Паломничество - Артём Курамшин

Современную астробиофизику трудно назвать точной наукой, это скорее мешанина из догадок и домыслов, приправленная философским началом и глубинным смыслом. Впрочем, следует признать, что, как правило, вначале так и бывает. Всё это и наблюдается при возникновении новых отраслей. У истоков любой новой науки всегда лежит неразбериха и разброд во мнениях. Вроде бы, всегда так было. Не уверен на все сто, но мне так кажется. Апологеты маргинальных знаний уже успели окрестить астробиофизику фундаментальной дисциплиной, но я бы не стал заходить так далеко с преждевременными оценками. Пусть сначала покажут значимость или хотя бы докажут, что ноовещество — это действительно то, за что они его выдают, а потом уже можно будет делать какие-то выводы. Между прочим, тут начинается самое интересное. Дело в том, что большинство современных посылов сводится к тому, что именно с ноовеществом связаны такие понятия, как разумность и духовность. Разумеется, в философском смысле, ибо дать определение разумности или духовности в биологическом или, скажем, физическом смысле лично мне было бы достаточно сложно. Ну да ладно, в контексте семинара этот вопрос не рассматривается, как мне показалось, присутствующие — а некоторые из них являются очень даже авторитетными учёными — принимают ноовещество и его свойства как данность. Поэтому обсуждаемые вопросы лежат в несколько другой плоскости. А конкретнее — речь идёт о необходимости пересмотра понятия обитаемой планеты или обитаемого спутника. Если сейчас такой объект физиками или астрономами рассматривается как сугубо физический или астрономический объект, то в будущем, несомненно, нужно будет применять к нему также биологические категории — таково мнение докладчика. Всё дело в том, что в рамках развития идеи ноовещества получила своё развитие и другая теория — учение о том, что планета и населяющие её живые существа, будь то люди, звери или деревья, самоорганизуются в существо более высокого порядка, в организм планетарного уровня. Как раз к этому сейчас и перешёл докладчик.

— Разумеется, вы все читали недавно опубликованный доклад, — говорит солидный и уважаемый биолог Буранов. — Я имею в виду исследования наших коллег с околоземной станции «Ксения». Согласно этим данным, Земля, почти без всякого сомнения, представляет собой не что иное, как единый организм с прочными и чрезвычайно сложными взаимосвязями. Где ноовеществу, а равно и его носителям, отведена роль некоего мозгового центра, нервной системы, если вы позволите так выразиться. Нужно понимать, что аналогичные исследования с другими объектами пока произведены не были, но вполне логично будет допустить, что все остальные колонии — населённые планеты и спутники — также являются едиными организмами в известных нам рамках — в пределах биосфер и ноосфер этих планет и спутников… Кстати, касательно исследований. Не могу не позволить себе небольшое отступление. Факт не только значимый, но и приятный, — меркурианский доктор Буранов едва заметно улыбается. — Вероятно, не все присутствующие здесь многоуважаемые гости знают, — при этих словах Буранов красноречиво смотрит в мою сторону. — Меркурианский астрономический институт совместно с Меркурианским институтом биологических проблем тщательно изучил методологию проводимых на «Ксении» экспериментов. Не без гордости могу заявить: подобные исследования в ближайшем будущем будут проведены на Меркурии, а точнее — над его поверхностью, со станции, которая находится на околомеркурианской орбите. Заметьте, — Буранов, как мне кажется, обращается непосредственно ко мне, — Меркурий, а не Марс, не Венера или кто-то ещё. И это нужно понимать. — Меркурианец Буранов делает паузу. Аудитория, состоящая по большей части тоже из меркурианцев, тут же реагирует на его слова недолгими, но бурными аплодисментами.

— Доктор Буранов, — воспользовавшись перерывом, берёт слово председатель семинара — пожилой и очень весомый в научных кругах профессор астрономии Крауз. — Позвольте небольшой вопрос?.. Спасибо… Вот вы говорите, что с высокой долей вероятности, колонии на планетах и спутниках являются отдельными организмами. Однако не может быть такого, что все населённые миры, расположенные в Солнечной системе, могут образовывать собой некий сверхорганизм? Ведь между отдельными составляющими (я имею в виду существ, образующих биосферу и ноосферу одной планеты) взаимосвязи есть, и они обнаружены. Почему бы не предположить, что подобные связи существуют между обитаемыми планетами и спутниками?

— Да, я ожидал этого вопроса. — Доктор Буранов слегка почёсывает бровь. — Такая идея периодически высказывается. Однако современные научные представления не позволяют об этом говорить. Нельзя, конечно, упускать из виду такую возможность, более того, необходимо исследовать этот аспект. Скажу даже больше: в нашем институте прорабатываются кое-какие проекты на этот счёт. Но всё же лично мне такая гипотеза кажется несостоятельной. Дело в том, что по современным выкладкам, сила взаимодействия частиц ноовещества не может быть сколько-нибудь ощутимой в масштабах межпланетных расстояний.

— Благодарю вас, — говорит профессор Крауз. — Вы ответили на мой вопрос. Прошу вас, продолжайте.

Доктор Буранов некоторое время молчит, собираясь с мыслями. Сказать честно, мне не понравилась его категоричность в последнем утверждении. Конечно, могу ошибаться, да и вообще я тут человек новый. Но не понравилось. Взял просто так и откинул предположение профессора. Может быть, и в самом деле есть какие-то исследования на этот счёт, но мне почему-то подумалось, что он банально отнекивается. Не могу утверждать, что именно это мне не понравилось, сам до конца не разобрался, но осадок остался — это точно.

— Прежде всего, нужно понимать, что наши миры довольно разные, — продолжает доктор Буранов и вновь смотрит в мою сторону. Мерещится, что доктор неприязненно ко мне относится, стараясь всячески это выказать. Но, разумеется, это только мерещится — с чего бы Буранову меня недолюбливать? — Разные условия, — говорит меркурианский доктор, — разные ритмы, разные биоритмы. Мы — меркурианцы, адаптанты — и созданная нами биосфера… — При этих словах я вздрагиваю, чем заставляю доктора Буранова прерваться. Несколько секунд я удивлённо гляжу на него, тот спокойно и, как мне кажется, снисходительно смотрит на меня. — Термин «адаптант» принят в нашем обществе как общеупотребительный, — поясняет доктор, — и считается вполне допустимым, — я спешно киваю, что, мол, понял и согласен на предлагаемую терминологию, и доктор продолжает: — Так вот, адаптанты Меркурия и созданная ими биосфера в совокупности образуют самостоятельный организм, отличный от, например, Земного организма. Который, кстати, подчиняется — подчёркиваю! — своим законам, поскольку на каждой планете условия варьируются. Здесь другие ритмы, биоритмы, совершенно точно можно говорить о том, что здесь вообще другая природа, и нужно это понимать, — заканчивает доктор, адресуя свои слова непосредственно мне.

«Вот и договорились», — думаю я невесело. Дообсуждались.