Чужак. Особый магистрат - Константин Викторович Кузнецов

Утренний сон навалился на плечи, заставив стража на секунду сомкнуть веки, погрузившись в приятную негу. Но уханье филина вынудило стоящего на стене человека вздрогнуть. Сон как рукой сняло. Монах схватился за рукоять кинжала, что висел на поясе, и быстро огляделся по сторонам. Никого. Подался вперед и уставился на пустынную дорогу, ведущую к обители. В свете луны к высоким резным воротам приближался высокий человек в широкополой шляпе. Его тело было тощим, словно у чучела, что возвышалось над кукурузным полем.

Затаив дыхание, монах внимательно следил за тем, как не спеша долговязый приближается к воротам обители. Подавать тревогу было рано — возвышенность слишком хорошо просматривалась со стены — путник был один и никакой опасности вокруг не наблюдалось. Единственный знак, который подал страж — это легкий взмах руки, чтобы привлечь внимание брата Луино на дозорной башне. Тот взял в руки факел и коротко кивнул: мол, вижу, не беспокойся.

Тем временем долговязый приблизился к воротам и остановился. Уродливая, в черных дырах, луна осторожно выбралась из-за облаков. Серая пелена медленно потянулась от горизонта. Зарождался долгожданный рассвет. Теперь незнакомца можно было рассмотреть лучше: из-под длинного плаща торчали ветки, как у дикобраза, лицо было замотано тканью, а тощие руки сжимали кривой деревянный посох.

Монаху не понравился путник. Сильно не понравился, поэтому представитель ордена перекрестился и продолжил взирать свысока за неспешными движениями долговязого.

Пауза затянулась. Монах настороженно глядел на незнакомца, пытаясь угадать его намеренье. В орден приходило много странников, попадались среди них и откровенные безумцы, поэтому звонить в колокол Смирения, чтобы будить остальных братьев, не имело никакого смысла.

Из маленькой пристройки вышел привратник, и сладко потянулся. В отличие от ночных смотрящих ему было позволено прерывать свое бдение на сон. Он был толст и неповоротлив, как любой человек на ленивой должности.

— Путник! — крикнул монах, заставив привратника выпучить глаза и отправиться к воротам.

Открыв небольшое окошко, толстяк уставился на утреннего гостя. Но рассмотреть его хорошенько было непросто, слишком уж свободные одежды носил незнакомец. По всем признакам обычный человек — если не брать в расчёт слишком уж тонкие конечности, скрытые грязной рубахой до колен.

— Чего надобно! — раздалось от ворот. Привратник не очень любил не прошеных гостей, которые являлись в обитель либо слишком рано или, наоборот, с наступлением темноты.

Путник какое-то время стоял молча, а потом поднял руку ладонью вперед, продемонстрировав добрые намерения — его длинный палец указал на ворота.

— Жди солнца! — недовольно рявкнул привратник.

Рука незнакомца опустилась. Обернувшись, он быстро посмотрел на горизонт, а потом повернулся и покачал головой.

Монаху, что стоял на стене, стало не по себе. Он посильнее обхватил рукоять кинжала, но обнажать оружие не стал. Теплый металл немного успокоил разум, но не тело — внутри которого зарождался неприятный, липкий страх.

— Жди! — повторил привратник и захлопнул смотровое окошко.

Путник сделал еще десять шагов, а оказавшись у ворот, задрал голову и посмотрел вверх, придерживая широкополую шляпу. Монах почувствовал неладное и свесился со стены — он не мог оторвать глаз от долговязого. На горизонте появился яркий ореол — до рассвета оставалось всего пару минут.

Взяв в руки факел, монах вытянулся струной и прищурил взгляд. Под широкую шляпу путника заглянул робкий свет огня, открыв взору его секрет — нижняя часть лица была скрыта повязкой, а вот глаза, их утаить теперь было просто невозможно.

— Тревога! — рявкнул монах, когда разглядел коричневую корку кожи и зеленую радужку трех, расположенных на лбу глаз.

Луино, что дежурил на дозорной башне, вроде бы успел развернуться и схватиться за язык колокола. Но как потом выяснилось — путник оказался быстрее. Кривой посох поднялся и резко опустился, ударив о землю. В том месте, где стоял долговязый появился световой круг, который увеличился, а затем резко увеличился, превратившись в волну. Деревянные ворота, скрепленные металлическими клепками, стойко принял мощный удар. А вот каменные стены — содрогнулись. Монах не удержался, упал на землю. А вот Луино не повезло больше — оступившись, он полетел вниз с башенного уступа. Приземлился он на нижний ярус на спину и затих.

Орден просыпался неспешно. Из дверей центрального строения вышли двое монахов и испуганно замерли на месте. А те, кто дежурил возле стен, пытались сотворить невозможное, ценной собственной жизни. Но зло, что вторглось в их обитель, было слишком могущественно.

— Держать ворота! — проревел привратник.

Растопырив руки, он облокотился о широкую деревянную балку. К нему присоединились еще трое стражей. Монах на стене молился всем известным богам. Вера — единственное, что осталось в его арсенале!

Долговязый подошел к воротам, снял с руки перчатку — тонкие ветви пальцев прижались к гладкой деревянной поверхности. Земля вновь содрогнулась — со стены посыпалась мелкая каменная крошка. Путнику больше не было смысла скрывать свою внешность. Он снял широкополую шляпу, стянул тряпку, служившую ему шарфом. Показалась длинная вытянутая голова напоминающая корягу, опутанную тугими ветками.

Со стену уже слышались крики, наконец, подал тревожный голос колокол Смирения. Но все понимали: уже слишком поздно.

Ворота приподнялись, содрогнулись и внезапно сорвались с петель. А затем— пали! Существо, что скрывалось под грязным тряпьем одежды, застрекотало, словно тысячи цикад. Нога, опутанная корнями и темной корой, вступила на святую землю обители Черной Розы.

Монах пытался до последнего исполнить свой долг. Сбежав вниз по лестнице, он оказался напротив лесного существа.

Высокий в два человеческих роста и невероятно худой — монах преградил путь пришельцу, обнажив кинжал, на лезвии которого виднелись защитные символы креста.

Орден знал, что внешний мир опасен. И там кроется зло, способное смести с лица земли все живое. Но монахи, вознося молитвы в небеса, верили, что дьявол и его приспешники не смогут справиться с орденом и святая гора защитит их от любых нападок. Но беда пришла, откуда не ждали.

— Прочь! Изыди! — проревел монах.

Путник замер. А в душе монаха вспыхнула призрачная надежда, что его решимость сможет остановить неведомое существо.

Голос начал читать самую сильную из известных молитв: «Сила усмирения», что была способна остановить даже демона второго порядка.

Земля отринет сущее зло, а небеса пошлют обещанную кару,

И тот, кто рожден из семени зла, лишится сил!

Путник с интересом наблюдал за монахом. А тот уже не говорил, а кричал во все горло. Слова вырывались из него, как стрелы способные поразить в самое сердце. Наконец путник встрепенулся: резко подскочил к стражу — длинная