"Фантастика 2025-195". Компиляция. Униги 1-23 - Вадим Витальевич Тарасенко

— Ты придёшь вечером разделить с нами трапезу и обретёшь много больше того, что потерял, — невозмутимо промолвил Юльдра своим глубоким басом, от которого подрагивали метёлки пырея.

Развернулся и ушёл в коричнево-бурый шатёр, а следом всосались жрецы с дубинками. На ткани шатра тут же заплясал солнечный зайчик от зеркала, с которым, похоже, продолжал развлекаться ребёнок у костра.

Дракон медленно обернулся к Йерушу. В разрезанной рубашке вид у Илидора был не глупый, а, скорее, угрожающий. Под левой ключицей бритва зацепила кожу, и на груди дракона проступила тонкая красная полоса. Любой, кто не видел, что тут произошло, вполне мог бы решить, что это сам Илидор рванул на груди рубашку, наступая на эльфа. Найло пятился от него и приговаривал:

— Так, дракон, погоди немного, я тебя прошу. Ну? Илидор! Когда ты ещё слышал от меня такие слова? Когда я тебя о чём-то просил?

— Это была моя лучшая рубашка из двух! — шипел сквозь зубы Илидор. — Мне её Нелла пошила! Ты понимаешь, это подарок! Подарок друга! Какой кочерги этот жопоголовый жрец портит мои вещи? А если я ему морду разрежу вот так же, от глаза до глаза, можно, да?

— Так вот, дракон, я тебя никогда ни о чём не просил, а теперь я тебя кое о чём прошу: погоди немного, потерпи совсем чуть-чуть. Не надо на меня надвигаться с таким грозным видом. Я всё тебе расскажу, Илидор. Я расскажу, чего ради нам нужно стать очень, очень хорошими друзьями Храма, раз уж ты решился с ними заговорить, а не улететь отсюда к ёрпыльному шпыню. И почему ты захочешь пожертвовать им и своё время, и свои силы, и свободу говорить или молчать о прорве вещей, не говоря уже о такой дорогой твоему сердцу рубашке.

— Да ты бредишь, — прошипел Илидор. За его спиной раздражённо хлопнули крылья.

Найло дёрнул верхней губой, обнажив мелкие округло-острые зубы.

— Так, дракон, давай, давай пойдём во-он туда, видишь, в южную часть поляны, там как раз сварили вкусную-вкусную кашу на завтрак. Мы пойдём туда, поедим вкусной каши. Ты посидишь на солнышке. — Йеруш ткнул Илидора в грудь, обнажившуюся под повисшим лоскутом ткани. — У тебя бледноватый вид. Ты как будто несколько месяцев провёл под землёй, честное слово.

И, очень довольный своей шуткой, Найло остановился и расхохотался, закинув лицо к небу и не обращая внимания на тычки в бок, которыми щедро награждал его Илидор.

Глава 4. Вода жизни

Побегав по вырубке, Йеруш раздобыл иголку, странного вида нитки — по виду и жёсткости, сделанные из чего-то вроде тонких корешков — и напёрсток. Золотой дракон посмотрел на добытые богатства с труднопередаваемым выражением лица и без улыбки спросил:

— Эта хрень дружелюбна?

— Шей давай, — Йеруш подтолкнул дракона к поудалёкому пеньку. — И напёрсток надень, не выжучивайся.

— Да я тебе швея, что ли, — придушенным шёпотом негодовал Илидор, а Йеруш всё подталкивал и подталкивал его к пеньку у южного, безлюдного края вырубки. — Нахрен мне ещё напёрсток?!

— Поверь, ты не хочешь давать Старому Лесу свою кровь, — замогильным голосом ответил Йеруш, — и лес, наверное, этого тоже не хочет, я бы на его месте не хотел, да и на своём я не хочу, ну нахрена мне твоя кровь, а, дракон?

— Кстати, о крови: там по поляне ходит лекарка в кровище, — устроившись на пне, Илидор стащил рубашку и мотнул подбородком в сторону зелёного шатра.

— Да, я видел, — рассеянно бросил Йеруш.

Он стоял на одной ноге, уперев стопу второй в колено, и то ли балансировал руками, то ли просто так ими размахивал, от избытка чувств.

— Какого хрена лекарка в кровище? — не отставал дракон. — Что Юльдра делал в том шатре, он ещё и лекарь, что ли? А может, ещё и пекарь? Ай!

Напёрсток соскочил с его пальца и укатился в траву. Шипя сквозь зубы ругательства, Илидор слез с пенька и принялся шарить в густой растительности. Если бы сбылась хотя бы половина его пожеланий, старолесский Храм Солнца должен был бы лишиться своего верховного жреца в самом близком будущем и самым неприятным образом. А потом снова и ещё раз. Йеруш, вытянув шею, рассматривал голую спину Илидора и сердито скалился. Надо же: такой случай, можно наконец рассмотреть, как у Илидора растут крылья — и, что ты будешь делать, его спина до самых лопаток закрыта волосами, они густые, блестящие и волнистые, и совершенно неясно, что там мелькает под ними.

Илидор издал восклицание, означающее, что напёрсток найден, Йеруш отвернулся и принялся медленно кружиться вокруг своей оси, раскинув руки и запрокинув лицо к небу.

— Даже не надейся, ты не сойдёшь за дракона, — сказал ему Илидор и снова уселся на пень. На пальце его блестел обретённый напёрсток. — Так что там с лекаркой и кровищей?

— Да просто некоторые люди — очень, очень тупые, — с отвращением проговорил Найло. — Если им сказать, что огонь жжётся и не нужно в него совать в руку, такие люди непременно сунут руку в огонь. Если им сказать, что не нужно ходить по Старому Лесу без сопровождения местных — они непременно попрутся в лес и пропадут, нахрен, без вести или получат стрелу в лоб, или ветку в живот.

Дракон возбуждённо заблестел глазами.

— Ненавижу таких остолопов, — зло выплюнул Йеруш. — Ты понимаешь, из-за их остолопства всегда же кто-то другой получает на свою голову проблем! Вот те два придурочных жреца — решили они, видишь ли, понести свет солнца шикшам, а получилось что? Мажиний полдня потом искал этих придурков по всему подлеску, а теперь они, видишь ли, валяются в лекарском шатре и доходят, и ладно ещё, если дойдут! А если придётся волочить их на себе? Ну я, конечно, никого волочить не стану, но жрецы станут, и это охренительно замедлит наше продвижение, а оно и так не будет быстрым!

— Кто такие шишки? — потребовал объяснений Илидор. — Это те плетёные штуки, которых мы видели? Это они покусали жрецов? Они точно живые, или это их ветер трепал?

В сторонке остановились две юные жрицы, принялись жарко