Слуга Государев. Тетралогия - Денис Старый

Тем более что не боярских детей, а именно дворянских. После серьёзного отсева, когда я проверил более ста одногодков Петра Алексеевича на разум и уровень образования, создал класс из перспективных юношей.

И в этом деле я смог использовать отличный и почти что неограниченный ресурс. Можно было запрашивать столько учителей, сколько нужно якобы для обучения только лишь Петра Алексеевича. Проблема состояла в том, что учителей взять было неоткуда. А заказывать таковых из Европы я не осмелился. Россия ещё не та, чтобы действительно массово принимать разных достаточно статусных трудовых эмигрантов. Так что учит детей и отец Иоанн, и два дьяка, приставленных к государю.

Деловитым видом, с явным интересом, государь ходил вдоль трёх длинных столов. Не получалось учеников усадить за отдельные парты, поэтому приспособили длинные столы и лавки.

Дворянские отпрыски из незнатных родов волновались и трепетали. Государь проверял у них математику.

— Ну же, остолоп, взгляни сюда. Яко ты вычислил сей угол? Неверно сие, — раскритиковал домашнее задание у одного из парней государь.

Подобным педагогическим приёмом я умудрялся убивать сразу двух зайцев: с одной стороны, Пётр Алексеевич максимально закреплял материал, при этом не теряя интереса к обучению; с другой стороны, и ученики максимально старались учиться и впитывать науку, чтобы только не получить вот такое замечание от самого царя.

В дальнейшем я предполагал производить отсев и из числа учеников. Те, кто не будет проявлять должное усердие в учёбе или же покажутся мне неспособными для серьёзных дел по причине недостатка личных качеств, будут отсеяны. Тут еще и на психологию смотреть. Выдержат, проявят упорство, так и будут дальше учится.

Мало, конечно, такого количества учеников, но я ещё рассчитывал на то, что в Новодевичьем монастыре также будут готовить будущих чиновников к службе, и я смогу приложить свою руку к их обучению.

Вместе с тем — лучше хоть сколько, чем никого.

Вот так и проходили мои дни. Мы готовились к будущему. Скоро, ну пусть и через пять лет, но царь вернется в Москву и держитесь все бояре. Правда реформы некоторые нужны уже сейчас и мне придется договариваться с боярами. Но есть что предложить и даже им.

От автора:

Двое деревенских парней становятся московскими студентами. Жизнь в общаге 2000-х, приколы, первый взрослый опыт и встреча с артефактом, открывающим портал в иной мир: https://author.today/reader/484977

Глава 15

Преображенское

7 июля 1682 года

— Говори, Игнат! — первому слово на совете моих приближённых дал я Игнату Ивановичу.

Бывший шут уже работал управляющим на моих землях. И пока я был им весьма доволен. Единственное, что только лишь быть управляющим на земле — это для Игната мало. Мне просто было необходимо знать, как там поживают пауки в Боярской думе.

У шута были связи среди стряпчих при дворе, иных служащих, которые ему вроде как по-дружески немало чего сообщали. Не самые лучшие и надежные источники информации, так как заседания Боярской думы чаще проходили при закрытых дверях. Вместе с тем, если сопоставить официальные данные и немного слухов, и те эксклюзивные сведения, что удавалось собрать Игнату, то выстраивалась общая картина.

— Боярин Одоевский преставился, — сообщил скорбную новость Игнат.

С одной стороны, не скажу, что я по этому боярину сильно горюю. Хотя душа христианская и зла вроде бы как не натворил. С другой стороны, это говорило о том, что целая партия, которую возглавлял старый болезненный человек, Одоевский, сейчас рассыплется.

А ведь там были те бояре, которые решили сильно не светиться. Своего рода «центристы» ни нашим ни вашим. И вот гадай, к какой партии большинство из них примкнет. Не приведи Господь, к Нарышкиным.

— Кто окончательно верх возьмёт? — спросил я Игната.

— Ромодановские шибко усилились. Но ходят слухи, что Матвеев возжелал направить одного из Ромодановских сюда для присмотра за тобой и всем тем, что происходит, — сообщил Игнат.

— Фёдора Юрьевича Ромодановского? — догадался я, о ком идёт речь.

— Зело прозорлив ты, Егор Иванович, — отвечал мне управляющий.

Из своего знания истории я помню, какую большую роль играл Фёдор Юрьевич Ромодановский в реформах Петра Великого в деле созидания Русского государства, пока неуёмный государь мотался то по Европам, то по необъятной России.

У меня сложились вроде бы как неплохие отношения с Григорием Григорьевичем Ромодановским. И в целом я видел этот род, скорее, своими союзниками. Так что никакого волнения по поводу того, что кто-то придёт и нарушит выстраиваемую мной систему, не было. А вот от деятельного помощника, или даже помощников, я бы не отказался.

— Что по крестьянам? Купил кого? — подымал я очередную тему.

Крайне мало у меня крестьянских душ. Половозрезых мужиков только чуть больше трех десятков. На такие площади земли, в полторы тысячи десятин столько мужиков было бы нормально, но не в этом времени. Ну еще и три трактора, минимум, чтобы было. А так…

— На три семьи и сговорилси. Твое участие повинно быть при сговоре, — сказал Игнат.

— Что умеют? — спросил я.

— Яко ты и просил, кузнеца одного сговорил. Дорог он с семьей своей. Почитай за семью сто ефимок просят. И то могли и более. Дельный то кузнец. У его сын четырнадцати годков и двенадцати годков, помогают батьке, а в учет оплаты не идут, — то ли хвалил кузнеца, то ли себе цену набивал Игнат, но описывал семью кузнеца, словно бы завод целый купил.

— Более не ищи никого. Мне десять семей дадут, — сказал я.

У нас с полковником Глебовым была тяжба. Нет, не судебная, а на честность. Дело в том, что стремянные нагнали грабителей усадьбы Хованского и разбили их. Разумеется, что взяли добро себе.

Но… Я покупал же усадьбу Хованского, ну или не покупал, а оформил на себя, со всем добром, что там находилось. И если бы я испросил разбирательства, то часть, даже большую, я бы забрал у Глебова. Но нам же нужно выносить сор из избы.

С другой стороны, полковник имел поместье. И ему, как оказалось, крестьян девать некуда. Поместье небольшое, крестьян много. Удивительная, на самом деле ситуация. Ну так десять семей — так мы договорились. Причем три семьи должны быть ремесленные, такое условие. Ну и я тогда ничего не имею и не претендую на добро из усадьбы Хованского.

Чую своей пятой точкой, что Глебов очень хорошую добычу взял. Быстро он согласился с моим предложением.