не тебе называть меня безрассудным после того, как ты вздумала угрожать пери, проткнув кинжалом собственное сердце.

– Они меня взбесили. – Нари произнесла эти слова сухо, но в тот же момент в ней затеплился былой гнев. – Я отказываюсь называться худшей или низшей. Я не позволю, чтобы так говорили про мой народ – любой из них. Тем более какие-то назойливые надутые голуби.

– И ты не думаешь, что эти надутые голуби могут вернуться и заставить нас пожалеть об этом?

«Сегодня ты нажила себе врага», – предупредила пери.

– Довольными они мне не показались, – призналась Нари. – Но я надеюсь, их собственные страхи и невнятные законы о невмешательстве удержат их на расстоянии, пока мы не окрепнем.

– Бог даст. – В его голосе проклюнулась неуверенность. – К слову, о непомерно могущественных созданиях… я слышал, кое-кто ударился в бега.

Внутри у Нари все сжалось.

– Что-то вроде этого.

Али не сводил с нее взгляда. Несмотря на их обновленный вид, Нари явственно видела дюжину вопросов в его желтых глазах.

– Многие требуют справедливости, Нари. За ним хотят послать солдат.

– Они зря теряют время, и мы все это понимаем. Никто не поймает Дару, если он не захочет, чтобы его поймали. Я знаю, что все хотят справедливости, – добавила она. – Я также знаю, что мы собираемся строить новый мир, новое правительство. Но у него есть дело, которое должно быть решено старым путем, путем дэва. Пусть Дара тратит свои тысячелетия на поиски душ, украденных ифритами. Такое искупление принесет больше пользы, чем заточение в темнице.

Али прикусил губу, не до конца убежденный.

– Он может собрать армию и вернуться.

Не вернется. Нари видела решимость в прощании Дары. Это было прощание мужчины, который знал, что никогда больше не увидит свою любимую женщину – и только.

– Али, ты говоришь, что доверяешь мне… – тихо сказала она. – Так доверься мне. Он ушел навсегда.

Он пристально смотрел на нее еще мгновение, но затем едва заметно кивнул. Это ничего не решало – Нари понимала, что Гезири имеют полное право желать мести. Но их месть стала бы продолжением предыдущей мести. И проблема была в том, что они не единственные, кто угодил в этот цикл.

Вот почему крепкий мир будет строиться не одну жизнь. И почему Дара правильно поступил, когда ушел, как бы это ни было больно признавать. Его присутствие в городе вызвало бы слишком много противоречий – слишком много дэвов заступались за него, слишком много джиннов и шафитов справедливо разъярились бы, увидев, что правая рука Манижи свободно живет среди них. Возможно, настанет день, когда он сможет вернуться – возможно, какое-то будущее поколение настолько отстранится от этой войны, что Дару будут знать как героя, Афшина, посвятившего себя спасению порабощенных душ, а не как Бич.

Но Нари боялась, что этот день мог настать только в очень далеком будущем.

Али поднял руку и потер плечо. От этого неосознанного движения его ворот немного сполз, и Нари разглядела кусок чешуйчатой шкуры, покрывающей его кожу.

– Что это? – спросила она.

Али смущенно опустил руку.

– Один из… детей Тиамат ужалил меня.

–  Ужалил?

– Ты не хочешь знать подробностей, поверь мне. Себек вылечил рану, но оставил вот такой след.

– Можно посмотреть?

Он кивнул, и Нари отвернула его воротник и провела пальцами по тонкой дорожке чешуйчатого шрама, полоске изменившейся кожи. Она заметила, как участился пульс Али, когда она прикоснулась к нему, равно как и эффект, который снова произвело на нее это прикосновение… но сейчас было не время об этом задумываться.

– То, что они сделали с тобой, это навсегда?

– Да. Тиамат высосала огонь из моей крови. Это было намеренно. – Али встретился с ней взглядом, и его золотые глаза были полны печали. – Боюсь, больше нам с тобой не создавать зачарованных огоньков.

– Ты вернулся, – сказала она решительно. – Это все, что имеет значение. – Нари разгладила его воротник, а затем подняла свою руку, оттянув рукав, чтобы показать шрам, который Манижа выжгла на ее запястье. Несмотря на магию, рана не зажила. – Мы подходим друг другу.

Это вызвало грустную улыбку на его лице.

– Похоже на то. – Он бросил взгляд через ее плечо и нахмурился: – Ты собираешь вещи?

– Да.

– То есть… – его лицо вытянулось. – Ты тоже покидаешь дворец? – Он казался ужасно расстроенным, но быстро опомнился и добавил: – То есть… не то чтобы я рассчитывал, что ты останешься. Ты мне ничем не обязана. Нам.

Нари взяла его за руку, чтобы остановить поток его бормотания.

– Пойдем со мной. Мне бы не помешало подышать свежим воздухом.

Она повела его на территорию лазарета, пробираясь по заросшей тропинке. За садом давно не ухаживали, сорняки и трава вытеснили ее целебные растения, но все это можно легко исправить. Апельсиновая роща, как всегда, цвела пышным цветом, белые цветки и яркие плоды густо покрывали деревья.

Апельсиновая роща ее отца. Живучесть растений теперь воспринималась ей по-новому, как и имя, которое он дал ей. Гюльбахар, весенний цветок. И пусть это было не то имя, которое Нари выбрала сама, но она не могла не оценить его значение.

Обещание новой жизни, пробуждение после зимы, полной насилия.

– Я нашла дом в шафитском районе, – начала она. – Он, похоже, был заброшен еще до вторжения, но постройка крепкая, с маленьким двориком, и всего в нескольких минутах ходьбы от больницы. Владелец согласился продать его мне почти за бесценок, и я думаю… думаю, мне понравится там жить.

– Звучит неплохо, – сказал Али. – Хотя мне бы, конечно, хотелось, чтобы все вокруг не бросали меня. – Если он пытался пошутить, то потерпел неудачу. – Здесь останутся только я, дворец с привидениями и толпа препирающихся правительственных чиновников и делегатов со всего мира, пытающихся не убить друг