Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть 3 - Алексей Хренов

— Нет! Блин! Руководство для сантехников сочиняю! — надулся, как мышь на крупу, штурман.

Лёха оторвался от своей уже успевшей надоесть писанины, не поленился встать и заглянуть Кузьмичу через плечо.

«… Бомба попала в сортир и взорвалась, уничтожив его вместе с фашистским содержимым».

— Ой, цирк… — только и успел выдохнуть Лёха, прежде чем заржал так, что карандаш выпал из его рук.

— Я таки прямо боюсь читать, что Алибабаевич написал! — выдохнул он, хватаясь за бок.

— Моя всё хорошо написал! — гордо заявил Алибабаевич и протянул Лёхе своё творчество.

Лёха взял лист, пробежался глазами по тексту и, уже чувствуя неладное, прочитал вслух:

— …Голая немца прыгал из окна, весь в г@вне был…

Он застыл, перечитал ещё раз, глянул на Алибабаевича, а потом согнулся пополам от смеха.

В этот момент в дверь просунулась голова Наденьки. Увидев плачущего от смеха Лёху и его надутых товарищей, она просочилась в комнату и с любопытством заглянула в протянутые Лёхой бумажки.

Через несколько секунд она присоединилась к Лёхе, звонко хохоча.

— Это… Это же гениально! — выдавила она, хватаясь за стену.

Потом быстро сбегала за фотоаппаратом, ловко организовала вспышку и засняла эти творения, как сама выразилась, «для истории».

Кузьмич с Алибабаевичем, до этого надувшиеся, как боевые дирижабли, робко заулыбались.

— Да, подогнал Господь в экипаж талантов! — всё ещё пытаясь отдышаться, ржал Лёха.

Кузьмич довольно покрутил в руках карандашик и мечтательно выдал:

— Ты, Лёшенька, пиши сам! Твоими докладами все советники зачитываются. Глядишь, хорошо напишешь — нам или звания дадут, или медаль ещё какую…

Лёха, всё ещё посмеиваясь, вернулся к своему рапорту.

*****

Сов. секретно

Командиру авиационной группы

РАПОРТ

Докладываю:

Такого то июня 1937 года в 6 часов утра в составе экипажа в лице: штурман Кузьмичева Г.К., стрелка-радиста Алибабаева В.А., произведён боевой вылет на бомбардировщике СБ с целью нанесения бомбового удара по штабу противника в г. Саламанка. Запасной целью имел аэродром противника Матакан, район Саламанка.

Вылет выполнен в установленное время, выход на цель осуществлен с высокой точностью.

При подходе к аэродрому Матакан обнаружил группу вражеских бомбардировщиков. Пулемётным огнём сбил один бомбардировщик противника Ju-52. Произведено прицельное бомбометание, на земле уничтожено пять самолётов Ju-52, повреждены ангары и инфраструктура.

В условиях противодействия зенитной артиллерии противника нанесён бомбовый удар по штабу Франко.

Зафиксировано прямое попадание бомбы в штаб , вероятны большие потери среди командного состава. Попутно уничтожено примыкающее вспомогательное санитарно-хозяйственное сооружение, вместе с его фашистским содержимым.

Наблюдал паническое бегство деморализованных мятежников. Бомбовый удара подорвал боевой дух противника.

При отходе от цели подвергся атаке двух истребителей типа «мессершмитт 109». В ходе воздушного боя, используя активное маневрирование и огонь стрелка-радиста, удалось оторваться от преследования. Один из истребителей противника получил значительные повреждения и вышел из боя.

С целью отрыва от противника снизился до предельно малой высоты и проследовал курсом через горное ущелье. В результате преследование было сорвано.

На подлёте к Мадриду получена поддержка республиканских истребителей.

Боевой вылет считаю успешным, поставленная задача выполнена в полном объёме. Потери противника подтверждены, объект поражён.

Своих потерь не имею, материальная часть в хорошем состоянии.

Ст. лейтенант Хренов.

Лёха перечитал рапорт и удовлетворённо хмыкнул.:

— Ну, всё культурно, дипломатично…

— Да уж, а главное, все поняли, куда бомба легла! — заржал Кузьмич, читающий через плечо.

— Главное, что понял и сам Франко, — добавил Лёха, ставя подпись, — списывайте, орлы!

Начало июня 1937 года. Отель "Палас", самый центр Мадрида.

На Лёхино предложение пойти поужинать было отвергнуто в гневной форме:

— Хренов! Ты сюда что, жрать приехал! Через два часа уже моя подруженция с дежурства вернётся! Она у меня пока живет.

— Ну мы вроде ничего такого не делаем... — удивился Лёха.

— Вот именно! — возмущенно воскликнула его боевая подруга и чуть ли за не руку потащила его вперед.

Лёха с Наденькой, проскользнув в её крошечный номер под самой крышей гостиницы, едва успели захлопнуть за собой дверь, как все мысли о мире за её пределами улетучились.

Комната была тесной, но уютной: небольшой стол, уставленный какими-то тетрадями и газетами, две узких кровати с чуть смятыми покрывалами и крошечное окно, из которого открывался вид на вечерний город. Но сейчас всё это не имело значения.

Наденька, ещё пару секунд назад задорно болтавшая и смеявшаяся, вдруг замолчала, взглянув на Лёху так, что у того что-то приятно дрогнуло в груди. Она сделала шаг ближе, потянулась, легко коснулась его лица пальцами.

— Ну