Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин

На память Кирилла пришли слова Андрея о том, что эта «добрая и милая» девушка довела ученицу до самоубийства. Или не она довела, а по её вине? В общем, не такая она оказалась и милая, не такая и добрая.

— Я тоже был в шоке, когда узнал о случившемся. Не должны красивые женщины уходить так рано из жизни, — Кирилл постарался, чтобы голос прозвучал искренне.

— Да-а-а, — протянул Григорий Сидорович, а потом спохватился. — Я тогда пришлю вам ссылку, когда будет сход. Надеюсь, что вы не против, если к нам присоединится ещё один человек?

— Ещё один? А кто, если не секрет.

— Не секрет. Это будет наш завхоз, Андрей Васильевич Куралесов.

Брови Кирилла едва не взлетели под кромку волос. А ему учитель и наставник ничего не сказал. Вот же темнила…

— А он не стар для подобных дел? Вдруг его инфаркт шарахнет в самый неподходящий момент?

— Молодой человек, — губы математика поджались. — Из таких людей, как Андрей Васильевич, гвозди ковать надо. Он стальной мужик! Мы тут с ним недавно… В общем, я в нем уверен. К тому же, он не намного старше меня, а я ещё ого-го какой!

Кириллу стоило больших усилий удержаться от смеха. Ладно, если хочется Григорию Сидоровичу чуть примолодиться за счет Андрея – пусть его. От Кирилла не убудет, а пожилому человеку польстит.

— Простите, — Кирилл поднял руки, как будто сдался перед убедительными доводами математика. — Был неправ. Готов покаяться и посыпать голову пеплом. Если вы говорите про завхоза такие вещи, то уверен, что он достойный человек и легко вольется в наш клан.

— Вольется-вольется, — кивнул математик.

В этот момент долгий звонок провозгласил, что большая перемена закончилась и детям пришла пора принимать очередную дозу знаний.

Математик кашлянул. Повертел в руках журналы.

Только сейчас Кирилл обнаружил, что стоит на его пути и мешает проходу. А математик, в силу врожденной тактичности, не желает обходить преграду.

— Простите, я вас задерживаю, — Кирилл стукнул себя по лбу и отошел в сторону.

— Да ничего, я был рад пообщаться. Хорошо, я скину вам адрес и время, когда мы соберемся. Не знаю, стоит ли сейчас трогать Марию Павловну…

Кирилл покачал головой.

— Думаю, что сейчас не стоит. Она так расстроена после смерти подруги. В общем, давайте соберемся мужской компанией и сходим на разведку. Для притирки друг к другу. Хотя, если вы так тепло отзываетесь о завхозе, то думаю, что проблем не возникнет.

— Ну что вы, какие могут возникнуть проблемы в мужском коллективе? — хмыкнул математик, спустился с лестницы и пошел по коридору в сторону своего кабинета.

Кирилл взлетел по лестнице, пробежал до третьего этажа, и только потом спустился вниз. Не хотелось предполагать, что Григорий Сидорович был тем самым неизвестным врагом, который выпускал стрелы. Слишком уж быстро двигалась тень – в виртуальности маг был медлителен, а тут…

На первом этаже Кирилл остановился возле стены и потянул за едва выступающий свисток. Пластиковое устройство почти полностью скрылось в масляной краске. Когда Кирилл вытащил его, то следом посыпался песок, дальше показалось деревянное перекрытие.

Мда, похоже, что тут явно сэкономили на цементе. Или Кирилл не рассчитал с силой броска. Ухмыльнувшись, Кирилл решил, что это явно второе.

16

«Когда один день похож на другой, люди перестают замечать то хорошее, что происходит в их жизни каждый день после восхода солнца»

Пауло Коэльо

В этот день Женька Ковалев с утра размялся на площадках «Мортал Комбат». Он не столько был нацелен на победу, сколько на разминку каждой мышцы. Если те быки, которые встретили его на подходе к дому Оксанки всё-таки задействуют дополнительные бусты, то справиться с ними будет ой как не просто.

Ковыль подошел к окну. Серое петербургское небо неторопливо текло по направлению к Финскому заливу. Мать затихла в своей комнате. По квартире навязчиво плыл запах блевотни. Женька распахнул окна, пусть лучше будет холодно, чем ощущать запах кислых огурцов и протухшего студня.

Он перебрал в памяти разговор с Кириллом Александровичем. Вроде бы ничего лишнего не сказал, но и неправды выдал мало. Да, клан у него был странный. Ну что это за клан, где соклановцы не видят лидера? Хотя примочки прикольные, ярость вливается так сильно, что перед Вротмнетотемом никто не может устоять. «Боевая ярость» – он так её про себя назвал. Так звучало грозно и вместе с тем солидно. Как будто Женька был солдатом, а боевая ярость была его примочкой, помогавшей стать всесильным и бессмертным.

Оксанка пошла на поправку, что не могло не радовать. Ковыль просидел возле неё весь вечер, временами уходя в свои мысли. Девчонка после пятого окрика посоветовала Женьке разобраться со своими делами, а потом уже приходить в гости. Иначе она себя очень неуютно чувствует, когда разговаривает с чурбаном, а тот даже не откликается.

Чурбан?

Вряд ли можно назвать чурбаном человека, который все силы прикладывает к тому, чтобы выжить…

Но девчонки такой народ… У них сейчас только поболтушки на уме, наряды и косметика, чтобы обратить на себя внимание!

— Нет, Оксанка не такая, — отрезал Женька, отвечая на подленькие мысли.

В другой комнате послышалось шевеление. Всё-таки разбудил.

— С…сынок! Ты… это… Ты с кем там? — донеслось из комнаты матери.

— Я по телефону, — проговорил Ковыль. — Друг звонил.

— А-а-а, тебе… Ой, чуть не упала. Тебе приготовить покушать? — в дверях показалась мать, Ирина Васильевна.

Одутловатое лицо, растрепанная химическая завивка, желтеющий синяк под левым глазом. Сказала, что упала на угол стола.

— Нет, мам. Всё нормально. Я скоро во Вселенную нырну, там надо на голодный желудок… — через силу улыбнулся Женька.

— А… Ну а я пока приготовлю… Ты у меня молодец. И учишься, и работаешь, а вот мать у тебя… А мать у тебя плоха-а-ая… Даже сына накормить не может, — завела любимую пластинку.

Женька нахмурился. Вот чего не хватало, так это сейчас слушать нытье о жалости к себе, о том, какой подлец его отец, о проклятом правительстве и ценах. Такие песни заводились с периодичностью раз в неделю. Женька всегда старался из избегать, но сейчас возникла знакомая злость. Такая же