Колыбель молчания - Алексей Кирсанов

Джекс, увидев сцену с разрушителями у гидропоники, резко махнул рукой – Назад! Опасность! Они отползли в тень. Техник, несший бормочущего Лео Коста, споткнулся. Лео громко замычал ритм: «Гм-мм-мм-мм… так-так…» Звук прокатился по коридору.

Один из разрушителей у гидропоники замер, поднял голову. Его пустые глаза уставились прямо в их темноту. Он издал низкий, вопросительный горловой звук: «Грх?»

«Бежать! Теперь!» – прошипел Джулиан, забыв о тишине.

Джекс рванул вперед, не в обход, а напрямик, через боковой проход к ангарному сектору. Группа бросилась за ним. Сзади раздался рев – не вой, а звук охоты. Ломы застучали по металлу быстрее, преследуя их.

Ангар был полуразрушен. Часть крыши обвалилась, открывая кусок темнеющего неба, усыпанного чужими звездами. Серебристая пыль висела в воздухе столбами в лучах прожекторов, которые почему-то еще работали, освещая хаос: разбитые шаттлы, исковерканное оборудование. И в центре – их спаситель: тяжелый вездеход «Мамонт». Его бронированные бока были исцарапаны, одно стекло кабины треснуло, но он стоял целый, прислоненный к дальнему ангарному столбу, как будто ждал.

Путь к нему преграждали фигуры. Не разрушители. Блуждающие тени. Они шаркали ногами по бетону, раскачивались, некоторые чертили спирали на пыльном полу. Их глаза блестели тускло в свете прожекторов, не видя ничего. Джекс, не замедляя, пронесся сквозь них, как сквозь дым. Толкал плечом, отшвыривал ломом в сторону тех, кто вяло тянул руки. За ним – Джулиан, светя фонарем под ноги, Майя, тащащая за руку одного из техников, второй техник, волочащий бормочущего Лео, и Элиас Вернер, оглядывающийся на звуки погони – тяжелые шаги и лязг металла по бетону.

Джекс вскочил на подножку «Мамонта», сорвал защитную панель под ручкой водителя. Его пальцы, толстые и неуклюжие, замерли на мгновение – Ключ… код… как? – затем с яростным рычанием он замкнул провода. Искры брызнули. Мотор «Мамонта» взревел, фарами прорезая пыльную мглу ангара. Двери заднего отсека с шипением гидравлики откинулись. «Внутрь! Все!» – заорал Джулиан, вталкивая Майю и техников с Лео в металлическую утробу машины.

Элиас запрыгнул последним. Дверь захлопнулась, отсекая звуки погони – но не гул планеты и не вой. Вездеход тронулся с места, разбивая хрупкие обломки. Джекс вывел его к огромному пролому в стене ангара – выходу в долину.

Они выехали под открытое, чуждое небо. Ночь опустилась на Колыбель. Но темнота была неполной. Долина «Надежда» светилась снизу. Не огнями базы (они погасли), а пульсирующим, голубовато-зеленым сиянием, пробивающимся сквозь тонкий слой почвы и трещины в скалах. Это была гигантская, живая сеть нейро-корней, охватившая всю долину. Свет бежал по ней волнами – от центра к окраинам и обратно, создавая жутковатое, мерцающее море. Оно освещало руины базы «Заря» – искалеченные модули, дымящиеся провалы – и дорогу, по которой они мчались.

Джекс включил приборную панель. Экран навигатора мерцал, искажаясь спиралями, но координаты удаленной сейсмостанции «Глубина» еще читались. Он нажал на педаль газа. «Мамонт» рванул вперед, подпрыгивая на неровностях, увозя последних разумных обитателей Колыбели прочь от руин их рая, в сердце пульсирующей, светящейся тьмы. В салоне, освещенном лишь мерцанием приборов и адским светом снизу, люди молчали. Только Лео Коста тихо бормотал, укачиваемый тряской, сливаясь с гулом двигателя и вечным ритмом планеты: «Так-так-пауза… Так-так-пауза…» За ними, в светящейся долине, фигуры у руин базы замерли или повернулись в сторону удаляющегося вездехода, их тени длинными щупальцами тянулись по светящейся земле. Погоня закончилась. Колыбель знала – они никуда не денутся.

Глава 17: Безмолвное путешествие

«Мамонт» ревел, раздирая ночь Колыбели. Не тишину – ночь была наполнена гулом. Гулом двигателя, сливавшимся с глубинным пульсом планеты. Гулом в их собственных головах. Вездеход был стальным коконом, несущимся по светящемуся аду. Голубовато-зеленое сияние нейро-корней снизу пробивалось сквозь толстое стекло иллюминаторов, заливая салон мерцающим, неземным светом. Оно отбрасывало пульсирующие тени на лица, делая их похожими на маски призраков.

