Искатель 15 - Сергей Шиленко

Балор издал ещё одно оглушительное шипение и бросился на нас, превратившись в смерч из восьми хитиновых конечностей, каждая из которых острая, как коса. Он размахивал ногами, снося головы и протыкая доспехи, стрелял паутиной, чтобы замедлить или пригвоздить к земле тех, кто пытался отступить. Но никто не бежал и не паниковал.

Ярость, чистая, незамутнённая, выжигающая всё изнутри от вида того, что это мерзкое существо сделало со столькими невинными, пылала в каждом из нас. Став нашим щитом и мечом, она выжгла страх.

— Рубите его! — ревел Лоркар, его глаза налились кровью в берсеркерской ярости. — Даже если мы все здесь сдохнем, завалите эту тварь!

И он не единственный кричал подобное, весь рейд в исступлении орал, сплетя свои голоса в один неистовый яростный рёв. Мы набросились на гигантского паука, как стая волков на медведя, бросая в него всё, что у нас было.

Балор оказался в ловушке. Он стоял в центре пещеры, окружённый со всех сторон без единого шанса на манёвр, творя последнее заклинание, которое у него осталось — что-то вроде Цепной молнии, только гораздо мощнее. И, похоже, оно действовало мгновенно. Он кастовал его снова и снова, и каждый раз один из наших бойцов падал замертво, корчась в электрических разрядах. Любой контроль типа оглушения или замедления действовал на него в лучшем случае пару мгновений. В слепом бешенстве он начал крушить всё вокруг и с душераздирающим хрустом проломил несколько клеток, в которых сидели девушки из его гарема, убивая своих же «кукол».

Несмотря на всю чудовищную силу паука, наше численное превосходство сделало своё дело. Шкала здоровья Балора, видимая только мне, таяла с пугающей быстротой, и наконец с последним яростным рёвом мы пробили его защиту. Мечи, топоры, стрелы и заклинания обрушились на его раздутое тело. Злодей, годами державший в страхе весь Бастион, с глухим стуком рухнул на каменный пол.

Героическое задание выполнено: Изгоните Изгоев.

Балор, Патриарх Арахнидов, лежит мёртвым у ваших ног.

Начислено 500 000 опыта.

Вас будут чествовать как героя Бастиона.

Системные сообщения вспыхнули одно за одним.

Победа. Но она не принесла облегчения, только пустоту.

Даже после того как системные сообщения погасли, бойцы не не могли остановиться. Смерть Балора не принесла им удовлетворения, ярость, которую они сдерживали, требовала выхода. Они продолжали рубить и колоть безжизненное тело, превращая мерзкую тушу в бесформенные подрагивающие останки, что походило уже на какое-то ритуальное избиение.

— ВОТ! ПОЧЕМУ! МЫ! УНИЧТОЖАЕМ! ТАКИХ! УБЛЮДКОВ! — рычал Владис, подкрепляя каждое своё слово тяжёлым ударом ноги по тому, что когда-то было головой патриарха арахнидов. Его лицо искажала гримаса, в которой смешались горе и дикое первобытное торжество.

Затем он сделал то, что заставило бы любого придворного рыцаря в белых перчатках упасть в обморок от шока. Неуклюже, одной рукой, Владис расстегнул штаны и принялся мочиться на отвратительные останки, и один за другим бойцы, чьи семьи пострадали от набегов, чьи дома были сожжены, присоединились к нему.

Я смотрел на это и не чувствовал ни капли осуждения. После всего, что мы увидели в туннелях, после пустых глаз девочек в клетках, это не казалось варварством, а являлось частью правосудия. Да, грязной, уродливой её частью, но всё же обоснованно-правильной в этом жестоком мире.

Даже Мия, богиня, что дала мне второй шанс, когда-то говорила, что арахниды созданы как воплощение абсолютного зла, как разумные монстры, чья природа требовала разрушать и поглощать. Каждая раса на Валиноре, от эльфов до гномов, придерживалась политики тотального истребления по отношению к ним. И это вовсе не было геноцидом, а лишь единственным способом защитить своих детей.

Наконец ярость бойцов иссякла, уступив место звенящей, всепоглощающей усталости. Они стояли, тяжело дыша, опираясь на оружие, глядя на дело рук своих. Воздух колыхался, наполненный запахом крови, озона от заклинаний, а теперь ещё и мочи.

Угроза миновала, но победа не казалась сладкой. Она имела привкус крови, пепла и слёз. Мы победили, и шрамы от этой победы останутся с нами навсегда.

Я посмотрел на своих людей, на Лили, на искажённые болью и яростью лица воинов Бастиона, и понял, что эта война изменила нас всех, и прежними мы уже не станем никогда.

Глава 7

Джинд Алор, командир Истребителей, прервал установившуюся гробовую тишину пронзительным свистом, который резанул по ушам даже сквозь гул в голове.

— Ладно, хватит! — его голос, привыкший отдавать приказы, мгновенно привёл всех в чувство. — Рассредоточиться и прочесать туннели, убедиться, что всех элитных тварей добили. Вынести наших павших и сопроводить пленниц к волонтёрам. Шевелитесь!

Я мысленно кивнул. Как всегда чётко, по делу, никаких соплей.

— И надо бы проверить, как там бой снаружи, — добавил Хорвальд Валиндор, с отвращением выдирая из своей роскошной бороды комки липкой мерзкой паутины. Старый маг выглядел уставшим, но держался.

— Верно, — коротко кивнул маршал. — Всем, кроме моих офицеров, за дело. Нерегулярные войска заберут добычу с тела Балора и всё что найдётся в его покоях, чтобы…

И тут в разговор вклинился голос, который я уже успел возненавидеть, тонкий, ехидный, принадлежащий Виктору Ланскому.

— Прошу прощения? — в его тоне сквозило такое притворное недоверие, что у меня аж зубы свело. — У Балора как минимум три предмета высочайшего уровня. Один только посох мастерской работы шестьдесят первого уровня чего стоит! За него можно купить целую провинцию, если не больше. А то, что мы найдём в его логове, может оказаться ещё ценнее.

Ну вот, началось! Делёжка шкуры неубитого медведя, точнее уже убитого, но сути это не меняло. Я покосился на свою группу. Все стояли молча, но я видел, как они напряглись, особенно Илин. Он таких разговоров на дух не переносил.

— Да, — Джинд ответил с таким ледяным терпением, будто объяснял очевидные вещи ребёнку. — Именно поэтому я и те, кому доверяю, присмотрим за ценностями, пока не сможем их справедливо распределить…

— Ни хрена себе! — Ланской окончательно сбросил маску аристократа, его лицо исказилось в злобной гримасе, и я увидел в его глазах неприкрытую алчность. Такая же появлялась у барыг на барахолках в моей прошлой жизни, когда они чуяли большую наживу. — Ты и близко не подойдёшь к этим сокровищам без моего присмотра, наёмник!

Джинд тяжело вздохнул, и в этом вздохе слышалась вся усталость мира.

— Ланской, ты серьезно собрался собачиться из-за лута, когда вокруг лежат тела наших павших товарищей?

— Если у тебя честные намерения, тогда почему ты так боишься