Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

приглядывал за нашей группой, а поручик — за шайкой мажоров во главе с Долгоруковым. «Старший охотник» шарился по периметру, а вот мутный Брунь оказался в какой-то момент рядом со мной.

— Ягодка эта знаешь, скок стоит? — сказал он, срывая капельку тяги и кидая ее в мой контейнер.

— Ну?

— Без «ну», а то рукой махну. Тыщу денег за кан, понял?

— За что?

— Э… Ну в смысле за три кило. Но ее и мелкими партиями берут в городе — да хоть поштучно.

— Кто? — ляпнул я, прежде чем осознал, что не стоит.

— Да хоть кто! — довольно ответил Брунь. — Вишь, опричники всех распугали, народ боится ходить… А между тем опасности никакой нет, если с кочек-то не спускаться. Такие дырки — они никогда под кочками не раскрываются. По кочкам гуляй, понимаешь, как по проспекту! Кочкам наше почтение…

Он долго бы еще распинался, напуская папиросный дым, но я повернулся и — по кочкам — отошел от Бруня подальше. Знаем такие подкаты.

Однако назойливый дядька с фиксой от меня не отстал.

Уже на базе — когда мы выгружались из вездехода — он опять оказался рядом и сунул в карман моего комбеза грязную мятую бумажку.

— Чо ты рожу кривишь, — шепнул Брунь, — все же понял. Здеся все всё понимают. Хочешь тоже нормально бабок поднять — обращайся.

На бумажке был адрес поронайской аптеки.

Пару следующих дней я не вспоминал про Бруня. Но слова этого мужика снова пришли на ум, когда я нашел в общем контуре расписание выхода групп… Всех групп, не только наших, учебных. Ну или, по крайней мере, было похоже, что всех. Туда. В Хтонь.

В расписании были окна — и одно из них попадало на воскресенье. День, когда нас выпускали в город.

И очаг Хтони находился вовсе недалеко от Поронайска.

Мы туда ехали, конечно, на вездеходе. Но если честно…

Хоть на велосипеде можно туда доехать. Посмотреть…

Да.

Посмотреть. Это место от проселка недалеко, а проселок — открытая территория. А ягоды эти там прям на краю болота растут…

Потом я во второй раз встретил Варю. К тому времени я уже выяснил, как зовут крепостную Челядниковой, и — чего уж таить! — высматривал девушку в платье среди силуэтов в мундирах. Но, кажется, ей все-таки не полагалось часто мелькать тут, второй раз случился только в субботу.

В столовой. Хозяйка — да твою ж мать! звучит-то как мерзко! — так вот, хозяйка Вари сидела за столом командования, а девушка стояла за ее стулом.

Когда Челядникова выхлебала компот из стакана и поставила его на поднос, Варя, не поднимая глаз, взяла поднос и понесла его в сторону стола с грязной посудой.

— Стоять, — приказала госпожа подполковник.

В столовой был шум, но я это четко услышал.

Схватила салфетку, вытерла пальцы, скомкала и пульнула на поднос. Комок отскочил от груди девушки и шмякнулся куда-то в тарелку.

Вроде бы это даже и не было запланированным унижением. Просто-напросто неприцельный, небрежный бросок. Но, блин, как же отвратно смотрелось!

В школе я, конечно, повидал травлю — чего таить, по малолетству и сам участвовал, — но там жертва как будто всегда была, ну… на равных с нами. Все в одном классе учимся. А тут — крепостная. Ничего не сделать.

— Стой, стой! — заорал какой-то румяный офицер.

И когда Варя остановилась, докинул в поднос что-то от себя, не глядя на девушку.

Глядела Варя в этот момент на меня. И я снова подумал, какие, черт побери, глазищи.

«Много денег, — сказал у меня в голове голос Гани, — на выплату неустойки».

В воскресенье я надел джинсы и синюю спортивную куртку, взял в Поронайске арендный вел и поехал в Хтонь.

По пути мне не встретилось ни души.

* * *

Хлюп.

Торопливо обираю ягоды с куста.

На самом деле это не какой-то специальный куст — черные ягоды не на нем растут, а прорастают повсюду: на сухой траве, на зеленой траве, на камнях… Один раз я нашел подошву резинового сапога, и она была густо усыпана блестящими бусинами, торчащими из резины. Скорее не ягоды, а на росу похоже. Но не выпавшую, а вот… выросшую. Или на колорадского жука.

Ну и насчет «повсюду» я, конечно, погорячился.

В первый раз нам здорово повезло. И я понимаю это только сейчас, сам зайдя в болота.

Тяга отнюдь не рассыпана под ногами, черные капли попадаются не так часто, как хотелось бы. Иной раз россыпи этих блестящих шариков видны где-нибудь на трухлявом пне, к которому не ведет ни единой кочки.

Наверняка и такое кто-нибудь собирает. Но я с кочек сходить не дурак. То есть, конечно, дурак, но не настолько. А вот полез сюда все-таки зря. Поверил в халяву.

Пластиковый бидон, который я купил в супермаркете, заполнен совсем ненамного — а ведь уже три часа прошло.

Двигаешься-то по болоту очень медленно.

Да и с самим временем тут словно происходит что-то: то пять минут тянутся, будто час, то наоборот. Это если верить часам. Проверить трудно: небо какое-то низкое, солнце тусклое — и ориентироваться на местности я не умею, но кажется, что оно висит не в том месте. Чем дальше в болото — тем больше.

Я сначала не хотел заходить глубоко, но блин… зря, что ли, приперся? Кочка за кочкой… и вот уже, Андрюха, ты черт знает где. Словно мало быть в Поронайске — еще в Поронайскую Хтонь надо забраться, да поглубже.

Стоп, вот еще один кустик.

Срываю черные шарики — они, кстати, на ощупь сначала мягкие, как настоящие ягоды, а потом оказываются неестественно крепкими и тугими: ни один не смог в пальцах лопнуть, — и… слышу.

— Андрей.

Подскакиваю — в который уж раз. Кручу головой. В руках палка — первое, что я себе присмотрел, когда с проселка свернул.

Никого!

— Андре-ей!

Блин, это из-под земли, что ли⁈ Из дырки? Так нет сейчас рядом этих супердырок!

— Андре-е-ей…

Елки-палки, да это голос из лужи! Лужа метр на метр — у подножия крохотного холма, на котором стою. Ну или у подножия огромной кочки… Неважно!

Важно, что в гладкой поверхности отражаюсь я, карликовое солнце, и… у меня силуэт за спиной!

Разворачиваюсь рывком — и сразу бью палкой. Резко — со свистом.

Мимо! Никого нет!

— Андыр-е-и-ээ-эй… — укоризненно.

Второй человек, отраженный