Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

время, пока рассказываю, Вячеслав краснеет, Мирослав бледнеет, у Федьки физиономия становится все потеряннее, Ганя же напряженно шарит взглядом по нашим лицам. И видно, что он тоже в афиге.

— И что думаешь делать? — вцепляется он в меня, едва завершаю выступление.

— А чего тут думать. Буду писать рапорт в СБ.

— Сдурел⁈

— Ну не в нашу же. В Южно-Сахалинск. Про всю эту дичь.

— И дальше Южно-Сахалинска он не уйдет, — изрекает Ганя.

— Думаешь?

— Ну а как? Такие дела, пацаны, без крыши не делаются. По крайней мере, глупо так не считать. А дальше… Сказать — или сами догадаетесь? Что будет, если Андрюха напишет рапорт и командование об этом узнает.

— Догадаться нетрудно, — басит Мирослав. — Есть два варианта. Первый — Андрюхины подозрения правильные. Тогда… конец нам тогда. Терять будет нечего — постараются все следы замести.

— Второй вариант — подозрения на пустом месте, — подхватывает тут же второй Славик. — Тогда… нам тоже конец, просто по-другому. Попытки вот так подставить, даже по глупости, Ожегин не простит.

— Да мне насрать, — говорю.

Даже Тургенев с Бураном обернулись.

— Тихо, тихо, Андрюха, не пори горячку, — это Ганя. — Надо по-другому. Давай я эту тему отцу закину.

— И что? Твой отец на уши все поставит? — любопытствует Федор.

— Да ну, с фига ли. Отец позвонит дяде. А дядя… он уже на нужных людей выйдет. Из Государевой канцелярии. Дядя у меня такой.

— Честно? Звучит как фигня, Гаврила, — говорю я. — Никто ничего не сделает, а время уходит. Лучше уж я сам рискну.

Сицкий вскакивает — даже подушка улетела:

— Андрюха, дай мне неделю! Доверься! У мелких кланов, знаешь… свои методы работы.

Буран и Горюнович, которые это слышали, начинают неприкрыто ржать. До нас доносится пара сомнительных шуточек про «мелкие кланы».

— Слово дворянина! — восклицает Ганя, и другие мажоры затыкаются. — Слово дворянина, Андрей — я решу вопрос. Подстрахуемся.

— Мелкий подстрахуй получается, — каламбурит Буран, но как-то неуверенно и тихо — только для Горюновича.

Сицкий свирепо на него смотрит, и Буран затыкается — надо же! Кажись, насчет некоторых вещей у них тут и правда лучше не шутить. А то на дуэль вызовут или запишут во враги клана. Не знаю, как принято.

— Ты, — говорю Гане, — делай что хочешь, но я тоже на жопе сидеть не буду.

— На жопе не надо, — тихо говорит Федька. — Смотрите, ребята. Если план Ожегина в том, чтобы стравить нас со снага, которые типа держат город… то…

— Что? — хором спрашивают Славики.

— То мы можем просто не ходить в город.

— В смысле⁈

— Ну, не ходить в город в увольнение. Тут потусить, на базе. Мы же не обязаны.

Пацаны переглядываются. Эта идея — курсантам не покидать гарнизон — настолько же противоестественна, насколько проста. Но если это опасно… Может, и правда.

— И ребят попробуем уговорить, — развивает план Суворин.

Ребята — Буран и Горюнович — не похожи на договороспособных слушателей. Но…

— Я с ними перетру! — снова подскакивает Сицкий.

— Сиди. Я сам перетру.

С одной стороны, мы с мажорами подрались в позапрошлый выход. С другой — после этого, в прошлый раз, я смог отбить у них Соль. И послушали они меня, а не своего вождя Долгорукова. Потому что спокойным, разумным словом и баллоном с газом можно добиться… Ну вы поняли. Некоторого уважения.

* * *

— Да с хрена ли нам вообще тебя слушать⁇ — и Буран атакует меня ледяной стрелой.

Летят эти стрелы стремительно, и урон у них, кажется, не хуже, чем от коронного дяди Жени. Вот только Буран, когда запускает такой снаряд, сначала таращит глаза, а потом не просто делает жест, а еще и делает его из нужной стойки. Поэтому предугадать, куда он пульнет, нетрудно. Да и вообще, однообразно действует — долбит этими стрелами и долбит. Хоть бы догадался лужи подморозить, которые Тургенев налил. Чтобы я, не знаю, поскользнулся.

— Смысл. Мне. Врать? — отвечаю я, перемещаясь, чтобы не попасть в угол. — Смысл. Тебе. Играть. По левым правилам?..

Суть дела я уже изложил — в спарринге с Тургеневым. С этим было сложнее, чем с Бураном: водяной и слепил меня брызгами, и пытался ошеломить «водяным столпом» сверху, и хлестал тонкой водяной плетью, оставлявшей порезы (это было хуже всего). Но против лома, как известно, нету приема: в конце концов я смог замедлить время, подскочил к мажору и пробил троечку. Ему хватило.

«В конце концов» потому, что я до сих пор не умел применять свои способности четко, по собственному желанию, с полным контролем. Это происходило наполовину само: когда я стрессовал, пугался, видел реальную угрозу. Не всегда так, но степень контроля плавала.

Поэтому, когда я подошел к мажорчикам и озвучил: «Надо поговорить!», а Тургенев, ухмыльнувшись, сказал: «Так на Ристалище пошли», я согласился. Но стиснув зубы.

Большинство наших тренировок происходило в вирте — в «Котле», здоровенном комплексе, где стояли тренажеры, подобные «Решету» и другие. Но еще рядом с плацем было Ристалище — пятак земли (не бетона!), огороженный заостренными кольями. Редкими, не сплошняком, с натянутыми промеж них канатами. Впрочем, заострены колья были скорее для виду… Их вперемешку покрывали резаные фабричным способом руны (колдовские, как я понимаю) и самопальные надписи типа «Дембель неизбежен». Как одно сочеталось с другим, неясно. Возможно, усиливало.

На самом высоком столбе висела собачья башка, и я так и не понял, настоящее это чучело или муляж.

Парни в первый же день меня просветили, что Ристалище — обязательная, традиционная штука, которая должна быть везде, где расквартирована опричнина. Это такое место, символизирующее опричный воинский дух. И теоретически, оно предназначено для вольных, не обязательных тренировок, спаррингов, а когда-то служило местом дуэлей. Но сейчас драки там скорее символизируют дуэль, удовлетворение чести и все такое — вроде чо-то поделали, но без последствий и большой крови. Ведь ее проливать Устав не велит… И к названию этого места бойцы прибавляют обычно букву Д.

А с другой стороны — какая-то магия на Ристалище вроде как успешно действует, исходно вшита в эти столбы. И лечению они помогают, и тренировкам, и в том числе дают использовать заклинания мягко, легко, без отката.

Вот и тренируемся заодно.

— Да чо я, снага вонючих