Фантастика 2025-130 - Дмитрий Николаевич Коровников

Слава ветру, вернулся Август, и словоохотливая хозяйка оставила их одних. Аэлло почувствовала, как у нее начал дергаться глаз.

Август вмиг набросился на угощение – хозяйка, как обещала, поставила на стол гуся в яблоках, молодую картошку с маслом, аппетитно посыпанную укропом, запеченные овощи.

– Мм, как же вкусно! – только и смог промычать Август, расправляясь с покрытой золотистой корочкой, гусиной ножищей. Такое ощущение, что проглотил бы, если бы не кость. Принимаясь за вторую ногу, истекающую ароматным соком, снова промычал что-то невразумительное и поднял вверх руку с оттопыренным пальцем. Аэлло поняла, что люди так выражают одобрение.

Хозяйка ответила Августу теплой, почти материнской улыбкой, но Аэлло, обернувшись к ней, вздрогнула.

Взгляд Лады холодный и какой-то слишком пристальный. Чересчур назойливо елозят ее глаза по мощным, вздувающимся буграми мышц, плечам Августа. Заметив, как мечтательно растягиваются красные губы, гарпия нахохлилась.

Слюдяные оконца перестали пропускать свет, несколько молодых женщин в сарафанах в пол зажгли свечи, с ярким, ровным светом. Сразу стало по-домашнему уютней и как будто теплее.

В трактир начала стекаться публика. Аэлло отметила, что гости – в основном мужчины. В не расшитых камизах. Те, которые женаты, дома сидят, берегут свои сокровища, подумалось Аэлло.

Гарпия заметила, что все как будто ждут чего-то, рыскают голодными глазами по залу, поглядывая на лестницу.

Чего они ждут? – подумала Аэлло.

И вскоре узнала, чего. Точнее, кого.

На мгновение разговоры стихли, затем раздался свист и восторженный гул.

Перестав жевать, пить из пузатых ледяных кружек, пялиться на снующих с подносами румяных подавальщиц, все присутствующие обернули головы к лестнице.

Аэлло тоже взглянула на лестницу, и у нее даже дыхание перехватило. Краем глаза гарпия отметила, что и Август жевать перестал и салфеткой вместо губ лоб вытер.

Девушка на лестнице словно сошла с небесного полотна.

Гладкие, как шелк, волосы струятся золотистым покрывалом чуть не до колен. Высокий лоб украшен красно-белым узорчатым очельем, золотые монеты и гроздья красных бусин спускаются на виски.

Лицо белое, маленький нос задорно торчит вверх, на губках бантиком красная краска. Хороши и глаза – голубые, в длинных ресницах, пронзительные, почти русалочьи. Красный сарафан с золотыми птицами с трудом сдерживает полную грудь, под ним белая камиза. Лебединую шею обнимает ожерелье из золотых монет.

Красавица вздрогнула, замерла, словно не ожидала увидеть в вечернее время полный зал посетителей, красные губы растеряно расползлись в улыбке. С видом радушной хозяйки она принялась медленно, чеканя каждый шаг, спускаться по широким ступеням.

Насытилась вздохами и охами, ревниво подумала гарпия. И ведь идет, как плывет, даже смотреть противно.

Хозяйка, Лада, всплеснула полными руками, кинулась к лестнице, причитая.

– Доченька, моя, кровинушка, Насьюшка моя ненаглядная!

– Здравствуйте, матушка, – тихо и мелодично, так, что Аэлло даже скривилась, почти пропела краса.

– Не бережешь себя, моя родненькая, чай умаялась весь день-то за рукоделием! – продолжила причитать Лада, с укоризненным умилением глядя на дочь.

Та в ответ взяла руки матери в свои, ласково проворковала:

– Как же, матушка, ведь ждут вышивку-то к праздникам…

Веки красавицы немного припухшие, что очень ей идет, лицо свежее, отдохнувшее. Аэлло заподозрила, что Насьюшка весь день почивала, от чего и умаялась.

