Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Из дверей школы вываливаются снага — все в крови, поддерживая друг друга, прижимая к себе детей. Боевики Генриха просачиваются внутрь навстречу этому потоку. Здесь им придется самим. Мне надо не потерять звук!

Ладонью закрываю Генриху глаза, вскакиваю и бегу на звон, не разбирая дороги. И монстры, и беженцы попросту шарахаются от меня. Звук то слабеет, то становится четче. Один раз среди каких-то гаражей я теряю его, и тело прошибает липкий пот — хотя не май месяц, а я в одежде для тени, то есть почти без всего. Возвращаюсь назад, снова ловлю сигнал и бегу на него со всех ног. Так концентрируюсь на звуке, что почти врезаюсь в Андрея.

На нем броня камуфляжной расцветки… кажется, я такую видела, но не помню где. А что он вообще тут делает? Все его сослуживцы героически караулят выходы… а, не важно. Хватаю его за руку:

— Нам нужно найти очаг! И уничтожить. Скорее, пока я слышу его… и пока хоть что-то еще осталось от города.

Глава 22

Андрей. Эпицентр

— Группа, подъем! Боевая тревога! В ружье! — яростный вопль Рокотова выдергивает из сна на миг раньше, чем вой электронной сирены и пульсация браслета.

Ротмистр стоит в дверях, над которыми числа — 04:44 — не светят привычным бледно-зеленым, а пульсируют алым.

«Боевая тревога»?.. Рой вопросов, как рой мечущихся жалящих насекомых, заполоняет голову. Сметаю их все — прочь! Нужно действовать. В ухе включается «пес», начинает помогать: диктует, что надевать и куда бежать, ровным голосом.

Пацаны четко, стремительно соскакивают с кроватей, облачаются в комбезы. Замечаю: сегодня ни одного незаряженного визора просто нет. Даже у Гани — зеленый огонек.

Пластины комбеза шевелятся, как живые, облегая фигуру. Это тоже… придает собранности.

«Пес» командует: «к транспортному ангару номер… занять места в транспортном средстве согласно регламенту…»

Утрамбовываемся в таблетку. Ту самую. А в соседнюю — Долгоруков и прочие аристократики. Тревожно таращимся друг на друга: что происходит?

Наконец, «пес» сухо рассказывает про боевую задачу: «возникновение очага аномалии на территории жилых кварталов… организация карантинной зоны…» Чего?.. Язык канцелярский, и я с трудом понимаю суть.

Но вдруг боковая створка с грохотом отодвигается. В проеме опять маячит Рокотов.

— Слушай меня! — рявкает ротмистр. — На окраине Поронайска — прорыв Хтони. Ваша задача — участие в карантинном оцеплении. Не геройствовать! Внутрь очага — не лезть! Помнить про откат! Поступаете с экипажем второй машины под командование вахмистра Тещина!

И к нам на свободное место запрыгивает Тещин. На месте ожога у него специальный наруч.

Створка захлопывается, таблетка стремительно трогается.

— Господин вахмистр, — свистящим шепотом спрашивает Ганя, стащив визор, — разрешите обратиться? А что за организация карантина? Зачем он? Это же…

— Заткнулся, шлем нацепил, — устало командует Тещин.

Видно, что он не встревожен и не волнуется. Ну то есть это не главные его эмоции. Вахмистру скорее противно происходящее: он предпочел бы, чтобы все это просто исчезло, провалилось в тартарары. Хотя пока что наоборот — что-то там лезет… из тартараров.

Выскакиваем из машин уже в городе. Я плохо ориентируюсь в Поронайске, но понятно, что это окраина. Двухэтажные бревенчатые бараки, к которым лепятся огородики, соседствуют с коцаными панельками. Буквально край города: пустырь, где мы разворачиваем оцепление, правее переходит в овраг, а за оврагом видна какая-то промзона с ангарами.

Мы, честно говоря, скорее путаемся под ногами. Основной гарнизон четко знает, что делает: р-раз, р-раз! — и прямо на пустыре, перед бронированными машинами, раскатываются катушки «егозы», а поверх начинает мерцать какое-то поле. Бойцы занимают места за машинами, а отдельная группа оцепляет овраг, где что-то подозрительно хлюпает и чавкает, а потом раздается знакомое «уоо-о!» Но и мы по указке «псов» и вахмистра Тещина находим себе места.

Разумных не видно. Пару раз я приметил какие-то силуэты — вроде снага? — но к нам навстречу они не спешат.

— Это снажьи микрорайоны, — громким шепотом подтверждает Ганя. — Задворки.

— Р-разговорчики! — прерывает Тещин.

Ловлю мгновенную мысль «хорошо, что не в кварталах людей очаг Хтони» — и тут же становится стыдно.

Ничего не происходит. Светает. Честно говоря, даже скучно. Единственным развлечением стало, что группа бойцов пошвыряла какие-то гранаты в овраг, и «уо-о!» минут десять звучало с большой обидой. Зато оттуда, из города, периодически доносятся выстрелы и еще — крики. Разные.

Наконец, видим группу снага, спешащих к нам от ближайшего кривого барака. Трое.

— Не приближаться, — командует им в мегафон майор Никитюк, — в противном случае применяем магические средства препятствования и контроля!

Со стороны снага тоже чего-то орут, мол, выпустите, ска! Те еще переговорщики.

— Здесь нет и не будет прохода, — объясняет Никитюк, — проход для эвакуации гражданского населения — на Осенней улице, повторяю: на Осенней улице…

Доносится что-то про тварей: то ли «там твари», то ли мы — твари. Никитюк долдонит свое. Но вот от снага отделяется женщина и решительно бежит к нам — к полосе «егозы». Кричит на бегу. Прислушиваюсь из всех сил.

— Кучу народа Барон не выпускает из школы! Ска! Нах! Помогите!! Там…

— Остановитесь! — перекрывает ее в мегафон майор, ничего не слышно.

— Барон? — спрашиваю у Гани. Соль про него рассказывала, да.

— Авторитет местный! Крутой! У него даже магичка своя — Сабурова, знаешь?

— Они их не выпускают из школы! Чтобы их там сожрали! — блажит снажья баба.

— Не, ну это совсем уже… — в сомнении бормочет Федька.

— И военизированная группировка своя, оснащенная, считай, ЧВК, — с некоторым даже удовольствием объясняет Сицкий. — Наверное, помогают нашим, поскольку чрезвычайная ситуация.

— Помогают — что делать? — спрашиваю я.

— Отставить! — рычит Тещин.

Рассказ женщины вдруг прерывается, и она, издав протяжный вопль ужаса, резко развернувшись, бросается бежать прочь.

— Морок навели, — бубнит Ганя, косясь на Тещина. — Кошмарят! Чтобы без стрельбы.

Женщина, на которую наведена паника, бежит к оврагу. От наших доносятся матюки: «Куда, дура⁈» Другой снага бросается наперехват… и в это время из-за края оврага выхлестывают тонкие щупальца, похожие на спутанные веревки, разносится густой дух водорослей.

Стрекочет пулемет. Часть щупальцев летит лохмотьями, но несколько штук дотягиваются до бегущей, обвивают за руку, за ногу — тащат