Сердце Изнанки - Олег Валентинович Ковальчук

— Угомонись, — в его голосе прозвучала сталь. — И без тебя разберутся. Ты и так уже наделал делов.

Прохор изобразил, будто закрывает рот на замок:

— Да-да, все, молчу-молчу, — и тут же добавил с наигранной покорностью: — Готов приступать к тренировкам и беспрекословно выполнять все ваши указания, Дмитрий.

— Славно, что так, — кивнул Дмитрий. — Сегодня будете заниматься самостоятельно, — затем повернулся ко мне, прищурившись: — Константин, я ведь верно понимаю, что способности у вас по-прежнему нет?

— Смотря что вы называете способностью, — ответил я. — Лечить или пускать огненные шары я не умею.

— Я так и думал, — вздохнул Дмитрий. — Может у вас есть предположения, к какой стихии у вас предрасположенность.

Я лишь пожал плечами.

— Вот поэтому мы займёмся с вами очень важным делом.

Так-так-так.

— И что же это за дело? — спросил я.

— Надо вам способность открыть, — пояснил Дмитрий. — Если уж в червоточине не открыли и зелья Тамары Павловны не справились, то у меня только один верный метод.

В его глазах я увидел недобрые огоньки. Думаю, блеск его глаз должен был значить, что его метод мне совсем не понравится.

Я неторопливо допил чай, анализируя ситуацию. Появление Прохора, его странные намеки, исчезновение Семена и Вениамина — все это складывалось в любопытную картину. Похоже, эксперименты графа Злобина не всегда заканчиваются удачно. Очередной вишенкой на торте стал новый метод Дмитрия. Уж не тот ли этот метод, после которого друзья Прохора покинули этот бренный мир?

В любом случае, я пока не вижу причин боятся чего-то. Всё что происходило в последние дни было вполне постижимым и преодолимым. Что бы там не замыслил Дмитрий — я справлюсь со всем.

Прохор устроился за столом, демонстративно сосредоточившись на завтраке. Но я замечал, как он украдкой бросает взгляды то на меня, то на Михаила — словно прикидывает что-то. Активировав истинное зрение, я внимательно изучил его — печати подчинения такие же, как у нас, но с явными следами недавней активации. «Видимо, ему уже доводилось испытывать на себе их действие, как и Михаилу накануне», — подумал я. — «И судя по его покорному поведению, для него ощущения были не из приятных».

Михаил, казалось, был полностью поглощен едой, но я видел, как напряглись его плечи. Вчерашняя стычка с тварью из червоточины явно поубавила его самоуверенности. А слова Прохора о погибших «коллегах» только усилили тревогу.

Стоило мне отложить приборы, как Дмитрий поглядел на меня.

— Готов? — спросил он, поднимаясь из-за из-за стола.

Я кивнул и, встав на ноги и аккуратно отодвинув стул, направился за ним следом. Мы вышли из столовой.

Дмитрий уверенно вёл меня через украшенный дорогим декором коридор… Мы миновали несколько поворотов, спустились по широкой лестнице. Потом ещё по одной, уже поуже.

Роскошь постепенно таяла. Обои сменились штукатуркой, хрусталь уступил место простым магическим светильникам. Картины исчезли совсем.

Ещё один лестничный пролёт — крутой, с выщербленными ступенями. Воздух стал влажным. Пахнуло плесенью и чем-то химическим.

Дмитрий остановился у массивной железной двери. Достал связку ключей, провернул в замке трижды. Петли натужно скрипнули.

За дверью начинался тот самый коридор, по которому я шел, когда впервые вышел из камеры. Ряды металлических дверей с рунными печатями. Тяжёлое дыхание и скрежет когтей за ними. В магическом зрении печати вспыхивали при каждом ударе изнутри. Не связанно ли это с той самой адаптацией?

— Сюда, — Дмитрий указал на одну из дверей.

Я активировал магическое зрение. Защитные контуры на двери были совсем простыми. Даже странно — я ожидал чего-то более серьёзного.

Комната за дверью оказалась небольшой и абсолютно неуютной. Голые каменные стены, пол, выложенный грубыми плитами. В центре — массивный стол с металлическими креплениями, похожий на те, что используют для фиксации особо буйных пациентов в лечебницах.

Но больше всего внимание привлекала небольшая дверь в противоположной стене. От неё исходило такое мощное энергетическое излучение, что волоски на руках вставали дыбом. Защитные контуры переплетались в сложнейший узор, который буквально пульсировал силой. В отличие от предыдущей, эта была массивнее. Толстые стальные листы внушали уважение, укреплённые петли поблёскивали, а мощный засов напоминал железнодорожный рельс. От кого же такую защиту ставили?

У дальней стены громоздились поблескивающие металлом механизмы. Их назначение оставалось загадкой, но рунные печати на хромированных корпусах тускло мерцали, выдавая магическую природу устройств.

— Дмитрий, что за этой дверью? — я кивнул на дверь, пытаясь разобрать особенно сложный фрагмент рунной вязи.

— Твой шанс, — сосредоточенно ответил Дмитрий, направляясь к дальней стене.

— Шанс на что? — я продолжал изучать руны, отмечая про себя знакомые символы защиты и сдерживания.

Дмитрий выдвинул неприметный ящик, вделанный прямо в камень. Лязгнули металлические петли.

— Пробудить силу, — он невозмутимо ответил Дмитрй.

— Или умереть? — спросил я, пытаясь понять, кого пытались удержать за бронированной дверью.

— Это уж от тебя зависит, — ответил Дмитрий доставая из ящика амуницию.

На свет появилась лёгкая броня. Тёмная кожа с металлическими вставками, хитроумное плетение ремней. Магическое зрение выхватило тройное кольцо защитных рун по краям пластин, сияющее ровным синим светом. Броня защитит как от прямого удара, так и от магии.

Следом Дмитрий достал оружие — длинный меч в простых ножнах и массивный пистолет, больше похожий на револьвер времён первых магических войн.

— Умеешь с этим обращаться? — он протянул мне пистолет рукоятью вперёд.

Я задумался. Память подбрасывала какие-то обрывки: вспышки выстрелов, свист рассекаемого воздуха, звон клинка. Но всё как в тумане.

Рука сама потянулась к пистолету. Ладонь легла на рукоять, палец привычно скользнул вдоль ствола. Новое тело словно вспоминало то, что забыл разум.

Внешне — ничего особенного. Добротное оружие, хорошая сталь. Немного старомодный дизайн, барабан на шесть патронов. Но когда я активировал магическое зрение, то вскинул брови от удивления.

Пистолет буквально светился от переплетения энергетических контуров. Тончайшая вязь рун покрывала каждую деталь. Сложнейшая система накопителей и преобразователей в рукояти, ускорители вдоль ствола — всё светилось ровным синим светом.

Это был не просто пистолет, а мощный артефакт. Я различил как минимум три независимых контура. Чувствовалась рука опытного артефактора.

Первый контур отвечал за усиление обычных выстрелов — он разгонял пули до невероятных скоростей. Второй насыщал боеприпасы энергией. Но самым интересным был третий — он позволял использовать чистую стихийную силу