Фантастика 2025-57 - Елена Артемова

— Я его убью, — в который раз повторил я, поднимаясь и беря сумку.

— Ты можешь делать с ним всё, что угодно, но только после экзамена. — Щепкин сверлил меня суровым взглядом. — Тебе разрешено нарисовать другую картину, не с Наташей в качестве модели. Надеюсь у тебя есть достойная вещь.

— Я буду работать над ней дома, — безапелляционно сказал я.

— Как тебе угодно. Можешь принести работу в течение двух недель. Комиссия постановила, что примет её как экзаменационную. — Щепкин устало протёр лицо.

— Может, вы мне дадите адрес Наташи? — спросил я, уже взявшись за дверную ручку.

— Я бы её пригласил сюда специально, вот только, это невозможно. Она успела до прорыва пройти портал и уехала в свой родной Новосибирск. Именно поэтому члены комиссии разрешили тебе использовать другую модель.

— Я всё равно его прибью, — пообещал напоследок и вышел из комнатки.

Глава 21

Дома я швырнул сумку в угол, сел на кровать, обхватив руками голову. Надо что-то делать, вот только что? Если бы это чучело решило мне за что-то отомстить всего двумя днями раньше, проблем бы вообще не было. Лизу бы попросил мне попозировать. Совмещая приятное с полезным, естественно. И схожесть с оригиналом легко проследить. Вон он оригинал в кафе неподалёку официанткой бегает. Можете приходить и сравнивать. Но вот именно сейчас у меня в спальне обосновалась Маша, и я не хочу что-то в этом плане менять. По крайней мере пока. Рыси полигамные животные и плохо переносят постоянную компанию, поэтому я понятия не имею, как именно будут развиваться наши отношения. Но, с другой стороны, я всё-таки человек, а не рысь в чистом виде. Более того, я никогда не позволю своей богине диктовать мне условия. К счастью, она это понимает, и слишком часто в мою жизнь не вмешивается.

— О чём ты так напряжённо думаешь? — Маша вошла в спальню, вытирая пот с лица и шеи.

— Ты где так взмокла? — задал я ей встречный вопрос.

— Бегала. У тебя здесь вполне приличный парк, который вполне подходит для тренировок. Я же говорила, что нам кучу заданий надавали, в основном по физической подготовке, — Маша стояла передо мной, продолжая вытирать лицо. — Так о чём ты так усиленно думаешь?

— У тебя нет, случайно, знакомой, которая бы могла бы попозировать мне обнаженной? — выпалил я, и тут же наткнулся на изучающий меня взгляд.

— Если ты мне скажешь, зачем, то, возможно, я тебе отвечу, — наконец, произнесла Маша.

— Мою экзаменационную работу испортил один хорёк, — процедил я. — А мне хочется продолжать учиться.

— Тебе для сдачи экзамена нужна обнажённая натура? — медленно произнесла Маша.

— Да, — я протёр лицо руками и поднялся с кровати. — Именно так. Что-то классическое и прекрасное.

— Не могу сказать, что модель прекрасна, — пробормотала Маша, подошла к мольберту, сняла с него картину и повернула ко мне лицом. — А чем тебя вот эта не устраивает?

— Тем, что на ней ты изображена? — я смотрел на раскинувшуюся на подушках молодую женщину и мысленно дорисовывал то, что хотел дорисовать. — Ты предлагаешь показать себя в столь соблазнительном виде толпе экзаменаторов?

— Почему бы и нет, — Маша закусила губу. — Ты же сможешь как-то задрапировать, чтобы не так откровенно было.

— Маш, у меня проект по обнажённой натуре, — я ещё раз посмотрел на набросок. — Ну, если вот здесь слегка прикрыть, вот тут намёк оставить… Я назову её «Одалиска графа». Это будет не показ сокровенного в женском теле, а стриптиз в названии. В крайнем случае, скажу, что не смог найти достаточно смелую девицу, которая согласилась бы, чтобы на неё пялились престарелые сластолюбцы. Да, именно так мы и сделаем.

— «Одалиска»? — Маша захихикала. — Я в душ.

— Хм. В обязанности наложницы входит проводить омовение своего господина. — Я принялся расстёгивать пуговицы сюртука.

— Если мой господин поторопится, то я смогу потереть ему спинку. — Маша стянула блузку прямо через голову.

Я в который раз поразился тому, что она совершенно не стесняется меня. Но зрелище обнажённой чертовки, скрывшейся в ванной комнате, заставило меня пошевеливаться. В конце концов у меня был очень сложный день, и я заслужил возможность немного расслабиться.

