Соединенные Штаты России 3 - Полина Ром

увидели процветающее государство, со своей, полностью автономной цивилизацией, — чётко ответил Разумовский, перед которым Фифа поставила новый стакан с водой. — Ничего нового мы им уже принести не можем. Скорее, нам пора учиться у них. Я вот уже научился.

— Где, как, когда успел? — поинтересовался Дзю.

— В музее.

— Да что мы там такого нового узнали? — не понял Дзю. — Что местные аборигены отогнали испанцев? Между прочим, на корабле, который мы сами же и оборудовали! Ну это же круто!

— Круто не то что Кортеса победили, — сказал Рим, — а то что отпустили. Вот тут и кроется наш главный успех по жизни. За время, что мы находимся в вне своего времени, и… так, не стройте такие рожи! Что, у меня единственного такое чувство, будто только я понимаю элементарную вещь⁈

— Ксен отпустил Кортеса, — проговорил Цинк. — Ну, типа гуманизм. Забавно. Я бы не отпустил.

— Наверное, я бы тоже, — признался Рим, и Цинк еле заметно моргнул. — Но кто-нибудь сможет ли тут сказать, что Ксен был неправ?

Присутствующие начали переглядываться.

— Мы солдаты, — продолжал Рим. — Нас учили выполнять боевую задачу. А вот с задачами цивилизованными у нас, друзья мои, большие проблемы. Да, я не жалею, что прирезал того урода, который беззащитным подчиненным отрывал головы и швырял с пирамиды. Но когда я думаю, можно ли было поступить по-другому, то иного способа не нахожу.

— Потому что его нет, — сказал Цинк. — Ты всё сделал правильно.

— Мы все тогда поступили правильно, — согласился Рим. — Добивать врага любой ценой. Не дать оправиться. Давить силой, пока не останешься единственным источником власти. Не просто самым крутым царём на вершине горы, а царём на куче трупов. Это то, на что мы все с вами способны, и это единственное, чего граждане Новой России не приняли. Мы защищали их, убивая всех врагов, но только Ксен оказался способен на великодушие. Поэтому отстроили музей, чтобы было где повесить этот дурацкий гребной винт. Но вот наших с вами ножей в этом музее не висело, понимаете?

— Люди не хотят помнить насилие, — произнесла Фифа. — Они хотят помнить великодушие.

— У всех нас будет время, чтобы обдумать эту мысль, — сказал Рим. — Но сейчас я прошу вас понять следующее. Если бы Ксен безжалостно потопил всех испанцев, не оставив никого — то пирамиды бы не переливались звуками музыки. Медь пошла бы на булавы, паровые двигатели — на катапульты, а сами пирамиды — на кирпичи для бункеров.

Марат в согласии прикрыл веки. Гек, похоже, ничего не понимал, как и Задрот.

— Ты хочешь сказать, что тогда бы Испания прислала других захватчиков? — спросил он. — Индейцы потопили бы и их тоже. Какая разница?

— Я думаю, — осторожно начал Цинк, — Рим хочет сказать, что тогда менталитет население Новой России был бы немножечко другим. Более заточенным на, скажем так, известную нам Америку будущего. Убивать всех несогласных и меньше заниматься саморазвитием, а больше трясти палками. Рим, ты это хотел сказать?

— Более-менее, — ответил Рим. — Всё то хорошее, что мы сделали для ацтеков — школы, технологии, земледелие, сады, строительство, — это всё, конечно, хорошо… Но, народ, я твёрдо убежден в одном. Лучшее, что мы для них сделали — это свалили к чертям собачьим. Год, когда мы легли в в морозильники, стал нашим лучшим вкладом в развитие Новой России. Мы оставили их вариться в их собственном котле, и они продолжили развиваться так, как сами хотели. Рядом с ними больше не было богов — но у них была вера в богов.

— Культура, — произнесла Фифа.

— Идея, — с нажимом произнес Бык.

— Русская идея, — поправил довольно Скрип.

— Сам погибай, а товарища выручай, — пробормотал Кот.

— Возлюби врага своего, — продолжал за ним Дзю, нервно шевеля челюстью. — Ой, это не с той оперы немножко… Да и пофиг, русские так поступали всю дорогу.

— Короче, главное тут не то, что Ксен потопил Кортеса, — неожиданно вставил Марат. — А что он его пощадил. Отпустил. Как бы донёс послание.

— И это послание дошло, потому что новой конкисты не случилось, — сказал Рим, чувствуя как атмосфера неожиданно потеплела, и в воздухе снова повеяло братством. — Местные не стали мстить. Остановились в последний момент, когда могли просто всех уничтожить. А это значит, что мы добились своего. Мы добились самых величайших целей, которые даже не ставили. Не просто водрузили знамя России на эту землю, а сохранили её дух. Зажгли огонек, а потом исчезли, чтобы не мешать ему разгораться.

— Русский дух! — с жаром произнес Бык. — Когда сила есть, но служит, чтобы что-то полезное сделать.

— В точку! — согласился Рим. — Именно поэтому мы местным больше не нужны. Более того, если мы не хотим ничего сломать, нам нужно перестать лезть. Потому что стоит нам вмешаться — и огонь познания превратится в пламя войны, которое сожрёт всех. Ну сами подумайте, что мы теперь можем дать местным? Думаете, было бы лучше, если бы тогда на палубе «России» стоял взвод андроидов?

— Я поняла тебя, Рим, — вздохнула Фифа и зачем-то схватила Быка за запястье, прижимая его руку к столу. — Мы им принесли знания, и это было хорошо, если останемся, то принесём только новые войны, и это будет плохо. Можешь не продолжать, Рим, просто скажи, какой план.

— План простой, — сказал Рим. — Но выполнить его будет чертовски сложно.

— Мы все внимательно слушаем, — развел руками Цинк.

— Вот и слушайте, — сказал Рим, вставая с места. — Сегодня мы покидаем Новую Россию. Навсегда. Прямо сейчас, без прощания с местными. И возвращаемся в Европу, чтобы распространять огонь познания уже там.

Цинк задумчиво присвистнул, но возражать не стал.

Глава 10

— Ты хочешь сделать Новой Россией всю планету? — спросил Цинк, хотя по его голосу было ясно, что он так не считает. Скорее, он подсказывал Риму, что всегда можно сдать назад.

Разумовский не купился.

— Нет, конечно, — ответил он, снова присаживаясь. Он отхлебнул воды из стакана и продолжил:

— Я предлагаю вам, всем нам, распространить русскую идею. Да и то не на весь мир, а лишь донести нужное послание крупнейшим геополитическим игрокам, которых мы, по факту, сами и создали. Нам нужны Испания и Англия, как минимум. Дальше посмотрим.

— Распространить русскую идею… — пробасил Бык. — Именно ту русскую идею, которую сами русские так и не нашли?

— И мы с вами не нашли, — не стал спорить Рим. — Но нашли те, на кого мы повлияли.

— Хм-м… — Бык задумался.

— Смысл ведь не в том что Ксен пощадил Кортеса, — объяснил Рим, — а в том, что он в моменте почувствовал, что это