Фантастика 2025-130 - Дмитрий Николаевич Коровников

Но Теонард покачал головой.

– Никого мы выселять не будем. Что за глупости? Сегодня гоблинов выселим, завтра кому-то ворги не понравятся, а потом что? Располземся по всему свету, снова? И придем к тому, от чего так старательно бежим? Нет, не годится. Цитадель создана, чтобы как раз такие вопросы решать. Молодец, Селина. Правильно говоришь. Если порядков нет, их надо придумать. И проследить, что бы все соблюдали.

Лотер хлопнул в ладоши и прорычал радостно:

– А тех, кто не будет выполнять – оторвать голову! Вот так.

Он стал показывать, как обхватывает воображаемого нарушителя и дергает голову вверх, а потом отбрасывает в сторону. Селина изумленно захлопала вертикальными веками, а Аэлло с Эвриалой недовольно закачали головами. Зато на губах амазонки снова заиграла улыбка.

– А я согласна, – проговорила она, победно глядя на горгону. – Нарушителей нужно карать самым действенным способом.

Та опять отвернулась.

Глава выждал, пока Хранители насмотрятся на представление ворга и снова обратят внимание на него, потом сказал:

– Верно. Нужны правила и наказания для тех, кто не соблюдает. Наглядные и доходчивые.

Гоблин внимательно слушал, потом выпалил резко:

– Я что-то не понял. Вы что же, опять не идете строить мне резиденцию?

Теонард ответил быстро:

– Идем-идем. Даже бежим. Сейчас с правилами разберемся и побежим. Вам же плевать что Белионар пытается свой нос в Цитадель просунуть. Каждый личные вопросы спешит решить.

– Нам не плевать, – проговорил Гнур. – Только ты не больно наседай. Сам больше всех хочешь изничтожить солнечных эльфов. Остальные их тоже не любят, даже ненавидят. Но ты – больше всех. Ну? И кто тут личные вопросы решает?

Теонард бросил короткий взгляд на ворга, который отодвинулся от стола и, положив ладони на колени, выстукивает пятками по полу. Ворг взгляд уловил и едва заметно покачал головой.

– Ты и прав, и не прав, Гнур, – сказал он хрипло, – может интерес у нашего Главы и личный, да только этот интерес так же и наш. Тогда почему его интересу не сослужить на руку всем остальным? Это если вдруг что случится.

Лотер снова посмотрел на Теонарда, тот благодарно улыбнулся краями губ, потом перевернул пергамент и начертил закорючку в левом верхнем углу.

– Хорошо, – проговорил Глава. – Говорите, нужны правила, вот первое. Нельзя убивать. Никого. Ни гоблина, ни человека, ни даже эльфа.

Гнур оперся на дверной косяк и беззастенчиво разглядывает Брестиду, которая так и стоит рядом с гоблином.

– Хорошенькое дело, – едко заметил зеленомордый. – Они, значит, нам дома жечь, а мы их не трогать? Да ни за что. Священная месть священна!

– Ты не понял, – начал пояснять Глава. – За бесчинства придется отвечать. Но это не значит, что можно вершить самосуд. Так никакого порядка не будет. Верно?

Хранители нехотя закивали. Заседание длится уже несколько часов, за окнами давно темень, и многим хочется уйти в свои резиденции, заняться излюбленными делами, будь то сон, еда или еще что-то. Только Гнур все мрачнеет, как грозовая туча. Сложил руки на груди и сверлит взглядом Селину, будто она виновата во всех его бедах. Ихтионка даже отодвинулась вместе со стулом ближе к Булуку. Тот все еще дремлет, зато большой и массивный, за такими можно спрятаться.

Теонард произнес:

– Так что? Все согласны, убийства запрещены?

– Да согласны, – буркнул Тарнат. – Записывай на своем клочке.

– Записал, – отозвался Глава. – Дальше что?

Повисла короткая пауза, в которой слышно сопение гнома и недовольное дыхание гоблина. Потом Керкегор сказал неожиданно:

– Воровство. Его тоже надо запретить. Когда мои жены прибудут, как они будут птенцов высиживать, если вокруг будут воры бегать? Украдут яйцо, продадут за золото в рабство. Я на такое не согласен.

Теонард кивнул и наклонился, чтобы сделать пометку в пергаменте, но Гнур вдруг выпалил возмущенно:

– Это как? Запретить воровство? А как тогда мы будем проверять годность гоблина? Да вы что! Гоблин, который не может кошель украсть, не гоблин вовсе! Крашар, фермы и ловкость рук – вот что важно. А вы запретить хотите!

Хранители переглянулись. У каждого есть свои странные особенности народа, которые не всегда вяжутся с пониманием правильного у других. Но пока их интересы не задеты, помалкивают. Ворг сочувственно покачал головой. В ворговских стаях тоже хватает законов, от которых у других волосы дыбом встанут.

Теонард потер подбородок.

– Хочешь сказать, – спросил он, – что гоблинам нужно позволить делать то, что запрещено другим?

Гнур выпятил бивни и проговорил:

– Понимайте, как хотите. Но неловкий гоблин, это не гоблин.

Пару минут Теонард внимательно разглядывал вторую закорючку, которую успел на чертить в пергаменте, потом поднял голову и сказал:

– Воровать тоже нельзя. Прости Гнур, но если одному будет позволено больше, чем другому, беспорядки не прекратятся, а только больше станет. Я знаю, как нужна твердая рука. Когда-то давно я не занимался своим замком, не следил за богатством. А потом пришлось с тараканами говорить. Люди со мной говорить не хотели. Да и не было никого, все ушли.

Лицо Главы стало задумчивым, глаза остановились в одной точке, словно зрит призраков прошлого. Когда гном громко кашлянул и прочистил горло, Теонард вздрогнул, а Гнур сказал с вызовом:

– Ах так? Тогда я не буду против эльфов свой осколок направлять!

На этот раз не выдержал Керкегор. Птеринг хлопнул ладонями по столу и проговорил резким, похожим на клекот, голосом:

– Да? Ну тогда живи на пустыре. Думаешь, ты один хочешь лучшего для себя и своего народа? Да только не получится, чтоб одному все, а другому ничего. Это даже я, птеринг, понимаю. А мы не очень-то любим, что бы нас ужимали. И так ужали, живем на верхотурах.

Гоблин оскалился.

– А тебя кто спрашивает?

– Ну ты возьми и спроси, – сказал Керкегор с нажимом. – Давай-давай. А лучше, спроси у остальных.

– А может все-таки поговорим снаружи? – произнес гоблин, хватаясь за крашар.

Теонард вскинул ладони и громко сказал:

– Тихо! Голосуем. Кто за то, чтобы позволить гоблинам красть?

Хранители в молчании опустили голову, кто-то стал делать вид, что разглядывает носки сапог под столом, кто-то отвернулся, чтобы не встречаться взглядом с разгневанным гоблином, а кто-то наоборот – смотрит надменно и с издевкой.

– Так, – произнес Глава. – Теперь, кто против.

Над столом поднялись руки, Гнур потемнел лицом и потянул из ножен крашар. Но Брестида, которая рядом и тоже подняла руку, предупредительно посмотрела на него, и гоблин с хлопком всунул ятаган обратно.

Теонард быстро пересчитал руки и сказал:

– Единогласно. Записываю. Красть запрещено.

– Вы просто все завидуете нам, нам, смелым и отважным, – негодующе