Фантастика 2025-130 - Дмитрий Николаевич Коровников

поляну, стараясь держаться в стороне от неведомых столбов. Трава шелестит под ногами и обдает прохладой истерзанную кожу высокородной. Даже сквозь сапоги Каонэль проник необычный холод.

– Здесь страшно, – проговорила серая. – Прежде тут точно было что-то магическое. Чувствуешь?

Белокожая кивнула.

– Очень. Терпкий запах магии ни с чем не спутаешь. Но этот будто прокисший, словно дерево, которое столетия гнило в застоялом озере.

– Может, это могила древнего бога? – предположила Каонэль, ускоряя шаг, и солнечной пришлось тоже пойти быстрее.

– У бога не может быть могилы, – проговорила Генэль наставительно, откидывая со лба свалявшиеся пряди. – Он же бог. А значит, не может умереть.

Каонэль снова покосилась назад и перешла на бег, утягивая за руку высокородную. Та с мучением выдохнула, но ноги заработали быстро, как у молодой антилопы. Едва они приблизились к краю поляны, на той стороне раздался хлопок, ветер принес горелый запах.

Эльфийки одновременно обернулись и вскрикнули. У стены деревьев в середине синего пятна возникла фигура в шляпе. Даже с такого расстояния видно, как блестят круглые рыбьи глаза, а губы растянуты в жуткой холодной улыбке, какой может улыбаться лишь уверенное в своем безумии существо.

Он раскинул руки и прогудел:

– Куда вы, золотые души? Я спасу вас.

Генэль взвизгнула, серая зажала рот, чтобы не закричать, а когда чужак двинулся к ним, тихо шелестя травой, спросила сбивчиво:

– У тебя магия накопилась?

– Немного, – пробормотала белоухая, не отрывая взгляда от приближающейся фигуры.

Каонэль указала на деревянные столбы.

– Сможешь поджечь?

– Конечно, – проговорила солнечная, тревожно глянув на Каонэль. – Но зачем? Они далеко, даже если повалятся, он не пострадает.

Хранитель оттащила ее дальше к деревьям и приказала:

– Жги!

Генэль сдвинула брови, недовольная тоном, но губы зашевелились, через секунду в ладони загорелся огненный шар. Она прицелилась и метнула его в центральный столб.

Тот моментально вспыхнул, будто специально ждал, пока его кто-нибудь подожжет. Огонь оказался таким жарким, что остальные столбы загорелись следом, озарив всю поляну.

Незнакомец посмотрел на пламя и продолжил приближаться, наблюдая, как высокородная и серая отходят за деревья.

– Это бесполезно, – сказал он спокойно.

– Посмотрим, – пробормотала Каонэль.

Когда чужак оказался на середине поляны, слева показались несколько конных воинов в доспехах и с гербами на плечах.

Они что-то резко скомандовали, через секунду со стороны дороги появились еще воины, они двинулись к чужаку.

Один крикнул:

– Зачем алтарь поджег? Богов надо чтить. Даже чужих!

Незнакомец развел руками.

– Я ничего не жег, тля.

– Ну да, – бросил воин. – Столбы сами зажглись и теперь сгорают в пепел. Так не годится. Придется ответить за содеянное.

Каонэль потащила высокородную дальше в лес. Они отбежали на два перелета стрелы, прежде, чем Генэль запыхиваясь спросила:

– Ты знала?

– Что? – не поняла серая чуть замедляя бег и давая солнечной отдышаться.

– Что это их боги?

Каонэль махнула рукой, потом вытерла лоб, который тоже взмок, но скорее от напряжения, чем от бега.

– Нет, – ответила она. – Просто угадала. Понадеялась, что пламя привлечет людей. Это их всех немного задержит.

Глава 20

Они вновь рванули через лес. Генэль больше не стонет, только сжимает зубы и молча терпит, когда иголки елок и ракиты царапают оголенные ноги.

