Военный инженер Ермака. Книга 4 - Михаил Воронцов

Остяки, услышав это, посмотрели друг на друга и заговорили между собой на своём языке. Старший из них, Ненкк, затем повернулся к нам:

— Плохо. Мы с ханом Кучумом не воюем. Наш народ старается держать мир со всеми. Мы шли, чтобы спасти наших братьев, а не убивать татар. Если мы их убьем, война будет. Наши старшие запрещают нам воевать с Кучумом.

— А выбор есть? — разозлился Савва. — Думаешь, татары будут разбираться, кто остяк, кто русский? Всех порубят, если попадём в засаду.

К сожалению, подумал я, выбор как раз-таки был. Остяки могли запросто сказать, что они дальше не пойдут. А вы, русские, хотите двигайте на своих двоих спасать родичей Айне, либо мы вас подбросим обратно до Кашлыка.

Как-то так.

Айне тихо заговорила, не вставая:

— Мой род гибнет от голода и болезней. Если мы не пройдём, все умрут. Духи говорят — идти нужно.

Остяки зашептались дальше. Было видно, что им не хочется ввязываться в бой с людьми Кучума, но бросить нас — значит, поругаться с Ермаком. К тому же, мы могли вернуться а Кашлык, а потом снова отправиться к роду Айне уже своим ходом. Пусть на лошадях и не так удобно, как на собачьих упряжках, но казаки — люди упорные, и они дойдут. А потом весть о трусости остяков разнеся по белу свету.

— Хорошо, мы пойдем, — сказал в конце концов Ненк. — Но, если победим, заберем свои стрелы из тел татар. Никто не должен знать, что мы дрались с Кучумом. И вы должны поклясться, что будете молчать об этом.

— Хорошо, клянемся, — вздохнул Савва. — Не хотите воевать с нами по-настоящему против Кучума — не надо. Хотя как бы не пришлось вам потом об этом пожалеть.

Потом он вздохнул снова, почесал бороду и заговорил, сообщив свой план:

— Сделаем так. Мы, двадцать казаков, пойдём лесом в обход — тихо, скрытно. Вы — по реке, как будто ничего не знаете. Собачьи упряжки пусть идут привычным ходом.

— И что, прямо в засаду? — переспросил я, хотя понимал, о чем идет речь.

— Не прямо. Когда подойдёте на расстояние полёта стрелы, но будете ещё безопасности, подайте сигнал: каркните два раза вороной. Мы услышим и поймём, что вы готовы. В ответ мы трижды каркнём и ударим в спину. Главное — точно рассчитать время, чтобы мы успели обойти и приготовиться. А как начнется, двигайтесь вперед и встречайте татар, если кто побежит на реку, стрелами.

Я оглядел остяков. У них были составные луки, охотничьи ножи. Стрелять они умеют не хуже татар. Правда, их всего восемь. Плюс я со своим арбалетом-многозарядником и Айне. Итого десять. Не так много против полусотни кучумовцев.

— Справитесь? — спросил Савва Ненка.

Тот кивнул:

— Справимся. Только постарайтесь, чтобы не все пятьдесят на нас ринулись.

Казаки рассмеялись — напряжение немного спало.

— По рукам, — сказал Савва и встал. — Собирайтесь, сейчас проедем несколько верст и разделимся. Вы — ждите; дайте нам время пройти лесом. По льду вы на собаках быстрее доберётесь, чем мы по сугробам.

Савва отозвал меня в сторону.

— Максим, пригляди за остяками. Они согласились, но у них плохо на душе. Не дрогнули бы в последний момент.

— Не дрогнут, — ответил я. — Им деваться некуда.

— То-то и оно. Ладно, с Богом.

Мы, как и говорили, проехали несколько верст, затем казаки выстроились в цепочку и ушли в лес, утопая в снегу. Белые полушубки сливались с покровом, и вскоре отряд скрылся между деревьями. Мы остались: восемь остяков, я и Айне на нартах, окружённые собаками.

Ненк подошёл ко мне:

— Русский, как воевать будем?

Я не совсем понял его вопрос, но ответил:

— Изо всех сил. Если мы их не победим, они нас убьют.

— Смотри, эти татары — не простые воины. Кучум в такую засаду отправит лучших.

— Мы все равно победим, — заверил я его, хотя уверенности, что все пойдет как надо, не было никакой.

Удовлетворенный моим ответом, он ушел.

— Сегодня прольется кровь, — сказала Айне, проверяя лук и колчан со стрелами.

— Все будет хорошо, — ответил я, пытаясь звучать увереннее, чем чувствовал.

Она кивнула и закрыла глаза; шепот на её языке был похож то ли на молитву, то ли на заклинание.

Прошло около трех часов. Солнце поднялось, осветив замёрзшую реку; лёд слепил глаза. Остяки закончили сборы, и Ненк дал знак к выходу.

— Помните, — сказал я им, — едем как обычно, будто ничего не знаем. Но держите оружие наготове. Появятся татары — стреляем.

Они спокойно кивнули. Несмотря на нежелание воевать с людьми Кучума, остяки были опытными воинами.

Упряжки тронулись. Собаки бежали ровно, их дыхание белыми туманами висело в морозном воздухе. Полозья нарт скрипели. Я шёл рядом с передней упряжкой, всматриваясь в перспективу поворота реки — там нас и ждали.

Ненк возглавлял караван, управляя собаками короткими командами. На лицах всех появлялось напряжение, но со стороны мы выглядели как обычные сопровождающие обоза, не подозревающие о том, что скоро предстоит бой.

Река делала плавный изгиб вправо; лес подступал к берегу — идеальное место для засады. До него оставалось около двух верст. Савва с казаками уже должны были быть на позициях.

— Ненк, — тихо сказал я, — скоро. Будь готов.

Он кивнул. Лук и стрелы лежали за его спиной.

Ещё полверсты. Лес справа стал гуще — как раз для засады. Одна из собак взвыла и прижала уши; животные чуйкой улавливали опасность.

— Близко, — прошептал Ненк.

Ну что, пора подавать сигнал? Это должен был сделать один из остяков. Они с детства умеют подражать крикам птиц и зверей.

— Приготовились, — тих сказал я.

Мы немного сбавили ход.

— Давай, — сказал я остяку, и тот дважды громко прокричал вороной.

Мы готовы. А что там Савва, на месте?

Да! Трижды раздался ответный вороний крик.

Мы продолжили путь, и тут я услышал, как засвистели арбалетные болты. Залп.

И сразу вслед за ним — татарские крики боли, ярости и страха.

Сверху, с крутого берега, покатились звуки схватки. Самого боя не было видно — деревья и обрыв закрывали всё, но слышалось отчётливо: лязг железа, русская и татарская речь, удары.

— Ждем, — сказал я остякам, уже натянувшим тетивы. — Внимательнее.

Айне стояла рядом.

В бою мы пока не участвовали, но были в пределах досягаемости татарских стрел.

Татары перекрикивались на своём — пытались сопротивляться, но внезапность удара сделала своё дело. Скорее всего, большинство из них уже мертвы. Кучумовцы прижаты к обрыву. Лес здесь реже, за деревьями особо не спрячешься, к