Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

Страх, как ни крути, штука нужная, часть инстинкта самосохранения. Только нужно им управлять учиться, чтобы не в ступор впадать, а наоборот работать продуктивнее чем раньше начинать. Над своим выживанием в первую очередь.

— Ярар, — кивнул он.

Я обернулся, и увидел, что беженцы уже выгрузились из машин и теперь растерянно озираются по сторонам. Ну да, им наверное после тесного отделения сейчас тут просторно стало. Даже слишком. Месяц нам просидеть… Меня аж передернуло.

Мои же отгоняли в сторону машины, те, что наши, чтобы не мешали, и в глаза не бросались. Потом выгрузились из них, и я махнул рукой, мол, подходите сюда.

Мустафа с этой своей встречающей делегацией двинулся навстречу растерянным беженцам, а я заметил чуть в стороне Сашу, которая смотрела на все это с таким же растерянным видом. Одета она, кстати говоря, была в кроксы и хирургический костюм. И чего это так, не было другой одежды? Зато в руках держала достаточно большую сумочку. Женщины в такую много нагрузить могут, пусть вид у нее совсем не внушительный.

Она посмотрела на меня. Ладно. Надо же мне, чтобы кто-нибудь наших больных посмотрел. Так что я махнул рукой, мол, подходи.

Саша, чуть не подпрыгнув, двинулась ко мне. Договорюсь потом отдельно с Мустафой, пусть ее разместит. Да и… Можно будет и в нашем доме ее оставить, мы ведь все равно уедем в конечном итоге, а он однозначно лучше других изб, что в деревне построены.

— У нас двое больных, Саш, — сказал я. — Пойдем, посмотришь их.

— А что там? — спросила она.

— Под шторм попали, под ливень, — уточнил я. — Промокли насквозь и продуло по-видимому. Ты сама лучше скажешь, как глянешь.

Ну да, она ведь хирург, но все равно знать должна побольше моего. У нас-то лекарство от всех бед одно — водка с перцем, простудокс, а потом пропотеть хорошенько. И на утро обычно лучше становится.

Мы двинулись в дом, поднялись на крыльцо, вошли в помещение. И прямо в гостиной я наткнулся на Наташу, которая направила мне в лицо ствол Макарова. Но увидев меня тут же отдернулась и сразу же зачастила:

— Прости, дядя Край, я просто тренировалась, я не знала, что вы зайдете. Он не заряжен все равно, я магазин вытащила, вот, посмотри.

— Да ничего, — сказал я. — Только на дверь лучше ствол не направляй. Ты с пальцем тренируешься?

— Ага, — кивнула она. — Все как ты показывал.

— И как получается?

— Вроде хорошо все, — она улыбнулась. — Ты посмотришь, правильно ли я делаю?

— Посмотрю потом, сперва надо врачу показать Лику и Яну, — я кивнул на Сашу, которая смотрела на девочку с озадаченным видом. Похоже, что боевое оружие в руках десятилетнего ребенка поразило ее до глубины души. — А сегодня и пострелять можно будет, покажешь, чему научилась.

— Мне бы с карабином потренироваться, — сказала девочка. — С пистолетом уже и зарядить получается, и затвор тоже дернуть могу. Но он все-таки маленький, а карабин…

Отправить ее что ли вместе с местными учиться к Степанычу? Хотя не стоит, она может стесняться взрослых начать, путаться, да и вообще. Лучше сам урок проведу, час времени высвобожу без проблем. Да и дел никаких вроде нет, в город если и пойдем снова еду искать, то уже завтра.

— Вечером еще постреляем, — решил я. — И если хорошо себя покажешь, то и карабин выдам. А пока занимайся.

Говорить, чтобы не пристрелила никого, не стал. И так вижу, что у нее пистолет мало того, что разряжен, так еще и на предохранителе. Похоже, что технику безопасности они поняла.

Мы двинулись вверх по лестнице, и Саша шепотом спросила:

— Ребенок… Дочь чья-то?

— Да, — кивнул я. — С нами с самого начала.

— А мать не против, что она вот так вот с пистолетом ходит?

— А мать уже ничего не скажет, — проговорил я так, чтобы все стало ясно.

Открыл дверь комнаты, где лежала Лика, и увидел Машу, которая все так же смачивала тряпки и выкладывала ей на лоб. Уксусом уже не пахло. Закончился что ли?

— Вернулись? — спросила она, обернувшись ко мне.

— Да, Маш, — кивнул я. — И врачей привезли.

— Ну слава Богу, а то я уже не знаю, что делать, — выдохнула медсестра. — Не сбивается температура и все тут, хотя и антибиотики даем.

— Посмотри, — кивнул я на свою девушку Саше.

Та подошла к Лике. Она спала, но беспокойно — глаза под веками дергались туда-сюда. Дыхание тяжелое, чуть свистящее даже. Вот ведь блядство, что же с ней случилось такое?

Саша положила сумку на край кровати и вытащила из нее какой-то модный навороченный стетоскоп. После чего повернулась ко мне:

— Ее поднять надо, чтобы я послушала. Так толку не будет.

— Хорошо, — сказал я, подошел ближе.

Наклонился над Ликой, потрепал за плечо. Реакции нет, вообще никакой, обмякшая вся. И горячая, как кипяток. Реально как кипяток. Ладно хоть в комнате прохладно, не так плохо все, как могло бы быть.

Я кое-как поднял ее, усадил. Она все-таки повернула голову, посмотрела на меня, чуть приоткрыв рот, проговорила:

— Край?

— Да, Лика, — кивнул я. — Мы врача привезли, все будет хорошо. Поможешь футболку снять?

Сперва она попыталась сделать это сама, но ткань выскальзывала из ее непослушных пальцев. Тогда я взялся за дело сам, снял футболку через голову, раздел как ребенка. Присел рядом, поддерживая, не давая завалиться обратно. А она вроде бы уснула обратно.

Саша поднесла колокол стетоскопа к груди и принялась слушать. Одна точка, потом другая, третья. Придвинулась ближе, стала слушать со спины. И выражение лица врача мне не понравилось: что-то она слишком беспокойная стала.

Потом убрала стетоскоп и стала заниматься вообще шаманством каким-то как по мне. Прикладывала ладонь к телу Лики и стучала по среднему пальцу, при этом явно пыталась выслушать какие-то звуки. Еще, еще.

— Поверни ее, — проговорила она.

Делать было нечего, я встал, обхватил Лику, прижав ее к себе, повернул. Голова девушки сама собой упала мне на плечо. Саша продолжила свое занятие, потом отошла, проговорила:

— Можешь укладывать.

Тут подошла уже Маша. Общими усилиями мы уложили девушку обратно, прикрыли легким пледом. Я повернулся к врачу и та сказала:

— Без рентгена точно не сказать, но процентов девяносто, что это пневмония. Так что…

Твою ж мать. Вот только воспаления легких мне не хватало. Это взрослый мужик-то не каждый перенесет, а уж девушка.

— Сатурометра у меня нет, он после импульса