Спустя несколько минут бега, звуки борьбы затихли, запах гари стал меньше, а еще через некоторое время совсем улетучился. Эльфийки мчались, как две пущенные стрелы, пока путь не пошел вверх. Тогда чуть замедлились и стали двигаться осторожнее.

– Как он нас нашел? – наконец спросила белокожая. – Мы ведь не оставляли следов. К тому же, темно.

Каонэль сдвинула плечами и покосилась назад, где лес видно чуть сверху. Со склона зарево пожара кажется особенно ярким, а дым густым, словно потревожили древнего духа, и он медленно восстает из недр.

– Не знаю, – ответила Каонэль поднимаясь выше. – Наверное, по запаху. У него нос странный, может как раз для того, чтобы лучше чуять.

– Тогда мы не на долго от него отделались, – заключила солнечная поднимая двумя пальцами грязный локон. – Как я мечтаю оказаться в Эолуме…

– А я в Дереве, – отозвалась серая. – И переодеться в чистое. Только это все не понадобится, если не добежим.

Холм полысел, деревья и кустарники остались внизу. Когда эльфийки поднялись на самый верх, перед ними расстелился лес, залитый бледным сиянием молодого месяца. С подсвеченной стороны листва синеватая, зато с обратной чернота, кроны тихонько покачиваются, наполняя воздух убаюкивающим шелестом.

Вдалеке блестит малахитовый купол, даже с такого расстояния огромный и величественный, как спина исполина, что спит вековым сном.

– Смотри, – сказала Каонэль, указывая на купол. – Это Цитадель.

– Так близко! – выдохнула солнечная.

Каонэль покачала головой и прикусила губу.

– И да, и нет, – сказала она. – Главное здание огромное, и видимость обманчива. Кажется, вот оно, всего ничего, а идешь, идешь, а оно… все такое же огромное.

Не дожидаясь команды серой, белокожая быстро двинулась в сторону Цитадели. Каонэль даже охнула, когда та проявила чудеса прыти, перелетая через ямы и просевшие в землю валуны.

Склон стал крутым, эльфийки быстро перебирали ногами, удерживая равновесие, серая перепрыгивает торчащие из почвы коренья, зато Генэль время от времени спотыкается. Хотя вовремя ловит баланс.

Один раз, все же, не успела. Нога попала между камнями, а когда солнечная дернула, оба вывернулись и покатились по склону. Белокожая тоже не удержалась и с тихим писком полетела следом, кувыркаясь и проламывая дорогу в траве.

Каонэль чуть усмехнулась, но когда солнечная вломилась в кусты, которые скопились в подножья, спохватилась и широкими прыжками понеслась вниз.

Едва приблизилась к зарослям, прошептала, наклонившись:

– Ты жива?

Из кустов послышалось жалобное и, одновременно, раздраженное:

– Жива. И выгляжу, как человеческая фермерша в период засухи. Не стой, без толку, серая! Помоги выбраться.

Каонэль нехотя протянула руку. Из веток вылезла белая ладошка и дернула на себя так, что эльфийка чуть не свалилась следом.

– Для высокородной ты слишком тяжелая, – заметила Хранитель.

Генэль вылезла из кустарника, отплевываясь от веток и трухи, волосы растрепались и напоминают пакли старой карги, платье грязное, на боку дыра, а колени в крупных ссадинах.

Солнечная брезгливо осмотрела себя, попыталась разгладить складки на обрывках подола, но тот испорчен и спасти его может только мусорное ведро.

Она проговорила, кривясь и отряхивая волосы:

– Может, это у тебя силы маловато.

– Я эльфийка, – напомнила Каонэль. – Откуда у меня сила?

– Не знаю, – бросила высокородная. – Но ты же серая. Мало ли, что там у тебя внутри.

Вскинув голову, Генэль трусцой двинулась через заросли в строну Цитадели, хрустя ветками, как разбуженный медведь. Хранитель покосилась назад, где на траве остался длинный след от падения, а внизу –