Похищение Цирцеи - Лив Стоун

– Когда я обрету материальность?

– Позже. Сейчас ты в зоне перехода.

Только сейчас вспоминаю слова Гекаты. Эреб – граница, куда отправляются души спящих и мертвых. Но я никого не вижу. Может быть, души оказываются в пространственном кармане…

– Ладно, пойдем. Не будем терять времени.

Ускоряю шаг, нервничая. Почему Гермес так себя ведет со мной? Я готова признать, что у нас не всегда были просто дружеские отношения, но у меня не было ощущения, что мы ненавидим друг друга. Я верила в дружбу между нами, пусть немного странную. Сначала заявление, что я привлекаю его меньше, чем нимфа, теперь отстраненность и холодность. Я бы прекрасно обошлась и без этого. Если только его не заставили выполнить эту работу. Он и так тянул время с покупкой подарка малышке Эллы и Деймоса.

– Тебя Зевс обязал сопроводить меня?

Не слышу его шаги, только вижу светящуюся ауру, плывущую позади.

– Нет, Зевс приказал проверить вход в Подземный мир.

Его голос удивительно нейтрален. С самого начала он говорит так, словно не обращается ко мне. Может быть, теперь, когда я якобы мертва, ему не хочется прикладывать усилия. Он откроет врата в царство Аида, втолкнет внутрь и уберется восвояси, даже не оглянувшись.

Черт возьми, это бы многое объяснило. Он просто хочет выполнить свой долг. Я и раньше находила его загадочным, но теперь это все только усугубило. Как раз в этот момент снова чувствую, как бешено колотится сердце. Оно сжимается от боли, все еще слишком легкой, чтобы быть настоящей.

Я не могу позволить обмануть себя богу воров и лжи.

Решение. Я найду решение.

– Гермес?

Рычащий голос обрывает меня на полуслове. Сразу узнаю его – Гипнос. Гигантская фигура бога сна стоит передо мной в кромешной тьме. Он не излучает ни света, ни того, что могло бы обнаружить его в Эребе. И все же у него очень белая кожа, такая белая, что сияние Гермеса заставляет ее светиться, как только касается ее. Таким образом, я различаю конечности, которые не скрыты темной туникой: длинные безупречные руки, тонкие, круглое лицо, а также два огромных расправленных крыла. Его длинные и гладкие волосы напоминают водный поток. Черты лица спокойны и полны мягкости, контрастируя с красными глазами.

– Не ожидал увидеть тебя здесь, Олимпиец. Давно не виделись.

Я начинаю дрожать. Какой ужасный голос, словно принадлежащий не слишком любезному дракону. Но, кажется, Гипнос не настроен агрессивно. Свет Гермеса, должно быть, привлек его внимание, но полагаю, что он может видеть в темноте. Он приседает, чтобы оказаться на одном уровне с нами, и его огромные крылья создают дугу.

– Зевс хотел бы получить отчет о доступе в Подземный мир.

Гипнос отвечает не сразу. Нахожу это молчание очень неловким. Меня не удивляет, что Гермес забыл обо мне, ведь я всего лишь предлог.

Гипнос переводит взгляд на меня.

– А что насчет нее?

– Она – душа, которую я сопровождаю.

– «Душа»? – спрашивает незнакомый голос.

Мы определенно притягиваем существ, как огонь бабочек! Появляется новая фигура, и входит в белый луч, создаваемый крыльями Гипноса. Отступаю, пораженная ее видом. Это крылатая молодая женщина человеческого роста с бирюзовой кожей. Она закутана в такое же пальто, что и у Гермеса, но кроваво-красного оттенка. Длинные черные волосы распущены и свободно ниспадают по спине и плечам. В руке она держит зажженный факел. Делаю вывод, что она также направляет души через Эреб. Когда она переводит взгляд на меня, я сглатываю. Ее глаза такие же красные и пугающие, как у Гипноса.

– Ты теперь так называешь тени? Как и любой другой Олимпиец?

Его голос похож на громкий шепот. Я редко испытываю страх. Но его вид, ужасающий взгляд и низкий голос заставляют обхватить себя руками. Я действительно нахожусь в неизвестности, рядом с божествами, которых никогда не видели на Земле.

– Прекрасной ночи, Кера.

– Прекрасной ночи, брат мой.

Она встает рядом с Гипносом и начинает разглядывать нас с Гермесом. Во время напряженного молчания замечаю растерянного старика, стоящего за пределами круга.

– Мне нужно идти дальше? – осмеливается он робко спросить.

– Верно, – отвечает Кера.

Душа – или тень, как ее называют адские божества, – продолжает путь. Гермес притягивает Кадуцей и снова заставляет появиться блокнот и ручку.

– Разве ты не сопровождаешь тени до самого конца? – спрашивает он холодно.

– Прошло много лет с тех пор, как ты ступал в Преисподнюю, и вдруг являешься, чтобы учить меня? – парирует Кера.

Я думаю, что Кера находится тут с сотворения мира. Это объясняет отсутствие энтузиазма и фронт, который она, кажется, формирует с Гипносом.

– Это неожиданная проверка, – говорит Гермес. – Приказ Зевса.

– Их Величества Аид и Персефона знают об этом?

– Аид и Персефона не имеют права голоса, когда речь идет о поручении от общего повелителя.

Кера морщится. Тем не менее, Гипнос, кажется, держится в стороне. Мне хочется, чтобы Гермес проглотил блокнот и ручку. Он заявился сюда и напоминает, кто на самом деле хозяин. Такое разозлило бы кого угодно. Но, заинтригованная, я осознаю, что теперь нахожусь под властью другой правящей пары. Несмотря на то, что Зевс является повелителем Двенадцати и других божеств, Преисподней правят Аид и Персефона. Зевс никогда не ступал сюда.

– А как же тень, которую ты сопровождаешь? – спрашивает Кера, бросая на меня холодный взгляд.

– Она со мной.

Все это он произносит, не глядя на меня.

– Позволю себе оповестить, что я теряю терпение, – говорю я, сдерживаясь от постукивания ногой. – У меня еще есть дела, нужно найти способ выбраться отсюда.

Кера наблюдает за мной, прежде чем разразиться смехом.

– «Способ»! Что сказал тебе этот Олимпиец, раз ты считаешь себя в состоянии выбраться отсюда?

Хотя я ценю ее сдержанность по отношению к Гермесу, я бы обошлась без ее насмешек надо мной. Они не знают, с кем имеют дело.

– Попридержи язык, Кера, – предупреждает Гермес.

Его отношение наконец меняется. Он выпрямляется, бледное сияние становится ярче. Я бы даже сказала, что его мышцы напряглись. Он чувствует угрозу со стороны Керы? У него проблемы с женской конкуренцией?

Кера, очевидно, наслаждается моментом. Она скрещивает руки и бахвалится, в то время как ее брат позволяет себе лишь слабую улыбку. Мы его забавляем?

– Держу пари, что твоя тень относится к категории НДУ.

– НДУ?

– Непонимание, дезориентация и упрямство, – объясняет Кера, загибая пальцы. – У нас давно такой не было. Слабеешь, Олимпиец. Ты больше не в состоянии успокаивать