Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

сбиваться в стаи. Ну или ещё, как вариант, он вселялся в моё тело, и поэтому воспринимается как знакомый… Впрочем, это опять к первому варианту.

— Когда вы закончите? — прошипел пожиратель, остановившись возле нас.

Ева решила, что конкретно сейчас феминизм не в тренде, и осторожно переместилась мне за плечо, схватившись обеими руками за правую руку.

— Что закончим? — не понял я. — Тут мы, собственно, уже закончили… Блин.

— С Маэстро.

— У-у-у, чего захотел…

— Я показал, где хранятся души. — Пожиратель уставился на Еву, притаившуюся у меня за спиной. Та ещё больше съёжилась.

— Это спасибо. Мы работаем.

— Ты ведь помнишь своё обещание?

— Помню, помню. А ты помнишь, что я говорил, что это невозможно?

Пожиратель покачал изуродованной головой.

— Возможно, видящий. Возможно. Я это чувствую. Моя душа жива, и она хочет свободы.

— Окей. Будем пробовать.

Исходя из пространных бесед с Мстиславой, не очень пространных — с Ваном и не очень последовательных — с Денисом, я мог прийти к выводу, что вознесение всякого рода пожирателей в теории возможно. Ну, так же как, в теории, из атома водорода можно получить атом гелия. Правда, для этого нужен ядерный реактор. Но так-то возможность есть. Эту простую мысль я честно пытался донести до пожирателя. Тот в ответ спрашивал, не может ли он быть полезен при добыче ядерного реактора.

— Давай сейчас! — предложил пожиратель. — Сегодня.

— Нет, сегодня не получится. Сегодня ночью мы будем освобождать души. А у нас петуха нет.

— Какого петуха?

Я вкратце посвятил пожирателя в ситуацию с петухом. Тот выслушал и молча улетел. Внутрь ветеринарной клиники.

— Куда это он? — спросила Ева.

— Не сказал. Может, пожирать души зверюшек?

— Фу! А у зверей есть души?

— Честно говоря, пока об этом не задумывался. Если и есть, то работает с ними какая-то другая контора, не наша.

Мы немного попереминались с ноги на ногу. Уходить, не уходить? Вроде бы нам от этого персонажа прямо сейчас ничего не нужно. Может, он вообще домой полетел, насквозь, через здание. Что ему те здания, призраку-то…

— Есть охота… — вздохнула Ева. — Вон там вроде шаурму продают.

Ларёк стоял метрах в пятидесяти. Я кивнул:

— Ну да. Где ещё продавать шаурму, как не рядом с ветеринаркой.

Засмеявшись, Ева дёрнула меня за руку.

— Пошли. Ты сегодня опять без денег или таки угощаешь?

— Идём, феминистка, — вздохнул я. — Всё нормально, бабки есть.

Получив от хмурого шаурмиста по одной единице основного товара и по стаканчику кофе, мы приступили к еде, расположившись возле «стоячего» металлического столика с выцветшей рекламой «Кока-колы». И тут к нам подошла медсестра с родинкой.

— Ну и где вы ходите? — хмуро сказала она. — Я что, за вами бегать нанималась?

— М? — только и сказал я, поскольку как раз отхватил изрядный кусок и не успел прожевать.

— Вот, заберите. — Медсестра положила на столик пробирку, наполненную тёмно-красной жидкостью. — Мы бы сами в ЦКЗ отправили, но вы, конечно, быстрее. Главное не медлить. Если на машине — то конечно. Тут ведь и эпидемия может быть, так что вы уж.

Оборвав таким образом свою невразумительную речь, девушка повернулась и ушла. Мы с Евой посмотрели на пробирку. Потом — на пожирателя, который заколыхался рядом со столиком.

— Ты как такое сделал? — спросил я, справившись с куском.

— Нашептал.

— Ты умеешь нашёптывать? Как Маэстро?

— Все наши умеют. Кто сильнее, кто слабее…

— Но ты среди них — терминатор, как я посмотрю. У девчонки мозги из ушей не вытекут?

— Не вытекут. Люди всё, что с ними происходит, могут себе как-то объяснить, тут же об этом забывают и успокаиваются. Теперь у вас есть всё, что нужно?

— Пожалуй. — Я сунул пробирку в карман куртки. — Ну… Что сказать… Спасибо. Завтра приходи. Если буду жив — займусь тобой.

Пожиратель улетать не спешил. Он таращился на меня.

— Чего ещё?

— Ты не уверен в победе?

— Пф. Да там переменных столько, что наша школьная математичка удавилась бы от зависти. Как угодно ещё может выкружиться.

— Но ты не отступишься?

— Да куда отступать-то… Позади — Москва, сам понимаешь.

— Но ты ведь можешь погибнуть! Лишиться всего. И тела, и Света. Получить небытие. Ради чего⁈

— Ради голодающих африканских аборигенов в первую очередь. Ещё — ради австралийских. С теми вообще беда, их, говорят, стерилизовали всех.

Повисев ещё несколько секунд, пожиратель удалился. Расстроился, наверное. Может, в Австралию полетел, аборигенов спасать. Господь в помощь, дело благородное.

— У меня от них мурашки, — глядя ему вслед, сказала Ева. — А что значит «нашептал»?

— Они умеют воздействовать на сознание людей.

— Как?

— Бывало у тебя такое, что на ровном месте вдруг разозлишься на кого-нибудь так, что прям убила бы? Сорвёшься, натворишь глупостей. Потом через пять минут сама не понимаешь, как так произошло.

— Угу.

— Или вдруг появляется какая-нибудь навязчивая идея. Сделать что-то, что тебе совершенно не нужно. Что тебя, может, даже пугает.

Ева побледнела.

— Ты хочешь сказать, что каждый раз, когда такое было, рядом со мной висел вот такой урод и своим рылом мне в ухо что-то шептал⁈

— Нет. Я хочу сказать, что такое запросто может быть, только и всего. Люди и сами горазды дичь творить, без всяких пожирателей. И в подавляющем большинстве случаев именно так и происходит. Но пожиратели могут людей к этому подталкивать. Сейчас-то, с медсестрой, он переборщил, и очень сильно. Нам, наверное, лучше уйти. А то спохватится она — прибежит.

— Пробирку забирать?

— Ну а почему нет.

— Идём, — кивнула Ева.

Шаурму она, несмотря на мурашки по коже, успела слопать. Разобралась с ней не хуже, чем с гамбургером. Допила остатки кофе, выбросила стаканчик и фольгу с салфетками в урну, подхватила со столика переноску.

— Душу бы продал за твой метаболизм, — вздохнул я.

Пошёл к остановке, держа в одной руке половину шаурмы, в другой — кофе.

— Душа важнее, — авторитетно заявила Ева.

— Ну да, не поспоришь. А ты всё ещё отрицаешь тот очевидный факт, что тебе хочется с нами работать?

— Не отрицаю. Но не факт, что с вами.

— Во как?

— Угу. Я думаю, может,