Спасите меня, Кацураги-сан! Том 13 - Алексей Аржанов

Ладно, привык я даже в своих собственных мыслях занудничать! Как говорится, любви все возрасты покорны. Так что не стоит спешить вешать ярлыки и ставить диагнозы.

Куда важнее сейчас поставить диагноз именно ему.

— Говорить можете? — спросил я у пациента.

— Да… — прокряхтел он. — Меня зовут Арушино Зокен. Восемьдесят восемь лет.

Ладно, как бы я не пытался сдерживать себя, а всё-таки принимать силденафил в таком возрасте крайне опасно. Особенно, если параллельно с ним он пьёт ещё ряд некоторых препаратов.

— Арушино-сан, вы можете вспомнить, сколько миллиграмм виагры вы выпили? — спросил я.

— Таблетки три, скорее всего… — произнёс он.

— По сотне миллиграммов?

— Да-да… Точно! — закивал он.

Перебрал. И очень сильно! Больше двухсот миллиграмм в сутки принимать не рекомендуется. Ведь этот препарат даже в малой дозировке провоцирует развитие головной боли, покраснение лица, аритмии и падения давления из-за резкого расширения сосудов.

По сути, всё то же самое, что и делают нитраты. Пациенты обычно очень возмущаются и не хотят принимать нитроглицерин и изосорбиды, потому что у них начинает болеть голова и краснеть лицо. Людей сложно убедить, что лучше перетерпеть эти побочные эффекты, чем инфаркт миокарда. Но всех ведь не убедить! Нужно уметь создавать нерушимый авторитет для своих пациентов. Иначе в некоторых случаях они попросту не станут слушаться.

Но тут случай совсем другой.

— Потерпите немного, Арушино-сан, — попросил я. — Я осмотрю вас, а уже после этого мы начнём лечение.

— Да уже помирать, видимо, пора… — усмехнулся он. — Жалко только, что в процессе не помер. Всегда хотел расстаться с жизнью в объятиях такой красавицы, как Химэ.

— Глупостей не говорите, — ответил я. — Вам-то, может, это и понравилось бы. Но представьте, что она испытала бы, как сильно испугалась. Давайте с этого момента думать о своём здоровье. А не о том, в какой ситуации лучше умереть. Договорились?

Арушино Зокен одобрительно кивнул.

Я воспользовался единичными остатками сил, которые даровал мне Дайго, чтобы разобраться, какие органы больше всего пострадали от этой передозировки.

— Кацураги-сан! — прервал он меня как раз в тот момент, когда я изучал состояние его половых органов. — Вы уж простите за подробности, но… В паху жутко болит. Терпеть больше не могу.

Придётся рискнуть. Потрачу часть оставшихся процентов на то, чтобы убрать болезненную эрекцию.

Ох, не знаю, плохо я поступаю или нет, но мне пришлось убедить пациента, что я нажал особые точки около бёдер, которые и спровоцировали ослабление эрекции.

Разумеется, это — ложь. Но объяснить хоть как-то своё «волшебство» я обязан.

Теперь у меня осталось магии только на два точечных «анализа». Я примерно прикинул, куда стоит посмотреть, и в первую очередь решил исследовать сердце.

Ага… А тут у нас сильнейшая тахикардия. Сердце бьётся с сумасшедшей скоростью. Это — следствие падения давления. Чаще всего давление и пульс действуют разнонаправленно.

Высокое давление «роняет» пульс, а низкое, наоборот, поднимает его. Но, как правило, это использовать нельзя, потому что существуют десятки распространённых исключений.

Вслед за сердцем я решил осмотреть брюшную полость. А именно: почки и печень. Всё. На этом моя энергия опустилась до нуля.

А там, как оказалось, тоже крылась проблема. Передозировка вызвала острое повреждение почек и перегрузку печени. В целом, ситуация куда менее серьёзная, чем аритмия, но всё равно она однозначно стоит внимания.

— Всё, Арушино-сан, — сказал я. — Я сейчас же передам медсёстрам план лечения и перечень препаратов, которые вам нужно ввести. Скоро придёте в себя.

— Спасибо, Кацураги-сан… — прохрипел он. — Я уже понял, что зря взялся за это дело. Всё-таки когда подходит к концу девятый десяток, наверное, надо немного остепениться.

— Ради вашего же блага — надо, — кивнул я. — В целом, у вас организм крепкий. Не будете пичкать себя лишними препаратами — проживёте и до ста лет. Так что, желаю вам всего хорошего. Скоро вас восстановят.

Я вышел к постовой медсестре и передал ей, что пациенту срочно требуются препараты для повышения давления, снижения пульса, а также гепатопротекторы. На всякий случай попросил вызвать нефролога, чтобы тот проверил почки.

Процедур Арушино Зокена ждёт много. Но такой здоровый старикан отсюда точно выберется живым. В этом у меня сомнений нет.

Абсолютно выдохшийся после двух суток работы и инцидента с «Фебрис-12», я вернулся в свой кабинет. К тому моменту Дайго Рэн и Кучики Акеми уже закончили свой приём.

— Ну что, коллеги? — произнёс я. — Как прошёл очередной день без моего участия?

— Всё хорошо, Кацураги-сан! Мы со всем справились! — подняла кулачки вверх Акеми.

Дайго лишь вопросительно посмотрел на меня, видимо, интересуясь состоянием старика. Я ответил на его немой вопрос таким же молчаливым кивком.

— Что ж, за последние несколько дней я сделал кое-какие выводы, — решил подытожить я. — Опыт показывает, что держать врачей на стажировке по месяцу и более не имеет смысла. Именно поэтому со следующего понедельника, Дайго-сан, вы можете приступить к самостоятельной практике. Однако это не означает, что я перестану давать вам советы. Можете обращаться в любое время.

— Спасибо, Кацураги-сан! — обрадовался Дайго. — А… А что насчёт Кучики-сан?

— С ней я займусь более плотной подготовкой, — ответил я. — Думаю, Кучики-сан не станет спорить с тем, что ей ещё требуется дополнительное обучение. Верно же?

— Да, Кацураги-сан, — вздохнула она. — Я ещё многого не понимаю. И… Вынуждена признаться…

— Акеми-сан… — аккуратно толкнул её в бок Дайго.

— Вынуждена признаться, что это я допустила ошибку с той пациенткой. Запугала её онкологией. А Дайго-сан всё взял на себя.

— А вы думаете, что я — идиот? — рассмеявшись, ответил я. — Ну разумеется, я это уже понял. Именно поэтому я и прошу вас, Кучики-сан, ещё задержаться на стажировке. А если учесть тот факт, что я часто отлучаюсь в последнее время, и вам придётся меня много раз заменять… Что ж, вам не позавидуешь!

Закончив лекцию для стажёров, я, наконец, приготовился отправляться на отдых. Предварительно решил выпить кофе в ординаторской, поскольку дома у меня кофемашины не было. Ведь чёртов Канамори Ринтаро разломал её ещё в моей прошлой съёмной квартире. Надо бы на днях новую купить.

За чашкой кофе я позвонил Куперу Уайту и рассказал всё, что увидел, когда осматривал пациента «молекулярным анализом». Решил не откладывать этот разговор до личной встречи. Тем более, в ординаторской уже никого не было — почти все ушли домой, а новая партия терапевтов заступила на вторую смену.

— Так значит, фактически мы излечили одного пациента от «Фебрис-12»? — спросил меня