Последнее слово единорогов - Виолетта Орлова

Тода поправиться. Эту мысль предложил Баклажанчик, и Артур с ней согласился. Рана уже давно затянулась, однако больной по-прежнему метался в лихорадке, твердил что-то невразумительное и своим состоянием здорово переполошил друзей. Невозможно было без сострадания смотреть на его бледные заострившиеся щеки, судорожные, немного даже отчаянные метания по постели, слезы, измученный вид. Наверное, в этот самый момент слабости и болезни его простили и полюбили все без исключения: даже те, кто еще сомневался в его исправлении, например, непримиримый Дан.

Болезнь неизвестного происхождения оказалась отнюдь не единственным печальным моментом, омрачающим долгожданную встречу друзей и победу над Тенями. Через какое-то время после ухода полидексян возле рвов Омарона появилась группа людей – истощенных, жалких, побитых, но живых! То были последние защитники Нуазета, которым удалось выжить. Полидексяне так и не взяли крепость, несмотря на численное преимущество. Они выстояли, но какой ценой!

Оделян задумчиво глядела вдаль, когда по ветке к ней робко подошел неизвестный парень – такой смуглый, что почти сливался по цвету кожи с корой деревьев, невероятно худой, избитый, но очень красивый. Пожалуй, даже слишком красивый для парня.

– Прошу прощение за беспокойство… Артур сказал, что вы Оделян? – предельно вежливым тоном поинтересовался он. Оделян уловила армутский акцент и раздраженно поморщилась.

– Да, – грубовато ответила она. Царица топей не терпела излишней вежливости.

– Меня зовут Кирим. И у меня есть кое-что для вас! – С этими загадочными словами парень робко протянул ей какую-то серую бумажку, исписанную кривоватым почерком. Его ладонь была шершавой, точно кора дуба.

– Там все сказано, а я… Пойду. Если захотите потом что-то спросить, не стесняйтесь, расскажу подробно, как все произошло.

– Не думаю, что это потребуется, – неожиданно холодно отозвалась Оделян. Кирим пожал плечами и отошел от нее, присоединившись к друзьям. Пока не открыли Беру, они по-прежнему находились возле трактира «Прикорневой», хозяин разрешил им воспользоваться гостевыми гнездимами на время болезни Тода.

Какое-то время Оделян с завидным спокойствием смотрела на послание: лицо ее не выражало ни единой эмоции, оно словно окостенело. Губы, волосы, глаза – все застыло. Затем хладнокровная царица топей подняла руку и как бы небрежно выронила листок, любуясь, как он плавно качается на волнах смраденьского ветра. Солнечные лучи по очереди освещали слова, болезненными вспышками появлявшиеся на нем.

«Одди», «люблю тебя», «прости», «Дж».

Хоть холода уже наступили, еще не вся листва опала с деревьев – последнее послание Джехара смешалось с пожелтевшими листьями и, кружа в воздухе, принялось медленно спускаться. Оделян с напряженной внимательностью наблюдала за его полетом с ветки, а когда он стал совсем маленьким и неразличимым, то упала на колени и горько зарыдала.

Потом они узнали про печальную судьбу Пита и других доргеймцев, пожелавших идти за Джехаром. Отважные воины, еще такие юные! погибли в своем последнем бою, для которого их всю жизнь готовили. Отряд Джехара был малочисленным, но, возможно, именно их вмешательство помогло крепости выстоять. В Омароне и Беру объявили несколько дней траура по погибшим – но что толку? Лучше бы блистательные правители изначально больше заботились о своих поданных – живых, пока еще имелась такая возможность. Впрочем, так часто бывает: иногда люди становятся значимее именно после смерти, хотя при жизни можно было тысячу раз воздать им хвалу. Кирим же с Айрисом выжили, к великому счастью своих друзей.

В первое время все смешалось: ликующая радость встречи и ослепляющая горечь от потерь. Победа и одновременно поражение. Увы, Тин принес в родной гнездим поистине несчастливые вести: семья потеряла дорогого кормильца. Даниел же наконец-то встретился с обожаемыми родителями, а Тод, придя в себя, смог по-настоящему удивить своих: маленькая Оюна, пропавшая так давно, выжила! Сестра Тода нашлась спустя столько лет! Настоящее чудо озарило их дом, принеся на своих крыльях любовь и прощение. Невзгоды соседствуют с радостью, шествуя рука об руку.

Артуру так и не разрешили подняться в Беру, ведь он по-прежнему значился преступником, да еще и, вдобавок сбежавшим из колонии. Друзья готовы были скопом накинуться на законопослушных пограничников и растерзать их в жалкие клочья, однако Артур не дал этому случиться. Он не сильно расстроился, ибо уже давно решил раньше остальных отправиться в Троссард-Холл, место, ставшее ему настоящим домом. Диана, разумеется, захотела полететь с ним.

Но сначала они попрощались с друзьями. Алан, Тилли, Кирим и Амбер вместе с другими армутами отправлялись в знойный Мир чудес.

– Я только провожу кое-кого… А то ведь знаешь, каких только плутов не встретишь в степях! Но будь уверен, школяр, на твой день рождения прилетим на единороге.

– Где-то я уже это слышал… – весело рассмеялся Артур. – Надеюсь, на сей раз тебе не придет в голову обдуривать в карты всяких сомнительных охотниц? А то потом еще спасать тебя…

– Разве что мою очаровательную спутницу. Амбер, ты ведь не заставишь меня голым бегать вокруг тебя на коленях?

Госпожа Оридиан заливисто рассмеялась, сделавшись невероятно хорошенькой. Артур вообще отметил для себя, что суровая хозяйка Дромедара выглядит сейчас куда моложе, чем она ему представилась во время их первого знакомства. Неужели любовь так меняет людей?

– Мы тоже обязательно прилетим, – серьезно сказал Кирим, он же верный Олень.

– Только я, увы, не смогу, – с некоторой грустью заявил Айрис. – Ведь я не свободный человек. Прости меня, мой друг.

Артур, улыбнувшись, обнял их за плечи, и вдруг ребята почувствовали какое-то странное покалывание во всем теле.

– Что происходит? – воскликнул Кирим отшатнувшись.

– Твоя татуировка с орлом! – ахнул Айрис. – Исчезла!

Кирим почти в испуге коснулся шеи, словно пытаясь на ощупь определить, правду ли говорит его друг.

– И моего клейма на руке тоже нет, смотри! – Айрис вытянул вперед смуглую руку и принялся с ребяческим восхищением ее осматривать. Безупречно гладкая кожа без единого намека на рисунок.

Они почти одновременно подняли взор и с такой горячей признательностью посмотрели на Артура, что тот невольно смутился.

– Мне бы очень хотелось видеть вас на своем дне рождения, – робко произнес он, улыбаясь во всю ширину рта.

– Ты самый великий естествознатель из всех! – восторженно ахнул Кирим, с обожанием глядя на Артура.

– А еще и единственный, – хмыкнул Артур. – Прощайте, ребята. И, надеюсь, скоро увидимся! А мы с Дианой немного проводим вас!

Они поднялись в воздух на Баклажанчике – прямо под ними лентой змеился караван армутов: увы, их осталось совсем немного. Выжили в основном лишь богачи, которые все время прятались на спасительных ветвях города. От прекрасной армутской конницы остались лишь пара-тройка коней и несколько бойцов. Грустно выглядел с высоты этот поредевший караван, уходивший вдаль. Глядя на