Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

С досады шлепаю земноводное ладонью, и — о чудо! — стрелка медленно опускается в середину зеленой зоны. Да неужели? Аллилуйя! Вот она, магия — а не то, чему я двадцать лет учился. Кстати, и надоедливое гудение смолкло… Точно, среда же сегодня. Будем жить.

Зеленый — значит, не нужно менять световой сигнал и флажок. Рыбаки, транспортные суда, ну и — будем честны — контрабасы всех мастей могут спокойно идти на маршрут и на промысел.

Далее по регламенту — проверка оборудования. Поворотный механизм. Линза. Реле, выключатели, блоки питания — всё вот это хозяйство. Молниеотвод! Вот.

Линзу, пользуясь тем, какие стоят погоды, протираю снаружи. Регламент.

Кофе пока что только в мечтах, не говоря уже о жратве — а я успел намотать по лестнице и вокруг маяка с полторы тыщи шагов небось. Пока бегал, умылся водой из бочки, а когда линзу тер — пожалел, что мокрая борода. Ну да ничего: май месяц, тот самый.

Наконец — завтрак. Запрещаю себе налопаться хлебом с салом. Хотя идея — если с горячим чаем! — очень мне импонирует. Но хлеб с салом — это разгильдяйство. А я тут сам себе воспитатель: если не я, то кто? Простые решения — отставить.

Останавливаюсь на варианте омлета. На сале. Раскочегариваю горелку, ставлю на огонь маленькую черную сковородку. Сперва омлет, потом — кофе в эмалированной кружке. Вот она — жизнь.

Омлет обильно посыпаю зеленухой, специально смотавшись в теплицу. Без преувеличения — прямо с грядки! Притом со своей.

А вы — жрите там полуфабрикаты у себя в Москве, в опричных ресторациях. Мне и здесь, на краю света, хорошо.

— Хорошо же, Лютик?

Лютик — огромный одноглазый котяра, одновременно облезлый и лохматый, рыжий, приблудился ко мне полгода назад, осенью. За зиму вывел мышей, на том и поладили.

Кот по-прежнему делает вид, что он сам по себе, а мне оказывает услугу, являясь к приему пищи. Но мое расписание, подлец, выучил. Как и свое имя. Полное имя у него, впрочем, было Малюта, но что-то не прижилось. Сократил.

За завтраком заполняю журнал — тоже регламент, нельзя без этого. Без регламента я завою, Лютик. Испугаешься.

Покривившись, записываю в журнал показания Жабы — испортила статистику, курва, так красиво всё было полгода. Впрочем, зимой всегда стазис. Если жизнь замедляется во всем заливе, отчего очаг Хтони должен быть исключением? Он же под водой. Ну а весна… сами понимаете. Лютик уже наверняка стал отцом семейства, может, и не одного. Хтонь вон тоже ворочается. Один я тут сижу… один.

Пару секунд раздумываю, заносить ли в журнал гудение — по правилам, каждый комариный писк надо заносить, да кто ж их соблюдает… Ладно, черт с ним. От Поронайска, небось, по воде принесло — тут же рукой подать по прямой, пятнадцать километров.

Всё. Захлопываю журнал.

Теперь ВАЖНОЕ ДЕЛО.

Грядки.

Теплица у меня тут же, на пригорке. Каркас из железных труб, стенки — на метр — из горбыля, ну а верхняя часть — из пары десятков старых оконных рам, которые контрабасы мне привезли на отдельном грузовичке, а я всё ругался, чтобы не покоцали при разгрузке. Потом каждую раму перебрал, укрепил, весь штапик на новые гвоздики посадил и промазал. Не теплица — алмаз.

Внутри грядочки по линеечке, каждый кустик на своем месте. Рассада вовсю колосится, а вот картошка — символических пять кустов — пока что не вылезла. Зато петрушка кудрявая, что государева борода, и лук здоровый торчит, точно бамбук.

А меня интересует температура. Плюс восемнадцать, годится. Вода в отопительных трубах остыла, но ночью, когда я вставал записать показания Жабы, слегка дал давление, уплотнил воздух внутри теплицы. Выше давление — больше теплопроводность воздуха, выше температура. Приема ненадолго хватает, теплица ж не герметичная, но всё равно работает. В придачу к термосифону — достаточно. Физика!

Тэкс, ладно… Иду поливать.

В отдельной сарайке — большой стальной бак, сваренный из половины цистерны молоковоза. Его в городе делали, по спецзаказу. Не сразу поняли, что мне надо, но с третьего раза — сварили.

Бак изрядно напоминает анатомические рисунки сердца: большой, округлый, с сосудами-трубками. А еще с краниками и манометром. И нет, это не самогонный аппарат. Это термосифон и есть. Сердце водопроводной системы в хозяйстве у мага давления — второй, между прочим, ступени мага.

Магтех, который я заслужил.

Воду в бак натянул из колодца еще вчера — но за ночь она остыла. Кладу руку на полированный бок цистерны, прислушиваюсь. Поехали…

В баке давление повышать можно больше, нежели в теплице — и за счет этого вода греется. А я медитирую… Вот, уже хорошо, достаточно. Для полива-то кипяток не нужен. Открываю краны, даю напор — пошло!.. Хватит.

Раньше — пока бака не было — я бегал с жестяной лейкой, вон она стоит. И сейчас иногда даю себе труд обойти грядки вручную: автоматизированный полив — хорошо, конечно, но без присмотра всё вянет, даже у мага.

Отливаю из бака в отдельную бочку, нагоняю из колодца еще. И опять наращиваю давление в баке, нагревая воду. Это уже не на полив — для отопления. Горячая вода пойдет вверх, туда, где из «сердца» выходят «вены» — в трубы, идущие под наклоном к теплице. А оттуда она, остывая, будет попадать обратно. И снова, и снова… На несколько часов хватит, ну а потом опять нагревать придется. Распорядок в распорядке!

На моей стороне, впрочем, надежность системы: соединял и устанавливал сам, без халтуры. Терпеть не могу, когда что-то на изоленте, соплях, проволочках. Когда самопально — значит уродливо. У меня тут не только главный агрегат в порядке, но и вся система. Где надо — надежно вкопано, где надо — приварено. Так что мое дело простое — дави да грей. И от присмотра за маяком можно не отвлекаться: ведь отвлекаться нельзя.

Помыв сковородку теплой водой, прибираюсь на кухне. Иду в башню. Рабочий день продолжается!

…И преподносит сюрпризы. Снова.

Нюанс номер три! Едва настроил старый приемник, чтобы принять прогноз — как примечаю постороннее шевеление внизу. Возле моей теплицы!

Можно было б списать на Лютика, но рыжий разбойник тут, устроился на окне — глядит на меня настороженно одним глазом. Значит, гости… кто бы там они ни были.

Стараясь делать это бесшумно, спускаюсь по лестнице и бегу к теплице. Прихватываю по пути лейку — под руку