Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

маской огромные… все он понял. Шагну сейчас в тень — брошу его умирать в одиночестве. Я-то пожила, даже дважды, оба раза дотянула до двадцати одного, а Андрюхе сколько? Восемнадцать хоть есть? Что он видел, кроме школы и опричной казармы? И что я могу ему сказать? «Все не так страшно»? Неправда, страшно до одури. «Мы молодцы, мы справились»? Это он и так отлично знает.

Тянусь к Андрею, чтобы подтянуть ремешок маски. Он тоже шагает навстречу и коротко, крепко обнимает меня. Сжимаю руки у него на спине. Он гудит из-под маски:

— Я, ну, в общем, рад, что мы познакомились. Ты веселая и смешная.

— Да, ты тоже классный, Андрюха…

Решено — никакой Хтони. Жить и умирать среди разумных — сойдет за принцип. Прости, Безликий… отец, что уж там. Я знаю, ты хотел как лучше, просто я чувствую, что так будет… чувствую, что… черт, кислород кончается, мысли путаются… что-то же я чувствую такое?

Да! Чувствую, что дверь резко дергается. И еще раз. И с грохотом падает наружу. Мы с Андреем падаем вместе с ней.

Кто-то подхватывает меня на руки, срывает с лица маску. Воздух… я забыла, какая плотная, влажная, живая штука — воздух.

Кто-то оказывается эльфом Мотей. Он шепчет на своем певучем языке — слова сплетаются в ткань, обволакивают, заживляют раны, которых я от стресса даже не чувствовала, потом прижимается губами к моему лбу. В голове резко проясняется, и мышцы уже воспринимаются как свои, хотя слабость ужасная все равно. Мотя относит меня подальше от пожара, бережно опускает на землю и бежит к Андрею. Его, однако, на ручки не берет и в лобик не целует — просто прикладывает пальцы к вискам и опять шепчет, после чего Андрюха встает и ковыляет сам. Похоже, эта магия по-разному лечит людей и снага…

Спасли нас, впрочем, безо всякой магии. Подходит Ленни в рабочем комбинезоне, встревоженно смотрит в лицо, протягивает открытую пластиковую бутылку с водой. С грехом пополам выдавливаю кривую улыбку. Не переставая оглядываться на меня, Ленни открепляет от своего драндулета трос — другой конец закреплен на двери. Отгоняет машину подальше — и вовремя: купол ангара с грохотом рушится внутрь. Хорошо хоть ветер не в нашу сторону — клубы черного дыма куда-то уносит.

Из-за остова ржавого грузовика выходит Клара и хмуро смотрит на меня, старательно игнорируя Андрея:

— И чего тебя в самое пекло понесло, мокроухая?

Неопределенно повожу рукой:

— Так… получилось.

Спрашивать «почему вы спасли нас» лишнее. Почему — понятно. Нет уз святее товарищества. Как спасли — тоже не бином Ньютона, драндулет Ленни только выглядит так, будто сейчас развалится, а внутри этой рухляди — кхазадский пламенный мотор. А вот отыскали-то нас как? Мы же по звуку шли в этот Морготов ангар, сами не знали, где окажемся…

— За Мотылька можешь лампаду зажигать Основам, — отвечает Клара на мой невысказанный вопрос. — Мы как услышали, что в Поронайске аномалия открылась, сразу рванули сюда. Думали найти очаг, но Мотя почему-то учуял только тебя. И талдычил без остановки, что ты в беде.

В изумлении таращусь на эльфа. Он смущенно улыбается и отводит глаза. Интересно, сколько в этом мире значений у слова «сталкер»?

— Очаг, кстати, рухнул, тут больше не Хтонь, — продолжает говорить Клара, доставая из багажника термосы и контейнер… по запаху узнаю бутерброды с грудинкой. — Отдельные твари еще могут попасться, но теперь инстинкт погонит их прочь отсюда, в старые аномалии… Знаешь об этом что-нибудь? Твоя работа?

Начинаю злиться:

— Не моя, а наша вот с ним, — пихаю Андрюху ногой. — И хватит уже делать вид, будто Андрея не существует! Если ты будешь его игнорировать, он не исчезнет — это так не работает, ок? Мы с Мясопродуктом вместе побывали много где и очаг тоже разнесли вместе. Он, между прочим, самовольно покинул карантинное оцепление, искал, кому нужно помочь… Если человек попал в опричнину, это еще не делает его конченым. Клара, да дай ты ему уже пожрать. Он город спас, между прочим. Это что, одного несчастного бутерброда не стоит?

Клара с сомнением смотрит на контейнер, потом на Андрея. Достает пару бутербродов и протягивает нам обоим:

— Жрите уже, спасители города. Все равно бы к вечеру испортилось…

Жрать охота до одури. Но сначала важное. Достаю телефон… и вижу сеть! Звоню Токс:

— Вы там как?

— Почти без происшествий. Две твари прорвались, я сразу их подстрелила. И здесь милицейский патруль. Возьмусь утверждать, что мы в безопасности, насколько возможно. А ты?

Блаженно улыбаюсь:

— Я да, я тоже. Все хорошо, все закончилось. Скоро вернусь. Скажи всем, что я очень скоро вернусь.

И вгрызаюсь в бутерброд. Грудинка жирная, неполезная и вкусная безумно. Андрюха не отстает. Господи, немного же разумным надо для счастья… Какой кайф — чувствовать себя живой!

Глубоко внутри колет, совсем слабо пока — как я могу, когда… Генрих. Не знаю. Понимание, что его больше нет, существует словно отдельно от меня. Наверное, позже прорвется, а сейчас надо собраться с силами и вернуться в Дом…

Мимо тащится группа снага с огромными канистрами в руках. Четыре здоровенных парня, потрепанных, но бодрых. Завидев меня, наперебой закидывают вопросами:

— Соль, живая?

— А правда, что Мясник тогось?

— И ведьма Баронова тоже, ска, тогось?

— Ты цела, ять, не ранена?

Я их не знаю, а они меня знают… привыкла уже. Отвечаю, как могу. На Андрюху и его броню ребята косятся нехорошо. Как бы невзначай пересаживаюсь так, чтобы оказаться между снага и человеком.

Что-то еще странно в этих парнях… Запах. То есть у них как раз нормальный запах усталых, но взбудораженных снага, а вот канистры их… что-то очень для Тверди с ее электродвигателями нетипичное. Бензин? Нет, этот, как его, керосин. Дело пахнет керосином… Спрашиваю будто невзначай:

— А куда это вы горючку тащите?

— Так на старые склады! — радостно лыбится мужик. — Псоглавых жечь будем!

— Что-о? — хором спрашиваем мы с Андреем.

— Ну, псов. Щенков даже. Форма как у этого, — махает на Андрея. — Блокпост они держали, нах. Пятеро наших у того блокпоста без ног осталось, когда мох взбесился. А эта мразота не выпускала никого. Приказ, ять, у них… Будут знать, ска, как приказам своим поганым следовать… — мужик широко, радостно ухмыляется. — Мы их в подвал на старом складе загнали. Они оттуда