Хотела попросить Августа рот закрыть, но передумала. Снова обернулась к хозяйке с дочерью.

Дочка, значит. От какого мужа? Взрослая совсем, значит, от пастушка.

Интересно, если у женщины дети, они тоже на этих позорных торгах? В толпе стоят или рядом с матерью?

Аэлло скомкала салфетку и бросила ее на стол. Настроение испортилось окончательно.

Она уже хотела подхватить сумку и уйти в свою комнату, но рука замерла на полпути, когда увидела, что фэйри обрамив личико бортами сумки на манер платка, и тоже с пялится на деву в очелье.

– И ты туда же, – прошипела Аэлло себе под нос. Но Бруни услышал.

Зырк глазами-блюдцами на Аэлло, на Насьюшку, на Августа, опять на Аэлло. И спрятался.

Аэлло только привстала, как снова села, увидев, что Насьюшка, сверкая полоской зубов, идет к их столу с подносом. Подошла, широко улыбаясь, водрузила поднос на стол. На райской птице с пышным хвостом стоит графин с темным, почти черным чем-то и пузатые рюмки из красной глины.

– Мы не заказывали, – сказала Аэлло, и Август посмотрел на нее осуждающе, тут же обернулся к красавице с глупой улыбкой во все зубы.

– Вы уж не побрезгуйте, – пропела красавица, улыбаясь так радушно, что Аэлло заворотило. – Это наша настойка, местная. Очень уж вишня в этом году удалась.

Красные губы снова растянулись в улыбке.

Август в ответ ощерился совершенно, как дурак, Аэлло нахохлилась и решила остаться.

Принюхалась к рюмке с чем-то густым, заметив, что Август хмурится, глядя на нее, пожала плечами. Запах странный, сладкий и горький одновременно. Осторожно сделала глоток, и по горлу потекло расплавленное железо. Аэлло закашлялась, из глаз хлынули слезы. Решительно отодвинула угощение подальше.

– Не понравилось? – участливо спросила Насьюшка и откинула за спину золотистый локон.

– Что вы, все очень вкусно, – быстро моргая, пролепетал Август. – Просто моя спутница…

– Просто его спутница не пьет, – отрезала Аэлло, и мило улыбнулась Насьюшке. – И пьянство не одобряет.

Следующая милая улыбка адресовалась Августу, и тот поспешил поставить рюмку. Белый лоб красавицы прорезала морщинка.

– Вы извините, ради светлых богов, что не угодили вам!

– Что вы, что вы! – вскричал Август. – Как можно! Даже не говорите так. Я хочу сказать, вы бы посидели с нами, составили компанию!

– Так ведь нельзя нам с гостями-то, нехорошо это.

Красавица опустила очи долу и скромно улыбнулась.

К их столику, плавно покачивая бедрами, подплыла Лада. Ласково улыбаясь, посмотрела на Аэлло, по-матерински положила теплую ладонь на кудрявую макушку. Чуть склонившись, заглядывая Аэлло в глаза, проворковала:

– Да ты, смотрю, красавица моя, совсем устала. Уморила я тебя своими разговорами. Пойдем, провожу тебя, я уж и водицы нагрела, ополоснуться с дороги! И спать крепко будешь.

– Тебя проводить? – воскликнул Август и даже подскочил.

Аэлло скрипнула зубами.

– Ничего, – ответила она хозяйке, отводя голову в сторону и старательно улыбаясь в ответ. – Я с севера, мы не привыкли мыться горячей водой. Таем.

– Аэлло, – укоризненно шепнул Август, поджимая губы куриной гузкой. Гарпия не сдержалась и от души пнула его под столом.

Август выпучил глаза, но смолчал.

Насьюшка посмотрела на Ладу, подняв брови, и та показала глазами наверх. Насьюшка кивнула и пропела:

– Ах, матушка, правы вы были, когда подметили, что я притомилась. Лягу сегодня почивать пораньше.

И ушла, покачивая бедрами, точь-в-точь