Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

он развернулся и пошёл прочь, сопровождаемый несколькими советниками и старшими членами семьи. Их уход был подобен волне, уносящей с собой остатки авторитета, на который рассчитывали представители семьи Ло. Один за другим советники и старейшины семьи Хваджон, явно под выдуманными предлогами, покидали двор, и за пару минут он опустел больше, чем наполовину.

Старейшина семьи Ло, сжимая подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев, сейчас осознал. Всё. Переговоры не просто зашли в тупик. Их смели. Уничтожили на корню. И теперь он уйдёт отсюда ни с чем. Где-то в глубине сознания уже начинали мелькать обрывки будущего разговора с княгиней Ло. Холодный, точный голос, который будет задавать простые, но убийственные вопросы, среди которых будет тот, на который у него просто не будет ответа:

“Почему брачный союз не заключён?”

Он ещё пытался оправдываться перед самим собой. Представители семьи Хваджон не оставили им даже единого шанса… Условия были неприемлемы… Но правда, ядовито сверкающая в глубине мыслей, была в том, что всё испортили они сами.

В этот момент ворота, ведущие во двор резиденции распахнулась, впуская внутрь яркий солнечный свет. На пороге появилась процессия семьи Соль. Их было не меньше десятка, и двигались они легко, уверенно, словно входили в собственный дом. Впереди шла молодая женщина, которую невозможно было не заметить. Молодой мастер Соль Хва. Стройная, с лёгкой, почти насмешливой улыбкой на губах, в одеждах, где каждая складка подчеркивала её положение и вкус, она шла прямо на старейшин семьи Ло, будто их и вовсе не существовало.

– Где мой друг, Андрей? – Её голос, звонкий и ясный, разрезал тяжёлый воздух зала. – Проведите меня к нему. Уверена, он будет рад меня видеть.

Это прозвучало слишком демонстративно, чтобы быть простой просьбой. Для старейшин семьи Ло это был удар, нанесённый прямо в сердце их уязвлённой гордости. Их и без того выдавили с переговоров, а теперь, прямо у них на глазах, другая влиятельная семья собиралась встречаться с человеком, вокруг которого, очевидно, и шла скрытая борьба.

Они ничего не ответили – лишь молча встали. Их лица окаменели, спины выпрямились, и они направились к выходу. Но даже не оборачиваясь, они чувствовали на себе лёгкий, почти насмешливый взгляд Соль Хва, которая уже шагала вперёд, пропуская мимо себя опустошённые взгляды побеждённых.

Соль Хва вошла быстро, почти стремительно – в её движениях было что-то живое, пронзительное, будто она несла с собой целый вихрь свежего воздуха в этот зал, наполненный тяжёлым духом сорванных переговоров. На губах – лёгкая улыбка, глаза – ясные и чуть лукавые. За её спиной шли несколько представителей семьи Соль, но никто из них не перетягивал внимание. Вся сцена принадлежала ей.

Старейшины семьи Ло уже направлялись к выходу, шаг за шагом, будто каждый шаг – по раскалённому углю. Их лица были каменными, но во взглядах читалось то самое уязвлённое чувство, когда человек понимает, что всё обрушилось, и сейчас у них нет ни одного шанса это исправить.

И вот, словно добивающий удар, её звонкий, чёткий голос:

“– Где мой друг Андрей?”

Она произнесла это не спеша, но так, что каждое слово ложилось в воздухе, как плеть. Ни малейшей попытки скрыть близость, ни намёка на придворные формальности. Просто прямая и ясная декларация. Она здесь именно для встречи с ним. А не для этих никому не нужных интриг.

Лица старейшин семьи Ло дрогнули. Кто-то опустил глаза, кто-то сжал губы, кто-то лишь сильнее сжал кулаки, пряча их в широких рукавах. Но по их взглядам было видно – сказанное ранило глубже, чем любой политический выпад.

В этот момент их унижение стало окончательным. Они уходили ни с чем, а мимо них – прямо в центр двора – уверенно и с теплом в голосе проходила девушка, чьё появление словно ставило жирную точку в их провале…

………

Уже на подступах к своей резиденции старейшины рода Ло выглядели так, словно возвращались с неудачного похода. Молчаливые… Нахмуренные… С лицами, в которых угадывались и злость, и усталость, и недосказанные проклятия. Но стоило им переступить порог – язык у всех развязался.

– Нет… Вы это видели? – С хриплой усмешкой выдавил один из этих стариков. – Прямо в зале семьи Хваджон, и без всякого приглашения, заявляется эта Соль Хва. И говорит о нём, как будто они, как минимум, не меньше, чем старые друзья.

– Друзья? – Другой старейшина тут же насмешливо фыркнул ему в ответ, поднимаясь по широкой лестнице. – Тут пахнет союзом. И если князь Хун действительно… – он не договорил, но все прекрасно поняли, о чём идёт речь. – У него уже нет причин даже слушать нас.

– Да и возможный союз семьи Хваджон с семьёй Соль через этого мальчишку… – Третий покачал головой. – Это будет ударом, от которого мы не скоро оправимся.

Разговоры становились всё ожесточённее. Каждый из старейшин добавлял свою щепотку желчи. Кто-то ворчал о том, что “позволили им слишком многое”, кто-то – что Хваджон “слишком легко поддались на влияние пришлого мастера”, а кто-то уже прикидывал, как это скажется на расстановке сил в столице.

Их голоса гулко отражались от мраморных стен, а шаги отдавались в полированных досках пола. И за этим напряжённым разговором никто из них так и не заметил того, что шум их спора уже давно подхватила тишина огромного зала, куда они вошли.

Лишь когда дверь с мягким скрипом закрылась за их спинами, они заметили, что в центре зала, сидя в высоком кресле с подлокотниками, их ждёт тонкая фигура в неброском, но безупречно сшитом платье. Её руки были сложены на коленях, взгляд – холоден, без единой тени улыбки.

Молодая княгиня Ло не произнесла ни слова, пока они не прекратили свой шумный обмен мнениями. И только тогда, с лёгким, но отчётливо слышимым раздражением в голосе, она произнесла:

– Интересно… И что же вы собирались мне сказать, прежде чем я услышу это от других?

Старейшины, ещё секунду назад готовые громить и поносить чужие семьи, замолкли разом, как будто в зал внезапно ворвался ледяной ветер. И теперь в этом, роскошно убранном зале, куда вошли старейшины, царила тишина, нарушаемая лишь редким потрескиванием фитилей в настенных лампах. Молодая княгиня Ло сидела в своём любимом кресле, скрестив руки на груди. Её спина была идеально выпрямлена, а лицо – холодно-неподвижно, но в этом молчании чувствовалась угроза, куда более опасная, чем разъярённый крик.

Старейшины, ещё продолжавшие вполголоса обсуждать Соль Хва и Андрея, замерли, когда княгиня обвела их своим задумчивым, но весьма сердитым