#7 Печать пожирателя - Илья Соломенный

— Ты шутишь⁈

Я подошёл к камере жизнеобеспечения и присмотрелся к телу Салтыкова. Его энергетика был разодрана в клочья — и её пожирало что-то… Что-то незнакомое, какое-то проклятье, подобного которому я не видел. И я не был уверен, что у меня получится его искоренить — даже если так, энергетика Петра оказалась повреждена настолько, что восстановить её не представлялось возможным.

— Лучшие лекари столицы пытались очистить мою Искру, — продолжил Салтыков, — Но каждый, кто прикасался к энергетическому сердцу, терял связь с реальностью.

— В каком смысле?

— В прямом. Проклятье перекидывается на любого, кто начинает контактировать со мной магически. Один лекарь сошёл с ума почти мгновенно. Второго пришлось усыпить, когда мои люди поняли, в чём дело. Третий сгорел изнутри за час.

Я почувствовал, как внутри меня растекается холод.

Кто-то очень сильно постарался, чтобы вывести Салтыкова из игры. Причин могла быть масса — но факт оставался фактом. Его тело и дух умирали.

— То есть… — начал я.

— То есть, нельзя просто взять несколько «запчастей» у клона и починить меня с их помощью.

— А наоборот?

— Перенести моё сознание в клона тоже нереально. Даже имея теоретическую возможность — что само по себе не было гарантией — мешает @#$% проклятье. Так что… — клон Салтыкова указал глазами на капсулу, — Я просто умру. Потихоньку. Сначала рассудок, потом тело. И всё.

Комнату заполнила тишина. Где-то далеко за стенами больницы завыла сирена — полиция или скорая.

— То есть… Это конец? — слова вырвались из меня, будто я их не контролировал. Фраза прозвучал на редкость глупо.

Клон посмотрел на меня. Просто смотрел. Не моргая. Не отводя глаз. Они стали жестче. Холоднее.

Я вдруг понял, что она позвал меня не для того, чтобы попрощаться разговор.

— Хрена с два я уйду без борьбы, Марк, — сказал клон, — Именно поэтому я тебя и позвал. Только ты сможешь мне помочь — а времени почти нет. Надо сделать очень и очень многое.

Я молчал. Просто стоял и смотрел на него. На них обоих.

— Что ты имеешь в виду?

Взгляд клона стал другим. Жёстким.

— Есть кое-что, — сказал он, — Что я… Заплачу тебе за моё спасение. Это будет не подарок, а условие. Ты должен обещать сделать всё возможное… и невозможное тоже, чтобы я остался жив.

Я уже догадывался, что сейчас услышу — но всё же спросил:

— Что именно?

— Знания об Эфире, — произнёс клон тихо, почти шёпотом, — Всё, что знали мои предки, что удалось раскопать мне. История, механики, расчёты, места… Та карта Урочищ, которую тебе велел найти Юсупов. Всё. Ты получить к этому доступ, если…

Он сделал паузу.

— Если что?

Клон снова посмотрел на капсулу. На себя. На то, что осталось от него.

— Если спасёшь меня.

— Я польщён, что ты такого мнения о моих талантах, Пётр, — криво усмехнулся я, — Но думаю, если не справились лучшие целители столицы…

— Я не прошу тебя становиться лекарем, — покачал головой клон Салтыкова.

И тут до меня дошло.

— Ты хочешь воспользоваться нашей разработкой⁈

— Именно.

Пару мгновений я молчал.

— Ты же понимаешь, что она ещё в зачаточном состоянии?

— Понимаю. Я очень внимательно слежу за работой нашей компании.

— Сколько времени у тебя есть? — спросил я, — Прежде чем проклятье пожрёт твою энергетику?

Клон не ответил сразу. Он подошёл к капсуле жизнеобеспечения, опустил ладонь на стекло.

— Если кто-нибудь не найдёт способ затормозить или остановить его… Три недели. Если проклятье снимут — мозг всё равно умрёт. Через пять недель. Сейчас моё тело держится исключительно на магии и упрямстве. А они, как ты знаешь, вещи ненадёжные.

Я почувствовал, как внутри всё сжалось. Три недели. Это было даже меньше, чем я боялся услышать…

— Ты хочешь, чтобы я совершил прорыв в магии, который, возможно, перевернёт всё человечество, за три недели? — спросил я, чувствуя, как внутри поднимается странное чувство — что-то среднее между страхом и восхищением, — Прорыв, до которого нам надо было сделать сначала рабочий прототип магической реальности, которую и саму создавать ещё пару лет?

— У нас нет пары лет, — произнёс клон, — Есть три недели. Но если есть хотя бы один шанс, что этот проект поможет мне выжить… я должен попробовать.

— Проблема в том, что методы сканирования Искры и сознания, которые мы планировали внедрять в технологию — не настолько глубокие, как необходимо тебе, — протянул я задумчиво, подходя к капсуле жизнеобеспечения, — Понятия не имею, сработает ли это. Никто до нас не проверял это — да и я, если честно, не собирался так углубляться в эту тему. По-крайней мере — в самом начале.

— «В самом начале» — улыбнулся клон, — В том-то и дело. Я сразу понял, к чему может привести твоя технология, Марк. И уверен — ты тоже размышлял над этим…

— Размышления не вытащат твоего сознания из тела, — проворчал я, — И уж точно не скопируют Искру…

— Я уверен, ты справишься. Иначе бы и не просил.

В палате снова воцарилась тишина. За окном, где-то далеко, пролетел скоростной АВИ, оставляя за собой белый след. Капсула жизнеобеспечения рядом со мной мерно жужжала, поддерживая жизнь в теле, которое уже почти не было человеком.

— Значит, ты уже считаешь дни.

— Часы, — поправил меня клон, — Минуты. Я больше не живу, Марк. Я отсчитываю время, которое мне осталось.

Он обернулся ко мне. Его взгляд был пронзительным. Холодным. Но в нём мелькнула искра — не то надежда, не то вызов.

— Так что если ты хочешь узнать хоть что-то об Эфире… Если тебе дороги мои знания, наш проект или вообще хоть что-то из того, что мы начинали вместе… Если тебе действительно дорога наша дружба, — он сделал паузу, — Помоги мне.

— Помогу.

— Тогда тебе лучше начать двигаться. Прямо сейчас.

Я невольно кивнул. Потому что понимал: Салтыков прав.

— Ладно, — сказал я, — Тогда не будем терять время. Не знаю, как ты собрался регламентировать всё юридически, но мне будет нужен полный доступ к нашей компании, твоим разработкам, счетам, или, хотя бы, какое-нибудь уведомление для твоих помощников и сотрудников,