Лейтенант империи. Часть третья - Александр Четвертнов

Вообще, все эти названия, скорее дань традициям ещё со времён парусного флота. Тогда на кораблях не существовало рубки. Лишь надстройка на корме, где сначала размещалось весло кормчего, а потом и штурвал, которым управлял рулевой.

Открытое всем ветрам пространство обеспечивало хороший обзор, и ограждалось перилами. Оно-то и называлось капитанским мостиком, как я понимаю.

На смену парусникам пришли сначала паровые корабли, а после и древние атомоходы. У меня в голове до сих пор крутятся воспоминания речного круиза на дизельном теплоходе. Три палубы, по бортам висят шлюпки…

Так, кхм, нафиг эти мысли, я же согласился с версией Евгения Михайловича, и решил, что местный…

Так вот, после эпохи паруса на кораблях появились рубки. Закрытые комнаты управления, куда переехал штурвал, появились различные приборы для навигации и прочего. Такие рубки назвали ходовыми, а мостиком, сначала звали открытые площадки по бокам или над рубкой. Чуть позже мостиком стали называть всю палубу ходовой рубки, как дань традиции.

Но лично я думаю, что это была суровая необходимость. Капитан же руководит с мостика, а если дождь идёт? Или буря какая? Ладно капитан, суровый морской волк, но подчинённым придётся постоянно выскакивать из тепла рубки к нему в непогоду. Бедняги точно словят простуду, а личный состав надо беречь.

— Лейтенант, занимайте кресло, — буркнул капитан Растулов, неглядя махнув рукой справа от себя.

Секунд-майор Остапов презрительно хмыкнул, когда я прошёл мимо него и уселся на предложенное место.

Представил, как Растулов стоит на открытом мостике древнего корабля, и с небес на него рушится проливной ливень. Капитан вжимает голову в плечи, кутается в дождевик, но непогода забирается ему под воротник.

Он вглядывается вперёд, в чёрное небо и тёмную воду, но не видит рифы и скалы. В последний момент он замечает их. Кричит в переговорную трубку. Требует отвернуть, сменить курс.

Остапов в рубке подносит ухо к переговорной трубке, но оттуда слышится только бульканье, а в ухо ему хлещет вода.

Отвернуть они успели, конечно (я ж не монстр, топить корабль и всю команду из-за двух говнюков), но капитан слёг с соплями и кашлем. А Остапову заложило уши, и он постоянно переспрашивал любые команды, отчего походил на идиота.

От этой картины сразу стало как-то хорошо на душе, и я огляделся.

Как я уже говорил, боевая рубка располагалась на двух палубах. Обзорные мониторы и приборы тянулись двумя ярусами вдоль переборок. Десятки человек находились на своих постах. Пилоты управляли движением. Артиллеристы проверяли боевые системы. Навигаторы и штурманы прокладывали курс, а связисты выходили на связь.

Каждая группа специалистов находилась в своём секторе. Сектора угадывались по консольным выступам-перегородкам, выступающими из переборок. Чем-то всё это напоминало офис компании, где работали программисты или иные технические специалисты. Только наличие военной формы говорило, что это командный пункт.

Я же находился рядом с капитаном чётко по центру рубки, на помосте-возвышении. Можно вертеться во все стороны и через перила наблюдать за чужой работой, а можно вывести всю информацию на монитор перед креслом. От ощущения, что я нахожусь как бы над остальными специалистами, и могу ими управлять, управлять все кораблём, захватило дух.

Несомненно, мостик, на современных космических кораблях, вернул свой первоначальный вид и предназначение. Мне здесь нравилось даже больше, чем на мостике «Грозного» — крейсере великого князя. Там я не испытывал такого интереса и не присматривался. Всё внимание тогда перетянуло на себя иссохшее тело Михаила Владимировича после силовой атаки.

Я закончил вертеть головой. Вывел изображение космоса на монитор перед собой, и повернулся к капитану.

— Осмотрелись, налюбовались? — ехидно поинтересовался Растулов, и я почувствовал, как щёки вспыхнули. Веду себя, будто впервые в город выбрался с фермы. Да и он хорош, мог бы и не заметить…

Хотя, конечно же, не мог. Он же пытается макнуть меня в грязь при каждой возможности.

— Да, благодарю, что позволили осмотреться, — я решил соблюдать вежливость и сохранять достоинство.

Остапов за моей спиной хмыкнул, и, прежде чем капитан продолжил, я успел заметить на мостике Мангуста и Клима Разумовского. Они тоже сидели в креслах, только со стороны старпома.

— Тогда начнём наше мини совещание, — капитан отвернулся от меня и посмотрел на свой монитор, — я слышал, вы почти закончили знакомство с экипажем, но теперь перед нами стоит крайне важный вопрос, и мне, лейтенант, нужен ваш совет.

Мой совет? О чём он? Я непонимающе посмотрел на него, и он, пояснил:

— Ознакомьтесь с аналитикой по системе Виа Вита.

Я снова перевёл взгляд на монитор, и на нём появились два изображения. Вид системы сверху и в объёме. По центру обоих проекций находилась звезда класса жёлтый карлик. Вокруг неё обращалась единственная планета, газовый гигант второго класса с водяными облаками.

Система отдельно подчеркнула смещение орбиты планеты, и выдала прогноз, что через много миллионов лет она приблизится к звезде на столько, что сменит класс несколько раз, пока не станет горячим юпитером, а затем будет поглощена звездой.

Так, мне зачем эта информация? Растулов явно не это хотел мне показать. Я сосредоточился на других отметках. Вот космические станции, вот наш корабль…

— Мы появились в системе, совершив обратное выныривание, — капитан не стал долго ждать, и принялся пояснять, что я вижу. — Поэтому сейчас другие корабли нас видят, но не знают, кто мы такие.

Капитан сделал паузу, а я вспомнил, что обратное выныривание — тактический манёвр, используемый для введения в заблуждение наблюдателей внутри системы. По идее мы должны вынырнуть со стороны Империи. Но тогда, ещё не получив от нас опознавательный сигнал, любой корабль уже только по направлению нашего курса поймёт, откуда мы, и сможет предположить, кем являемся.

Так пираты, не дожидаясь приближения и приказа сдаться, засекая лишь возмущение тёмной материи, сразу меняли курс и уходили от патрульных эскадр.

Обратное выныривание же означало, что мы прошли мимо системы и, совершив петлю, вернулись назад. Точка нашего появления говорила, что мы появились со стороны свободных земель. Значит, можем быть кем угодно, особенно, в условиях радиомолчания и активной маскировки.

— Раз нет вопросов, продолжу, — буркнул Растулов, а я удивился, он, что, ждал моего восхищения? Это же распространённая тактика сторожевых кораблей. — Так вышло, что сейчас в системе нет кораблей Империи, последний заходил сюда месяц назад.

Капитан нажал что-то у себя на панели управления, и на моём кране вспыхнули две точки кораблей, которые шли от космической станции Виа Вита в нашу сторону. В сторону свободных земель.

— Местная станция приняла от нас сигнал, и сообщила данные