Чужак. Особый магистрат - Константин Викторович Кузнецов

рука змеей обвила человеческую шею. Кинжал выпал из немеющей руки монаха. Путник приподнял его над землей, словно пушинку. Приблизил к себе и с интересом уставился на храбреца.

— Отдайте мне чужака! — прошипело существо.

— Отправляйся в ад, — продолжил сопротивляться монах.

— Где он?

— ааааад…

— Где чужак? — упрямо повторил путник.

— отпрааавляйсяя…ааааад…

— Глупец! — внезапно прошипело существо и отшвырнуло монаха, словно тряпичную куклу.

* * *

В любой игре есть победитель, а есть проигравший. Главное — сохранять холоднокровие до самого конца. И тогда фаворит может превратиться в аутсайдера, даже если будет пренебрегаться правилами и пытаться жульничать. В нашей партии произошло то же самое.

Карлик был уверен, что я попытаюсь достать стилет — поэтому вложил его в Уста Истины. Он слишком сильно уверовал в свою победу, посчитав, что я буду играть по егоправилам. А я, в свою очередь, привык поступать иначе, и установил свою последовательность в игре.

— Схватить его! — рявкнул карлик.

Но было слишком поздно. Стилет уже был в моих руках.

Увернувшись от удара второго мавра, я перехватил его руку, и вырубил того без особых усилий: хук справа, коленом в живот и добивающий локтем.

Рыжеволосый карлик смотрел не меня без страха, а с интересом.

— Браво, это было белиссимо! — наконец выдал Морганте. — Замечательная партия, из проигрышной позиции. Но позволь спросить, что ты теперь намерен делать, morano?

— Для начала обрету свободу, — честно ответил я.

— Ну, допустим. А зачем тебе Божественная длань?

— Чего? — не понял я.

Карлик улыбнулся:

— Ты присвоил себе вещь, назначение которой тебе неизвестно?

— Разберусь!

Покачав головой, карлик прищурился и продолжил буравить меня взглядом:

— Мне кажется, тебе стоит узнать о своей незавидной участи. Ты считаешь себя значимой фигурой, раз смог добыть реликвию. Но это заблуждение. Те, кто тебя нанял, разберутся с тобой, как только ты покинешь стены обители. Так что только я могу гарантировать тебе безопасность!

Время ничего не меняет. Сколько раз меня пытались убедить в том, что я пешка, а не фигура в игре великих. А все для того, чтобы переманить на свою сторону. Но даже в такой хитроумной партии правды не найдешь — обычно врут и один, и другие.

— А гарантии безопасности? — все-таки уточнил я.

— Мое слово, — спокойно ответил Морганте.

— И ты готов пойти на сделку со слугой сатаны?

— В моей иерархии зла ты занимаете не самое высокое место. У вас есть темное начало, но здесь! — карлик указал на голову, — а страшно, когда черно вот тут, — он указал в область сердца.

— У вас слишком примитивное понятие темных дел, — спокойно ответил я.

— Может и так, — не стал спорить Морганте. — Но разве ты станешь со мной спорить, что на твоей совести грехов больше, чем на руках палача из Леворно, что держит в страхе все тосканское побережье?

Удар был явно ниже пояса. Впрочем, я уже усвоил, что в этом времени, всем измерялось обилием грехов. Но в отличие от местного люда, я не воспринимал это с должной серьезностью. Поэтому практически сразу ответил:

— Обязательно обращусь к вам за indulgentia[1], как только выберусь из этих застенок!

Прикрыв глаза, карлик ничего не ответил, лишь улыбка стала еще шире. Он ждал от меня следующего шага, и я не стал его разочаровывать. В моей руке возник рубиновый стилет. Я приблизился к карлику и приставил лезвие к его шее.

— А может быть, мне прихватить тебя с собой? Как думаешь, сколько можно сторговать за рыжую голову?

Никакого страха. Уж, я бы почувствовал, поверьте. А здесь ноль эмоций, И такой же пустой ответ:

— Даже если ты получишь сальдо, то не продешевишь.

Убрав лезвие, я выругался сквозь зубы. Карлик меня переиграл, причем по всем статьям.

В этот самый момент каменный стены содрогнулись. И я, наконец, заметил в глазах карлика волнение. Он вскочил со своего места и ринулся к выходу, но не успел достичь лаза, как ударная волна отбросила его обратно. Огромные стеллажи покачнулись — сверху посыпались древние манускрипты и фолианты. Часть из них преградили путь к отступлению. Я попытался в одиночку освободить проход, но ничего не вышло. Тогда я покосился на пришедшего в себя мавра. Надо отдать должное, темнокожий быстро сориентировался и кинулся мне на помощь. Но даже вдвоем не смогли справиться с массивным дубовым каркасом.

Обернувшись, я нашел взглядом Морганте и прокричал:

— Здесь есть темный ход⁈

Карлик не успел ответить: новая волна сотрясла все вокруг. Он опять упал на каменный пол. Возможно, его острый ум и мог решить множество задач, зато ужасная неуклюжесть делал беспомощным в подобной ситуации. Я оказался с ним рядом и задал вопрос немного иначе:

— Как выбраться⁈

Морганте часто закивал. Мы оказались у противоположной стены, где располагалась вытяжка. Карлик перевернул подсвечник. Послышался знакомый щелчок тайного замка. Поток воздуха выстрелил вверх клубы пыли, каменная платформа медленно отъехала в сторону. Видимо этим тайным ходом монахи не пользовались очень давно.

Вырвав факел из кованого зажима, я указал мавру на его приятеля. Если хочет его спасти, то придется тащить на себе. Потому как я спину надрывать, точно не буду. Темнокожий монах понял меня без лишних слов: кивнул и подхватил приятеля, что оказался под каменной плитой Уст Истины и еще подавал признаки жизни,

Мы стали медленно спускаться по ступеням вниз.

В темноте, среди шороха мышей и шарканья шагов, был слышен тихий голос Морганте. Как мне показалось, он молился. Вряд ли о спасении собственной души. Скорее всего, он пытался выменять у Всевышнего, помощь в спасении обители.

— Ты оказался сущим дьяволом, сеньор morano, — внезапно произнес карлик.

Я усмехнулся:

— Уж, поверьте, я тут не причем.

— Хотелось бы, но факты говорят сами за себя, — осторожно начал карлик, а потом тихо добавил: — Я осведомлен monaro, что наш мир является для вас чужим!

* * *

Фейхмастер вышел на внутренний двор. Постоял в центре тренировочной площадке. Сегодня он был здесь абсолютно один, никаких учеников или случайных синьоров, решивших взять несколько уроков фехтования. Он долгое время стоял в гордом одиночестве погруженный в свои мысли. Звали маэстро — Липо Дарди. Он был основателем Болонской школы фехтования.

— Сегодня не лучший день для смерти, — тихо изрек маэстро. —