Застрявший в Ревущем лабиринте - Антон Викторович Текшин

Свора бомжей, какая злая ирония…

Девчонки к моему глубокому сожалению не послушались приказа, и вместо спасения стали скидывать с бычка поклажу. Если каким-то чудом выживем — отдам обоих на перевоспитание сержанту. Наша говядина и так не перегружена, а вот им теперь не уйти.

Сам я бежать даже не пытался с такой-то ногой, а пристроил арбалет на камнях и тщательно прицелился. Мазать никак нельзя, хоть целей и в изобилии. Сразу же вычислил заводилу, но болт первым делом подарил на память вражескому стрелку, который притормозил и торопливо возился с угловатым агрегатом. Толпа взревела, но мне на чужое мнение традиционно плевать. Я успел завалить ещё одного ушлёпка прежде чем нашу временную стоянку захлестнула вонючая волна. Мы тут сами чистотой не блещем, но этих ребят можно унюхать за километр. На некоторых я успел разглядеть обмотанные тканью ошейники.

Неужели мы нарвались на остатки четвёртой артели? Хотя одеться они могли поприличнее, одолжив ненужное у покойников…

Первым на меня бросился худющий мужик с перекошенным от ярости лицом и самым страшным оружием в мире. Её Величество Железная Палка, чей ударный конец слегка погнулся от частого применения. Не перекатись я в сторону в последний момент, бросив бесполезный арбалет, этот кусок старой арматуры проломил бы мне череп. А так лишь брызнула мелкая крошка от попавшего под раздачу камня.

Мой удар тоже не увенчался успехом — не хватило длины трофейного клинка, оставившего лишь неглубокую царапину на впалой груди противника. Больно, но не смертельно. Следующий его взмах едва не выбил катану из моих рук, и мне пришлось кое-как пятиться. С больным коленом вышло не очень, тем более вскоре подоспела подмога.

На меня навалились уже вдвоём, больше мешая друг другу, и даже так я быстро лишился оружия. Лезвие попросту треснуло, не предназначенное для такого насилия. Ладно бы ещё меч блокировать пришлось, но не железный прут! Заодно досталось и протезу, едва не спровоцировав удар током. Но нет, ещё рано, мне сейчас нужна каждая капля масла! Одного завалю, а остальные — меня.

— Гаврюша, сюда!

Сам не знаю, зачем это заорал. Наверное, хотелось подбодрить себя в такой паршивой ситуации. Подбежавший третий ублюдок размахивал длинной саблей с прямым клинком. Явно недешёвая и трофейная вещь. А на мне кроме простенькой кольчужной майки ничего серьёзного. От первого неуклюжего тычка наискось она меня спасла, но дальше дело могло принять самый скверный оборот. Особенно при поддержке двух дубин.

Меня точно забили бы меньше чем за полминуты, не вмешайся бычок. Он с разбега влетел в самую гущу врагов, сея вокруг панику и сумятицу. Босяки пытались тыкать в него баграми и прочим сельхозинвентарём, но боевой зверь раскидывал их, словно кегли. Заодно досталось и моей троице. Удар толстенными рогами сбил одного обладателя арматуры с ног, а его сосед повалился следом. Ну и я упал, куда деваться от несущейся на тебя фуры. Меньше всего повезло сабельщику — в него прилетел бивень, торчавший из самой бычиной морды. Костяной шип толщиной с мужское запястье без труда вспорол и грязную ткань и самого человека. На этом родео для него закончилось.

А чтобы проткнутый матадор не долго мучился от боли, бык от всей души протоптался по нему копытами. И поскакал дальше.

Преисполненный благодарностью, я подполз к ближайшему дубинщику, который ошалело пытался приподняться с земли, и ткнул его трезубцем в бок. Раз, другой, третий и вот у меня уже появилась собственная вечная шпага. Последний из троицы успел очухаться и даже махнул своей железкой, но теперь с блоком у меня никаких трудностей не возникло, благо фехтовали мы примерно на одном паршивом уровне. Да ещё и не в самой удобной позе.

Мужик перекатом разорвал дистанцию и вскочил на ноги, а вот я поднялся с большим трудом. Колено будто заклинило, а ко мне внезапно подскочил ещё один недобиток, перепачканный кровью с головы до ног. Да ещё и с кистенем на длинной цепочке. И то что это баба, не значило сейчас ровным счётом ничего. У нас тут полное равноправие полов.

Не дожидаясь встречи с раскрученным грузилом, я швырнул в неё ржавую палку. Такого коварства она не ожидала, и прут врезал ей куда-то по животу и нижней части груди. Специально не стал целиться выше, чтобы та вприсядку не увернулась. Возможно, прилетело и солнечному сплетению. В любом случае, она зашаталась с распахнутым ртом и выронила цепь. Ну и славно, пусть постоит — подумает о собственном поведении.

Её коллега с рёвом попёр на меня, намереваясь заколотить в землю словно колышек, но я уже приметил себе новое оружие и поспешил за ним нагнуться. Тем более, прежнему владельцу оно точно больше не понадобится. Сабля оказалась непривычно узкой и при этом увесистой, особенно ближе к острию. Вроде бы катана, но те хоть немного, но изогнуты, а эта прямая как струна.

Странная помесь, но неожиданно удобная. Плетёная рукоять так и легла в руки, пусть одна из них была металлической. Так что сильно вес оружия не мешал. Разогнулся я одним рывком, наплевав на боль в колене, и выбросил перед собой скошенное острие. Дубинщик не успел притормозить и напоролся на него грудью. И вместо размашистого удара его железка лишь погладила меня по спине.

— Пощади… — прохрипел он, отшатнувшись.

— Окран простит, — коротко кивнул я и ударил снова.

На этот раз в шею, и что самое учительное — попал. Будто в меня вселился дух великого мечника. Мужик и на этот раз не рухнул, проявив завидную живучесть, а засеменил прочь, зажимая руками раны. Будто пытался унести хлещущую кровь подальше и не испачкать меня ещё больше. Какая похвальная деликатность! Окончательно списав его со счетов, я поскорее огляделся. А то в округе как-то стало подозрительно безлюдно.

Тётка сидела неподалёку на коленях, силясь втянуть в себя хоть немного воздуха. Удачно попал, сбив ей дыхание напрочь. А вот в отдалении бился заарканенный верёвками бычок, катаясь по земле и заодно телам пленителей. Те как будто и не протестовали. Хорошо хоть никто так и не успел прервать мучения животинки, пока та почти беспомощна.

На ногах остались только двое. Я и как ни странно… Изнанка.

Бывшая невольница замерла напротив меня, сжимая в одной руке чью-то окровавленную катану, а в другой — подаренную мной палку, с колец которой лениво капали тягучие сопли спинномозговой жидкости. Вместе с прочими ошмётками извилин. Вокруг одни трупы, только Юты не видно. А ведь от