Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

— Ну, Семён.

— Какой ещё, нахрен, Семён?

— Ну, Семён же. Мус… То есть, этот. Опер.

У Николая опустились руки с папкой. Судя по виду, он присоединился к нашему с Никитой клану — обалдевших до мозга костей.

— Семён? Это Хрустов, что ли?

— Ну.

— Гну! Когда он её забирал? Нахрена?

— Да хер его… Ну, эту тачку брал два раза. А вообще, уже с полгода иногда берёт. Зайдёт, скажет — «оперативная необходимость». Возьмёт тачку, на какой ездить можно. День покатается, вернёт. Не, я ничего не говорю — он нормально. Не бьёт, там, никакой фигни. Только раз баба одна развонялась, что на одометре много накручено. Отбрехались, что тестировали. Скидку дать пришлось.

— Семён. Хрустов, — повторил Николай. — А… А этот не забирал? — и показал пальцем на Никиту.

— Кто, Никитос? — Феликс как-то сразу воспрял. — Да я его уж… Сколько мы не виделись вообще? Как купил себе этот свой гроб на колёсах. С той зимы, получается. Я ему говорил, нахрена тебе новая, она на следующий день уже тридцать процентов цены теряет, как из салона выезжает?.. Не, позарился, что чинить будут в фирменном сервисе. Ну-ну, ага! Тебе там уровень масла проверят и счёт на десятку выставят…

— Так, тихо. — Николай провёл по лицу ладонью. — Хрустов. Семён.

— Ну, — снова поник Феликс.

— Угу. Значит, сейчас ты заткнулся и никому про это не говоришь! Задача ясна?

— Да не вопрос. А что случи…

— Меньше знаешь, дорогой, дольше проживёшь. — Николай хлопнул Феликса по плечу. — Всё, счастливо оставаться. — Повернулся ко мне. — Ты — поехали.

И пошёл к машине. Я — вслед за ним.

— А я? — обалдело крикнул Никита.

Следователь махнул рукой.

— Свободны. Позже вызовем для дачи свидетельских показаний.

* * *

— Вы как-то очень странно работаете, — заметил я, сев на пассажирское сиденье и пристегнув ремень. — А ну как они сговорились? А вы убийцу бросили?

— Отвали, — огрызнулся Николай, выруливая с территории.

— И опять на «ты»… Может, проще мне тоже «тыкать» начать, чем вам туда-сюда перестраиваться?

Николай молча сопел. Я расценил это как благословение.

— Ты можешь объяснить, кто такой Семён Хрустов?

— Опер.

— Да, это я услышал. А подробнее? Мы его знаем? Мы его любим? Мы его ненавидим?

— Этот тот человек, который позавчера сидел в засаде у магазина, — процедил Николай. — Он завалил своего напарника, сбросил тело в канализационный люк — сегодня ночью нашли, — а потом с нихрена укатил к «Дому с лавкой», где сдох от инсульта. Это, если официально.

Я переваривал информацию. Николай почему-то счёл нужным добавить:

— Причина смерти — реально инсульт. Хотя эксперт сказал, что сколько лет работает, никогда такого не видел. В мозгу почти все сосуды полопались.

— И ты хочешь сказать, что этот ваш Семён и был убийцей? Всё это время?

— Нет. Я хочу сейчас сказать, что он был убийцей вот уже полгода! У нас под самым носом!

— А если Феликс врёт?..

— А ему нахрена? Мы его все как облупленного… А сейчас, ага — он мне наврал и сам с убийцей остался.

— Что-то мне кажется, слабовата аргументация. Ты подозревал этого Семёна, что ли?

— Нет. Но сейчас, знаешь, кусочки в картинку сложились. На обеих девчонок выезжал он. Спецом так подстраивал, не иначе. Говорят же, этих психов прёт возвращаться! Ну, и в целом. Одинокий он, нелюдимый. Странный какой-то.

Я проглотил рвущееся на язык высказывание, что точно такое же определение можно отнести, например, к самому Николаю. Он, насколько понимаю, тоже одинокий и не душа компании ни разу. О странностях вообще умолчим. Моё личное мерило странности в последний месяц сильно изменилось. И, мягко говоря, немного отличается от того, что присуще нормальным людям.

— Бред какой-то, — аккуратно высказался я.

— Да у самого мозги раком встали, — буркнул Николай. — Ч-чёрт…

Приехали мы к непримечательной хрущёвке на Краснофлотской, в нескольких кварталах от магазина. Подъездную дверь Николай, не долго думая, рванул на себя. Магнитный замок понял, простил и отпустил.

— А чё, так можно было? — обалдело спросил я.

— Можно, когда руки не под известно что заточены.

Мы поднялись на третий этаж и остановились перед металлической дверью.

— Ну, — посмотрел на меня Николай.

— Что?

— Открывай!

— Чем? Я как ты не умею. Да и замок тут не магнитный.

Взгляд Николая потяжелел.

— А, — дошло до меня. — Слушай, ну, вообще, я не уверен, насколько могу исполнять такие вещи в интересах гражданских…

— Это я тебе гражданский⁈

— Ну, мне-то — да. Если ты понимаешь, о чём я… Всё-всё, ладно! Не надо так смотреть. Отвечу если что.

Я переместился в призрачный мир. Отметил затихшие звуки и исчезнувшего Николая. Прошёл сквозь дверь, повернулся и, переместившись обратно в реал, отпер замок. Следователь ворвался в квартиру.

Комната была единственная, туда мы и вошли.

— Да твою же мать! — жалобно простонал Николай.

На тумбочке рядом со смятой постелью лежал нож. Я перевёл взгляд на стену, и меня начало тошнить. Стена представляла собой шедевр авангардистского искусства. Не удивлюсь, если кто-то за подобный дизайн отвалил бы кругленькую сумму.

Стена была исписана десятками маркеров самых разных цветов. «Шлюхи должны умирать». «Смерть б****м». «Хорошая шлюха — мёртвая шлюха».

Это то, что я успел прочитать, прежде чем отвёл взгляд.

Глава 24

— Твою мать! — продолжал сокрушаться Николай. — Ка-а-акое же дерьмо…

— А разве это не плюс? — спросил я. — Ну, в смысле, что мы нашли доказательства?

— Да где ты увидел плюс? — Судя по взгляду, Николай готов был схватить нож и ударить им меня. — Мент — серийный убийца! Нам теперь такую реформу МВД устроят…

— Ну а что, менты — не люди, что ли?

— Это вот ты такой умный. А общественному мнению только кость брось.

— Ну да. Тоже верно. Хотя меня больше другое интересует.

Николай ответил вопросительным взглядом.

— Изначально мы ведь пристроились пасти Никиту! Специально Изольду внедрили в магазин. Шли по ложному следу. Что этого вашего Семёна заставило на нас выйти вообще? Маэстро ведь наших телодвижений видеть не мог,