Фантастика 2025-101 - Михаил Иванович Казьмин

— А ловко придумали, капитан Столяров! — повеселел полковник. — В лесу проволоку натягивать будете?

— Неплохо бы, — совсем не по уставу согласился капитан. Ну да, саперы и артиллеристы славятся в армии некоторой независимостью в обращении с пехотными командирами, а также тем, что эта независимость сплошь и рядом сходит им с рук. Оно и понятно — их-то премудрость посложнее пехотной будет. Впрочем, кавалеристы тоже мнят себя выше пехотинцев, но перед артиллеристами и саперами пасуют и сами. — Нам бы только с пехотинцами это обговорить, которые там стоять будут, — добавил капитан.

— Вот мой полк там и встанет, — сказал Ломакин, — так что извольте, капитан, со мной.

— Слушаюсь, господин полковник! — капитан Столяров, похоже, решил не искушать начальственное терпение продолжением демонстрации своей независимости. — Разрешите отдать приказания по продолжению работ?

— Отдавайте, капитан, — разрешил полковник.

Управился капитан Столяров быстро, и вместе с еще одним офицером-сапером, подпоручиком Шульцем, присоединился к нам.

В итоге оживленного обсуждения ставить в лесочке проволочные заграждения решили не сплошняком, а лишь в местах наиболее удобного для пехоты прохода, и то, преимущественно со стороны, обращенной к неприятелю. В глубине самого леска, чтобы не ограничивать наш маневр, замотали колючкой лишь пару более-менее свободных мест. Заграждения присыпали снежком, чтобы для шведов они до самого последнего момента оставались невидимыми, а участки в глубине отметили цветными тряпками на обращенных к нам сторонах. Да, шведам я уже не завидовал. Пушками они колючку не снесут, если только с лесочком и нами вместе, а это дело не быстрое, к нам и подмога подойти успеет, а рубить проволоку тесаками и топорами под плотным ружейным огнем… Есть намного более простые способы самоубийства.

Получив от полковника Ломакина приказания относительно времени нашего выдвижения к леску и места, куда мы должны будем прибыть, мы с капитаном Паличем отправились к месту расквартирования, чтобы успеть раздать соответствующие приказы, проверить обувь и амуницию ополченцев, накормить людей на ночь, потому как утром кормежки не будет — в бой идем.

— Кстати, Алексей Филиппович, — капитан поудобнее устроился в санях и повернулся ко мне, — все хотел вас спросить: вы ведь генералу Левскому родственник?

— Племянник, — признался я.

— Да, знавал я вашего дядю, — Палич мечтательно улыбнулся. — Эх, было время, да… Думал, все уже, отвоевался, а оно вот как вышло… Да еще и снова вместе с Левским, пусть и не генералом пока, — он весело подмигнул мне.

— И действительно, — согласился я. — Прямо старое по-новому.

— Да уж, по-новому, — вздохнул Палич. — И правда, по-новому. Я вот первый раз сегодня колючую проволоку увидел… Эх, нам бы ее тогда… Глядишь, так бы с обеими руками и жил до сих пор.

Или бы погиб уже давно, но тоже с обеими руками, — подумал я.

— Вещь дельная, конечно, — ротный вернулся от воспоминаний к действительности. — И просто, и сердито, — ну да, это он снова о колючке. — Но знаете, Алексей Филиппович, что я подумал?

Я показал самую искреннюю заинтересованность. Именно показал, а не изобразил — мне и правда было интересно, что скажет о моем изобретении (ладно, не о моем, но этому-то миру его подбросил я!) человек военный. Сам я пока что мнения офицеров на сей счет не слышал.

— Это ж каким по-хорошему, по-нашему, по-военному злым надо быть человеком, чтобы такое придумать! — ну вот, теперь я, значит, злой. Ага, зато по-хорошему.

— А может, как раз добрым? — раз уж мой ротный командир сам начал беседу неофициальную, почему бы мне его и не подначить? Тем более, никакой обиды подначка не предполагала. — Сами же знаете, Дмитрий Михайлович, что для врага зло, то для нас добро. Больше шведов повиснет на колючке — меньше наших солдатиков в землю зароют.

— Может, и добрым, — не стал возражать Палич. — Ежели так-то рассуждать. Но вот было бы занятно свести знакомство… Да хоть просто посмотреть, кто ж это до такого додумался.

— И в чем дело? — я адресовал капитану самую беззаботную улыбку, какую сейчас мог выдать. — Со мною вы знакомы, видите меня часто…

— Так это вы?! — изумлению капитана Палича не было предела. Он аж приподняться попытался, должно быть, чтобы рассмотреть меня получше, но сильный рывок саней вперед вернул ротного на место.

— Я, — ну а что тут еще сказать?

— Вы же на службе-то совсем недавно! — кажется, известие о том, что изобретатель такой полезной на войне вещи сам пороху как следует еще не нюхал, Палича даже обидело. Вот же некстати, надо как-то выворачиваться. — И когда только успели?!

— Вот как гимназию закончил, так и успел, — усмехнулся я. — Знаете, мне иной раз прямо так сильно хотелось от учителей отгородиться…

Что я изволил пошутить, до Палича дошло, похоже, не сразу. Зато потом он заливисто, прямо как тот самый гимназист, рассмеялся.

— От учителей отгородиться? Ах-ха-ха! Да вы, Алексей Филиппович, изрядный шутник! Точно как дядюшка ваш, честное слово! Генерал тоже иной раз, бывало, как пошутит, так пошутит! Или прямо на крыльях лететь хочется, хоть в бой, хоть еще куда, или стоишь перед его превосходительством как из ночного горшка облитый, да обтекаешь!

Странно, я что-то специфического армейского юмора от дяди Андрея не слышал. Надо будет при случае как-то побудить его поделиться перлами генеральской мудрости. Но фамильную честь сейчас нужно поддержать…

— Знаете, Дмитрий Михайлович, — доверительно начал я, — обращается раз солдатик к генералу: «Ваше превосходительство, дозвольте спросить!». Генерал дозволяет, а солдатик и говорит: «А почему в епархии у нас митро-палит, а не митро-стреляет?». «А потому, орелик, что ты ду-рак, а не ду-рыба!».

— Да генерал бы тому орелику еще и два часа под ружьем и ранцем назначил! [2] — через пару минут кое-как выговорил капитан, отдышавшись и утерев выступившие от безудержного хохота слезы. Собственно, тут мы и приехали, так что разговоры на отвлеченные темы прекратили, а что поручикам Ломову и Новицкому, как и нижним чинам придется теперь ломать голову, с чего бы ротный командир такой веселый, так это не мои трудности.

С обувью у ополченцев все оказалось в порядке, с амуницией, в общем, тоже, но не у всех. Получив вдохновляющий втык, залетчики принялись за дело. Девятеро обошлись всего лишь подтяжкой лямок заплечных мешков, а вот двоим не повезло по-крупному… У одного ремень патронной сумы был пришит настолько небрежно, что держался уже, как говорится, на соплях, и пришлось несчастному возиться с шитьем толстой кожи, чтобы не остаться без патронов, зацепившись в лесу за сук, другому уж не знаю, чьим именно недосмотром, достался тупой штык, и сейчас невезучий ополченец при помощи напильника и тихих,