Слова умерли. Остались:

Жесты: Джулиан Картер тыкнул пальцем на приборную панель, потом на Джекса за рулем, затем приложил ладонь ко лбу и покачал головой: «Показания приборов – Джекс – голова – плохо?» Джекс, не отрываясь от дороги, резко махнул рукой: «Не мешай. Веду.» Майя Сен показала на часы, затем на схему маршрута, висящую на крючке, и подняла пять пальцев: «Еще пять километров?» Элиас Вернер кивнул, его глаза были прикованы к светящемуся ландшафту за окном.

Рисунки на Планшете: Экран был искажен, буквы расплывались, но линии пока держались. Майя рисовала схематичные карты, отмечая путь к «Глубине». Джулиан пытался изобразить человека, держащегося за голову, и стрелку к Джексу. Техник нарисовал кружок с точками (люди) и стрелку, указывающую вниз, в светящуюся землю – «Они идут туда?» Элиас взял планшет, дрожащей рукой нарисовал вопросительный знак рядом с изображением станции. «Она цела?» Никто не ответил. Планшет переходил из рук в руки, как священный свиток немых.

Звуки-сигналы: Короткий стук по перегородке – «Внимание!». Резкий выдох – «Опасность!» (когда «Мамонт» наезжал на скрытую светящуюся трещину). Гортанное кряхтение Лео Коста – фон, который уже никто не замечал, пока оно не сливалось с общим гулом.

Каждое действие, каждый жест требовали усилия. Мысль спотыкалась, прежде чем превратиться в движение руки или линию угля. Смысл ускользал, как вода сквозь пальцы.

Джекс Риггс вцепился в руль, как утопающий в соломинку. Его костяшки были белыми. В пульсирующем свете приборов его лицо покрывала испарина. Он смотрел на дорогу, вернее, на светящуюся ленту, которую он надеялся было дорогой, среди моря пульсирующей голубизны.

Борьба. Он боролся. Каждую минуту. Его взгляд то фокусировался на искаженном навигаторе (стрелка компаса плясала, цифры координат расплывались в спирали), то рассеивался, притягиваемый гипнотическим мерцанием за окном. Он резко тряхнул головой, когда его веки начали слипаться. «Не спать… Вести… Глубина…» – мысль, как молитва.

Он проехал мимо нужного поворота. Проехал метров сто, прежде чем Майя отчаянно застучала по перегородке и показала назад на планшете со схемой. Джекс зарычал, развернул «Мамонта» на светящемся поле, колеса взрыхлили упругую, похожую на войлок растительность, обнажив пульсирующие корни под ней. Он нажал не на ту педаль, заглох на секунду. Завел снова, его пальцы скользили по рычагам, забывая последовательность.

Джулиан, сидевший рядом, заметил, как голова Джекса начала едва заметно покачиваться. Вперед-назад. Вперед-назад. В такт не только гулу планеты, но и монотонному бормотанию Лео сзади. «Так-так-пауза… Так-так-пауза…» Джекс неосознанно подхватил ритм. Его нога на педали газа начала подрагивать в такт. Джулиан положил руку ему на плечо. Джекс вздрогнул, как от удара током, его глаза на мгновение прояснились, полные ужаса и стыда. Он сглотнул, снова вдавил педаль газа. Но покачивание головы не прекратилось. Борьба шла на истощение, и разум проигрывал.

«Мамонт» мчался по краю долины, огибая холмы, чьи склоны светились изнутри, как фонари из кожи и кости. И они видели их. Снова и снова.

Группы: По три, по пять, по десять человек. Не бесцельные бродяги с базы. Они шли целенаправленно. По светящимся трещинам, через ручьи, мерцающие голубым, напрямик через колючую светящуюся «траву». Их путь был прямым, как стрела. На запад. К центру долины «Надежда».

Синхронность: Их движения были жутко отлажены. Шаг в ногу. Взмах руки, чтобы отмахнуться от несуществующей преграды – одновременно у всей группы. Поворот головы к особо яркой вспышке под ногами – синхронно. Как стая птиц, управляемая единым разумом. Никакой речи, никаких криков. Только тяжелое дыхание и.… постукивание. Многие били кулаком по бедру или просто щелкали пальцами в унисон: Тук-тук-пауза. Тук-тук-пауза.

Пустота и Цель: Их лица были пусты. Отсутствующий взгляд устремлен куда-то внутрь или вперед, к невидимой цели. Ни страха, ни усталости. Только непоколебимая решимость идти. Они не обращали внимания на ревущий вездеход, проносящийся в метрах от них. Они были частью большего потока, вливающегося в центр долины. Как клетки