Фантастика 2025-166 - Августин Ангелов

Понимая, что самолюбие собеседника задето, я, ради примирения, предложил ему кое-что интересное, сказав:

— Кстати, насчет перспективной технической разведки могу предложить провести совместную операцию. Мне известно, что вы завербовали талантливого изобретателя Льва Термена, создателя электромузыкального «терменвокса», а также эффективной охранной сигнализации, и продемонстрировавшего в прошлом году партийному руководству еще и свой вариант телевидения, названный дальновидением. Так вот, у Термена имеются хорошие перспективы знакомства с видными учеными и деятелями. Особенно нас интересуют такие люди, как Эйнштейн.

Старик воскликнул:

— Удивительное совпадение! А я как раз собирался в самое ближайшее время организовать гастроли Термена по Европе и Америке.

— Ну, что ж, тогда, если не возражаете, предлагаю назвать совместную операцию «Звук». Детали обсудим и согласуем отдельно, поскольку сейчас мне некогда, — проговорил я, давая понять, что аудиенция окончена.

И я действительно опаздывал, надо было срочно ехать в Центральный дом культуры железнодорожников, где Глеб Бокий собрал по спискам, выданным мной, талантливых ученых, конструкторов и изобретателей, на которых возлагались надежды о том самом великом технологическом прорыве, о чем мечтали все советские энтузиасты, ну и попаданцы, вроде меня, конечно.

Встреча была подана в прессе, как выступление Менжинского перед научными работниками по случаю начала работы Всесоюзного конгресса научно-технического персонала. И весь этот «конгресс» в кратчайшие сроки по моему приказу организовал Глеб, собрав с разных концов страны тех специалистов, которые, как я точно знал своим послезнанием попаданца, способны выдать потрясающие успехи в научно-техническом прогрессе СССР. В зале присутствовали именитые конструкторы и ученые, уже сделавшие карьеру при советской власти, которых по праву называли «совспецами». Но было немало и тех «буржуазных специалистов», которых презрительно именовали в народе «бурспецы», которые проявили свой технический и научный талант уже в царские времена. Пригласили даже тех, которые пока еще были простыми студентами, но я, зная их дальнейшие достижения, тоже внес их в список. Среди последних был, например, Сергей Павлович Королев, который пока еще учился на третьем курсе Московского высшего технического училища имени Баумана.

А к первой категории «совспецов» относился, например, молодой физик Игорь Васильевич Курчатов, получивший высшее образование уже в советское время. Но, если Курчатов, который с 1927 года преподавал на физико-математическом факультете Ленинградского индустриального института, читая курс по физике диэлектриков на кафедре техники высоких напряжений, был мало кому известен к 1928 году, то Андрей Николаевич Туполев, завершивший свое обучение в 1918 году, который тоже присутствовал в зале ДК Железнодорожников, уже к этому моменту стал знаменитым авиаконструктором, создав в 1925 году цельнометаллический двухмоторный тяжелый бомбардировщик ТБ-1, по праву считающийся к 1928 году одним из лучших в мире. Другой авиаконструктор, Николай Николаевич Поликарпов, хоть и был немного моложе Туполева, тоже преуспел, заняв должность технического директора и главного конструктора авиазавода № 25 и создав уже свой знаменитый биплан У-2, на испытаниях которого недавно побывал Ворошилов. Вместе с Поликарповым присутствовал и Сергей Владимирович Ильюшин, председатель самолетной секции Научно-технического комитета ВВС СССР. Правда, как самостоятельный авиаконструктор он еще не проявился.

Был приглашен и Дмитрий Васильевич Григорович, авиаконструктор гидросамолетов и первых советских истребителей, возглавлявший Опытный отдел морского самолетостроения. Его причисляли к «бурспецам» поскольку первые свои летающие лодки он построил еще в 1914 году. И судьба его, как я помнил, была незавидной. Уже в конце августа 1928 года в той моей прошлой истории Григоровича арестовали, а потом осудили за контрреволюционную деятельность вместе с Поликарповым. Им предъявляли участие в контрреволюционной вредительской организации и срыве работ. Но, на самом деле, никакого саботажа не было, а имели место просто конструкторские ошибки, а также конфликт с тем же Ильюшиным, который руководил НТК ВВС, предъявляя слишком высокие требования к опытным самолетам. И мне следовало предотвратить этот конфликт в зародыше.

К «бурспецам» относился, например, академик Абрам Федорович Иоффе, который еще в 1902 году окончил университет в Санкт-Петербурге, а потом еще в 1905 году и университет в немецком Мюнхене, где стажировался под руководством самого Вильгельма Рентгена, Нобелевского лауреата, первооткрывателя излучения, получившего его имя. Протеже Иоффе, Петр Леонидович Капица, который, благодаря рекомендациям Абрама Федоровича, стажировался в Англии, работая в Кавендишской лаборатории у Резенфорда, тоже на конгрессе присутствовал, срочно прилетев из-за границы. Вместе с ним прибыл и Юлий Борисович Харитон, тоже протеже Иоффе и один из будущих руководителей атомного проекта СССР.

Но, об атомных перспективах я собирался провести особо секретное совещание с участием ученых, а пока раскланивался в фойе с самим Константином Эдуардовичем Циолковским. Семидесятилетний теоретик освоения космоса был привезен Бокием на конгресс из Калуги уже со статусом почетного академика, присвоенным ему моим указом одновременно с прибавлением пенсии старику с 75 до 500 рублей в месяц, с предоставлением трехкомнатной квартиры в Москве и с выделением личного автомобиля с шофером. Вот только, если все последнее время Константин Эдуардович занимался конструированием цельнометаллического дирижабля, то теперь ему была поставлена задача работать над ракетой и над самолетом с реактивным двигателем совместно с другими специалистами в составе нового Особого КБ при Едином центре перспективных вооружений.

Глава 26

На этот конгресс мы с Бокием собрали не только создателей авиации, ракет и физиков-ядерщиков, но и многих других талантливых людей. И не только ученых и инженеров. Имелись среди приглашенных даже те, которые еще ни инженерной, ни научной деятельностью и не занимались, но имели потенциал в недалеком будущем стать выдающимися конструкторами. Например, по моему списку были приглашены Кошкин и Микоян, которые пока были далеки от конструирования. Артем Иванович Микоян, будущий конструктор МИГов, трудился пока токарем на московском заводе «Динамо». А Михаил Ильич Кошкин, будущий создатель танка Т-34, и вовсе занимался исключительно партийной работой, заведуя партшколой в городе Вятка. А будущий заместитель генерального конструктора знаменитого советского танка Александр Александрович Морозов, которого тоже пригласили, учился в Московском механико-электротехническом институте. Был приглашен и Андрей Арвидович Липгарт, будущий главный конструктор Горьковского автомобильного завода, немало сделавший для развития автомобилестроения в СССР, который пока трудился инженером-конструктором в Центральном научно-исследовательском автомобильном и автомоторном институте (НАМИ). Присутствовал и Виталий Андреевич Грачев, создавший первый советский полноприводный внедорожник ГАЗ-61, а пока служивший простым авиатехником.

Разумеется, пригласили и инженеров-оружейников, и связистов вместе с электронщиками, и электриков с энергетиками, и кораблестроителей вместе с разработчиками турбин и дизелей, и разработчиков станков, и инженеров-геологов, и даже перспективных специалистов сельского хозяйства. Очень представительным получился конгресс. Зал нового ДК на 700 мест,