Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

«Исчезли». Это слово долго звенело в ее ушах. Зейнаб открыла было рот, но слов у нее не нашлось. Она бы предпочла сама найти тело Али, в каком бы состоянии оно ни было. Она сожгла бы его и молилась бы, как молятся ее соплеменники. По крайней мере, знала бы, что он умер мучеником и его глаза открыты раю.

Теперь он придет в себя рабом человека. А впереди его будут ждать века страданий от рук народа, чьим миром он всегда так восхищался.

– Это моя вина, – с трудом проговорила она. – Я во всем виновата. Я никогда не должна была содействовать его возвращению…

– Зейнаб. – Акиса неожиданно оказалась рядом с ней, положила руки ей на плечи. – Послушай меня. Ни в чем ты не виновата. Ты не могла предвидеть, что город подвергнется нападению. И велика вероятность, что Ализейд жив. Мы не знаем, что ифриты хотели от него.

Слезы обжигали глаза Зейнаб.

– Они всегда хотят одного.

– Ты этого не знаешь, – не сдавалась Акиса. – Возможно, ифриты у нас за спиной сговорились с дэвами. Иначе зачем они вообще здесь?

– Что? За этим стоят дэвы?

– Короля убил этот бесхребетный великий визирь, это он выпустил яд, целясь в мой народ. – Акиса сплюнула. – Я его убью.

Убийственные заявления Акисы ненадолго вывели Зейнаб из отупляющего облака скорби, грозящей поглотить ее целиком. У нее не было времени предаваться горю.

– Я не думаю, что во всем виноваты дэвы, – сказала она. – В конечном счете ведь именно Нари нас предупредила. Она и Мунтадир остались во дворце, чтобы мы смогли предупредить квартал Гезири, а потом направить Али и королевскую гвардию на поле боя.

Субха принялась расхаживать из одного конца комнаты в другой.

– Нехорошо это. У меня десятки пациентов-дэвов – жертв атаки на Навасатемское шествие. Если пойдут слухи о том, что за тем, что случилось с Цитаделью стояли дэвы… – Она посмотрела на Зейнаб. – У вас есть вне дворца союзники, которые в состоянии нам помочь? Родственники?

– Мои отец и мать были единственными детьми в своих семьях. У меня есть дальняя родня и дядюшки, которые служат в Дэвабаде, но… – Зейнаб проглотила комок в горле. – Но они должны были находиться в Цитадели.

– А по материнской линии? – настаивала врач. – Королева финансировала половину всех работ. У нее должны быть связи, родня…

– Большинство вернулись с нею в Та-Нтри. – Произнеся эти слова вслух, Зейнаб почувствовала невыносимое одиночество. Ее отец умер, ее мать на другом конце света. От Мунтадира и Нари ее отделяет целый город, а Али…

Спасаясь от боли в груди, Зейнаб сделала резкий вдох. Нет, сейчас она не будет думать об Али.

– Значит, у вас нет союзников, – без лишних церемоний сказала Субха. – Принцесса без всякого влияния – просто лицо, занимающее койку в лазарете. Как мы можем предотвратить приход сюда остатков королевской гвардии, желающей расправиться с моими пациентами-дэвами?

– Королевская гвардия послушается ее, потому что она принцесса, – сказала Акиса, сверкнув глазами. – Зейнаб в той же степени потомок Зейди аль-Кахтани, что и ее братья. Наш народ исполнен лояльности. Они сплотятся, подчиняясь ей.

– Ваш народ консервативен, – возразила Субха. – Они с большей вероятностью ради ее же безопасности запрут ее в каком-нибудь доме, а сами будут сражаться между собой за наследство вашего отца, пока от города не останется ничего. – Акиса в ответ издала шипение, и Субха глумливо фыркнула: – И не пялься так на меня. Я слишком много раз видела, как мой народ оставляют в несчастье без помощи, так что больше не боюсь никакого набычившегося бандита.

– Я тебе покажу набычившегося…

– Хватит, – сказала Зейнаб, повернувшись к Акисе. – С кем ты там разговаривала?

Стрельнув напоследок злобным взглядом во врача, Акиса ответила:

– В основном с солдатами. Их осталось несколько десятков, но ни одного высокого ранга. Я видела двоих благородных кровей, но они готовы обмочиться со страху – главный садовник и министр почетных резервов.

– Почетные резервы? – спросила Субха. – Имеется в виду оружие?

– Под резервами имеются в виду мантии, – слабым голосом сказала Зейнаб. – Почетные мантии для гостей.

– Так, – сказала врач, ущипнув себя за переносицу. – Мы все умрем.

– Ничего мы не умрем. – Зейнаб, держась за Акису, встала на свои ослабевшие ноги, которые словно стали резиновыми в тех местах, где она не испытывала боли, и дурной запах наполнил комнату. Зейнаб сморщила нос, поняв, что она и есть источник этого запаха. Платье на ней было покрыто грязью, замарано землей, кровью и еще бог знает чем, налипшим на темную накидку, в которую она завернулась, в спешке выходя из дома.

К счастью, ее тюрбан не пострадал, и ей удалось отмотать с конца достаточно материи, чтобы закрыть лицо.

– Я хочу поговорить с этими людьми.

Акиса посмотрела на нее:

– Ты похожа на гуля.

– Королевских кровей?

Женщина-воин наклонила голову:

– Может быть.

– Ты такой замечательный источник утешения. Придется довольствоваться хотя бы этим.

Осторожно неся руку в лубке, Зейнаб последовала за Акисой из маленькой комнаты в главный коридор лазарета.

Со двора доносились громкие голоса с явным гезирийским произношением, но совершенно неразборчивые. Несмотря на несколько сменявших друг друга учителей, Зейнаб так и не смогла освоить язык отца, и это постоянно отдавалось болью в ее сердце.

Теперь она надеялась, что это не будет недостатком, который не позволит ей взять в свои руки те рычаги власти, что были ей доступны.

– Идиоты! – рявкнула по-джиннски Акиса, когда они вошли во двор, наполненный спорящими джиннами. Зейнаб молча благословила ее за то, что она перевела толпу на другой язык. – Прекратите лить слезы и скрежетать зубами. Здесь ваша принцесса, она хочет говорить с вами.

Зейнаб даже не знала, что мужчины могут смолкать в одно мгновение. Она вышла из-за спины Акисы. Около дюжины мужчин-гезири уставились на нее, они были облачены в разные формы, окровавленные и драные. Ни одного знакомого лица Зейнаб не увидела и подавила в себе инстинктивный позыв убежать, спрятаться.

– Ваше… ваше высочество, – пробормотал человек с сильно сломанным носом. Его широко расставленные глаза некоторое время смотрели на нее с распухшего посиневшего лица, потом он резко перевел взгляд вниз, а потом так быстро рухнул на одно колено, что, вероятно, его пронзила боль. Он шлепнул стоящего рядом с ним человека, и вскоре все они опустились на одно колено, и теперь ни один из них не смотрел на нее.

Это привело лишь к тому, что Зейнаб почувствовала себя еще больше не в своей тарелке. Она, вероятно, знала некоторых из их женщин, жен и дочерей,