Всю ночь я писал портрет. Раз уж мне дали возможность не ждать окончания учебного года, а сразу сдать экзамен, то почему бы этим не воспользоваться. Это не значило, что я собирался покидать форт и возвращаться в родное поместье или в Ямск. Вовсе нет. Это давало мне время на более плотное изучение магии и боевых искусств. Да и надо было в любом случае дождаться окончания занятий у Маши.

Она уснула, а я всё ещё продолжал работать. Сейчас уже модель как такова была не нужна. Я время от времени бросал на неё взгляды, чтобы уловить игру теней на обнажённом теле. Как бы я не грозился всё Машины прелести задрапировать, сделать этого не мог. Зато сумел прорисовать чудесной формы грудь так, словно наброшенный на неё пеньюар в свете ночника стал практически прозрачным. А легкий ветерок, заставил сосок напрячься, натягивая ткань. Получилось… Очень даже. Когда я посмотрел на картину не как художник, а как простой обыватель, то меня даже проняло. И если бы не дикая усталость, я бы разбудил Машу, чтобы продолжить то, что мы так успешно начали в ванной.

Но вымотался я просто до предела. Так же, как тогда, когда я рисовал всю ночь рысь. Я словно вкладывал в них частичку самого себя. Та картина потрясала. Она притягивала взгляды и заставляла верить в богов. Эта же… Она была настолько пропитана эротизмом, что даже практически ничего не показывая, заставляла просыпаться самые тайные желания. Надеюсь, экзаменаторы не примут работу за провокацию и оценят её по достоинству.

Упав на постель рядом с Машей, я уснул очень крепким сном, несмотря на то, что на дворе уже занималось утро.

Маша проснулась раньше меня. Но она не спешила вставать, поглаживая меня по обнаженному плечу, и спине. Я спал как обычно на животе, обняв во сне подушку. Это было умиротворенное балансирование на грани сна и яви, а ласка женских ручек заставляла едва не мурлыкать, как большого кота. Хотя, я ведь фактически этим самым большим котом и был.

Стук в дверь прозвучал слишком неожиданно. Я тут же распахнул глаза, а рука вынырнула из-под подушки и сомкнулась на рукояти появившегося кинжала.

— Ваше сиятельство, — раздалось из-за двери. — Вы там не померли часом? Время к обеду близится, а вы всё спать изволите.

— Если я его сейчас прикончу, то как долго стану рефлексировать и переживать? — спросил я негромко.

— Полагаю, что лучше этого не делать, — Маша соскочила с кровати, быстро надела на себе пеньюар. — Однако, — она остановилась перед картиной. — Неужели это я? — она дотронулась до нарисованной девушки. — Когда ты утверждал, что умеешь нарисовать порочную невинность, я сомневалась.

— Нравится? — я натянул штаны и подошёл к ней, встав за спиной.

— Не то слово, — она развернулась и повисла у меня на шее. — Женька, ты просто гений.

— Временами, — я чмокнул её в макушку и пошёл открывать дверь Тихону, который уже снова начал стучаться. — Щепкин утверждает, что искра погасла, но, это уже вторая моя работа, при создании которой я отчетливо ощущал этот маленький огонёк внутри себя, который не даёт мне спать по ночам. По крайней мере, пока картина не будет закончена.

— Шедевры не создаются пачками, — покачала головой Маша, продолжая стоять у картины.

— Шедевры, скажешь тоже, — я рывком открыл запертую дверь. Тихон стоял вместе с Игнатом. Старый денщик уже протянул руку, чтобы ещё раз постучать, но тут же отдернул кулак, увидев меня перед собой. — Ты чего ломишься?

— Ну, дык. Обед уже скоро, — заявил Тихон. Было абсолютно не похоже на то, что он как-то раскаивался в своих действиях.

— И что? Я всю ночь работал, могу я отоспаться? — спросил немного раздражённо.

— Так дело-то, конечно, молодое, всю ночь напролёт работать, не покладая… хм… ничего не покладая. Все мы были в вашем возрасте, ваше сиятельство. Вот только, утречком вскакивали, как огурчики. Так что ночная работа, она в какой-то мере даже полезная оказывается.

— Тьфу на тебя, — я распахнул дверь, позволяя и денщику, и егерю заглянуть в комнату. Предварительно, правда, убедился, что Машка в ванную убежала себя в порядок приводить. — Я писал всю ночь экзаменационную работу. Потому что мою один хорёк испортил.

— И что вы сделаете с этим