Ведьмы.Ру 3 - Екатерина Насута

— Вещуха, — Женька поднял руку, показывая клок сизого тумана, который явно был живым. Туман дёргался, пытаясь выбраться из рук, и верещал. — Давно уж не встречал. Думал, что вовсе повывелись. Они больше в больничках обретаются. Силы тянут из недужных, из тех, которые к порогу близки. Если много соберётся, то и вовсе выпить способны. А ещё чуют, когда душа уходить изготавливается. Самоубийц вот очень любят. Когда человек принимает окончательное решение уйти, но с выполнением медлит, то они отовсюду слетаются…

Туман рассыпался пылью.

— Это… мне ведь показалось? — уточнила Марго.

— А то, — Женька вытер руку о штаны. — К институтским ей нельзя. Пусть у племяшки поживёт, там и девки, и мамка моя. Глядишь, и сообразят, чего делать. А у институтских она помрёт.

И сказано это было с такой уверенностью, что Наум Егорович только и кивнул.

— Дядь Же-е-ень! — донеслось из коридора. — Дядь Же-е-ень… а вы где?

— Тут мы! — крикнул Женька. — Ляль, ты давай, ходь сюда. И Ульку тащи, если приехала.

— Уф, у вас тут смердит, — из темноты первым выкатился рыжий шар, который превратился в шпица. То есть, сперва Наум Егорович принял существо за шпица, потом подумал, что у этого шпица с мордой чего-то не то.

А потом шпиц чихнул и, вытерши морду лапой, произнёс:

— Дурдом…

И Наум Егорович согласился, что натуральнейший, потому что говорящие шпицы ему прежде не встречались. Впрочем, как и мыши в форме.

И ведьмаки.

— А мне это тоже показалось? — шёпотом спросила Марго. — Если так, то хорошо… я всегда мечтала собаку завести… можно погладить?

— Можно, — разрешил шпиц, но тут же уточнил. — Руки, надеюсь, чистые?

— Чистые, чистые, — Женька ответил за девчушку. — В общем так, я, конечно, отдохнувши, морок ещё с полчаса продержу точно, но вам бы всё одно поторопиться. Уль, твоя помощь нужна. Чуешь тут людей?

Две девицы, вышедшие из полумрака, показались Науму Егоровичу знакомыми. Особенно та, которая с длинными волосами.

Он моргнул.

И узнал.

И рот закрыл, чтоб не ляпнуть ничего такого, лишнего. Только понадеялся, что девиц камера тоже возьмёт, а дальше уже — не его, Наума Егоровича, дело. Ему что было сказано?

Наблюдать.

— План такой, надобно всех, кто тут спит, пробудить и отправить прогуляться по территории…

— Я могу водой попробовать, на дюжину-другую силёнок хватит, — предложила та, что с длинными перламутровыми волосами.

— Если не выйдет, тогда и водой. Но я вот тут покумекал, что лучше бы иначе. А то пока отливать, пока вышёптывать — много времени уйдёт. Лучше уж ты, Уль, во сне их позови, гулять.

— В-во сне?

— А то. Во сне, небось, до любого достучаться проще. И чары твои лягут крепко.

— А как?

— Наум, проводи вон девоньку, передай там… Данька с тобой?

— И Данька, — вздохнула вторая, с тёмной косой. — И Василий. И Алексей ещё. Это брат Даньки… в общем, много кто.

— Ага. Тогда… Наум, ты, главное, Ваську не трогай. Помнишь? Гибче будь. А ты, Уль, сюда иди. Руки давай и закрой глаза, так оно получится легче.

Глава 7

О творческом подходе к спецоперациям и важности правильных сновидений

Я уже был в лесу, и натянул тетиву. Заметив зайца, и стрельнул в него. Но заяц во время увидел стрелу, и быстро ускакал.

Повесть о зайцах-мутантах

Пальцы у дяди Жени тёплые.

Горячие даже. И в них ещё светляки живут. Ульяна глаза закрыла, а светляков всё равно видит. Или правильнее сказать, что ощущает? Про правильность она-то не очень, но вот ощущает же.

И дядю Женю.

И ещё других вот. И видит тоже.

— Ты не спеши, — голос у него мягкий, спокойный. — Сперва вдыхай и выдыхай.

Ульяна послушно вдыхает.

А потом выдыхает. И её сила, прятавшаяся внутри, — оказывается, внутри Ульяны столько места, что можно спрятать много-много силы, — вырывается с выдохами. Она не растворяется в окружающем пространстве, скорее уж прорастает в него.

Быстро.

Даже стремительно.

— Постарайся отыскать людей.

Людей?

Их много.

Разных. Какие-то ближе. И Ульяна слышит, как стучат их сердца. Этот стук по-своему завораживает, и она в какой-то момент теряется, потому что люди разные, а сердца стучат одинаково.

Неправильно.

Но…

— Не спеши, — голос дяди Жени не позволяет потеряться. — У тебя всё получается. Надо только пожелать…

— Чего?

— Сначала, чтобы они уснули. Они и без того спят, но ты постарайся сделать, чтобы сон их стал спокойным, глубоким. Чтобы тревоги отступили…

Ульяна постаралась.

Если слушать дядю Женю, то и легко получается. Вспомнилось вдруг мягчайшее одеяло, которое привёз отец. И пододеяльник в розовые кошачьи лапки. И запах свежего постельного белья. Молоко тёплое. Прикосновение родной руки.

— Спи, принцесса…

Тогда она уснула. Взяла вот и уснула. И всю ночь видела чудесные сны, как и положено, с единорогами, принцессами и сахарными замками. И сейчас это воспоминание смешалось с силой, разлетелось, расплелось, спеша коснуться каждого.

Делиться? Почему бы и нет.

— А вот теперь пожелай им увидеть такой сон, чтобы они поднялись и вышли…

Куда?

Так ли важно. У каждого ведь есть своё место. И люди, спавшие до того, вдруг очнулись там, во снах, заволновались, забеспокоились. Нет, беспокойство — это лишнее. Пусть они увидят то, чего очень хотят.

Такое маленькое вот чудо.

Кто сказал, что ведьма не способна на чудеса?

А сила всё уходит. Это место, оно какое-то… неправильное, что ли? И лес здесь молчит. Там, за забором, он шумел, трещал птичьими голосами, ворчал скрипом старых деревьев и звенел, и вовсе был полон звуков и жизни.

Тут же…

Тут лес смолк.

Он тоже спит? Похоже, на то…

— Разбудить лес? — Ульяна вдруг поняла, что способна и это сделать.

— Нет. Не надо. Лес пока не трожь. Хрупко здесь всю. А вот людей подтолкни, пожалуйста, чтобы они встали и вышли, отсюда. Чтобы разбрелись по территории… все, до кого дотянешься. Если выйдет и с охраной, то и её давай.

— Чтобы тоже разбрелась?

— Да.

— Я постараюсь, — Ульяна открыла глаза. Надо же, не ошиблась. Светляки есть. Они вон забрались в дядю Женю и поэтому он сияет.

Зря бабушка боялась.

Он никому и никогда не сделал бы плохо. Это невозможно. Не для человека, в котором поселились светляки. Впрочем, Ульяне надо думать не об этом.

— Сон станет крепче, такой, чтоб ни звук, ни запах, ничего не помешало. Да будет так, — сказала она, и сила выплеснулась вместе со словом.

Правильно.

В начале было слово.

— А теперь — гулять… — лёгкое то ли прикосновение, то ли побуждение.

— Так, Уля, ты не